Публике, исторические знания которой в лучшем случае достигают уровня школьной программы советских времен, был задан вопрос: "Надо ли было сдать Ленинград ради спасения жизней гражданского населения?" Вопрос изначально абсурдный. Тем не менее, коль скоро он прозвучал публично и уже вызвал большое волнение умов, то и публичный ответ становится необходимым.
1. 3 июля 1941 г. тов. Сталин выступил с известным радиообращением к подданным («братья и сестры, к вам обращаюсь я, друзья мои...»). Содержание этого выступления не является секретом, и нам нет никакой нужды искать особые "Х-файлы".
Все было названо самым прямым текстом: "Не оставлять врагу ни одного паровоза, ни одного вагона, не оставлять противнику ни килограмма хлеба, ни литра горючего... Все ценное имущество, в том числе цветные металлы, хлеб и горючее, которое не может быть вывезено, должно безусловно уничтожаться".
Про эвакуацию населения с территорий, на которых не должно быть оставлено "ни килограмма хлеба", не было сказано ничего.
2. Судьба Ленинграда и его жителей ничем в принципе не должна была отличаться от судьбы подмосковной деревни Петрищево. Разница лишь в масштабе: для сожжения деревни была направлена крохотная группа плохо подготовленных комсомольцев-добровольцев, а в Ленинград в качестве полномочного представителя Ставки 13 сентября 1941 г. прибыл сам тов. Меркулов – бывший и будущий министр ГБ, а на тот момент – заместитель Берии.
Был разработан детализированный до уровня каждого района и каждого завода план тотального разрушения городской инфраструктуры (взрывом, поджогом, затоплением). В случае отступления Красной Армии немцы были бы избавлены от необходимости выполнять приказ Гитлера "стереть город с лица земли бомбардировкой и артобстрелом" – все было бы уже разрушено до них. С очевидными последствиями для оставленного в городе гражданского населения.
3. Возможность отступления Красной Армии от Ленинграда (обсуждение которой вызвало у целомудренных патриотов такой же ужас, как голые лошади на улице) рассматривалась Ставкой как вполне реальная. В частности, 23 октября 1941 г. Сталин направляет Военному совету Ленинградского фронта телеграмму следующего содержания: «Если вы в течение нескольких ближайших дней не прорвете фронта и не восстановите прочной связи с 54-й армией, которая вас связывает с тылом страны, все ваши войска будут взяты в плен.
Восстановление этой связи необходимо не только для того, чтобы снабжать войска Ленфронта, но и особенно для того, чтобы дать выход войскам Ленфронта для отхода на восток для избежания плена, если необходимость заставит сдать Ленинград...
Мы требуем от вас решительных и быстрых действий. Сосредоточьте дивизий восемь или десять и прорвитесь на восток. Это необходимо и на тот случай, если Ленинград будет удержан, и на случай сдачи Ленинграда. Для нас армия важней. Требуем от вас решительных действий».
Прорваться на восток не удалось, армия и население города остались в Ленинграде и на южных подступах к нему.
4. Сама постановка вопроса: «или сдать город, или обречь его жителей на голодную смерть» – изначально ошибочна. Она загоняет спрашивающего и отвечающего в безысходный тупик, из которого не видны другие варианты развития событий. Почему-то игнорируется такая возможность как успешное наступление с целью прорыва фронта окружения.
А такие попытки, многократные, кровопролитные и безуспешные предпринимались практически непрерывно. Общее количество убитых и раненых красноармейцев при этом многократно превзошло численность немецких войск, блокировавших Ленинград. Подробное рассмотрение событий этой беспримерной – даже на общем войне кошмара ВОВ – бойни выходит за рамки короткой заметки.
Отметим лишь один бесспорный факт: коридор, отделявший блокированную у Ленинграда группировку от «большой земли», имел (на южном фланге) ширину не более 20-30 км.
5. Ленинград находится не на острове. И даже не на полуострове, соединенном с материком крошечной перемычкой (как Севастополь в Крыму). С юга и севера от Ленинграда – необъятные просторы суши. Немецкие войска были только на южных подступах к городу, севернее же его не было ни одного немецкого солдата, зато были две железнодорожные магистрали, связывающие Ленинград с «большой землей», причем на земле этой были порты Мурманск и Архангельск, через которые шел поток американского продовольствия.
Сухопутная блокада Ленинграда стала возможной исключительно и только в результате вступления Финляндии в войну против СССР. Что же касается этой, второй советско-финской войны, то она разгорелась исключительно и только вследствие мудрой сталинской политики...
От Сталина прежде всего зависела и возможность прекратить эту войну, что, в частности, означало снятие сухопутной блокады Ленинграда – без единого выстрела, без солдатской крови. Финляндия вступила в войну не потому, что очень захотелось пострелять, и уж тем более – не в припадке противоестественной любви социал-демократической страны к изуверскому гитлеровскому режиму. У финнов были вполне конкретные задачи: вернуть оккупированные Советским Союзом территории, обеспечить гарантии юго-восточных границ на будущее.
Если бы Сталин предложил и то и другое без войны, то с вероятностью в 146% финны такое предложение приняли бы. Однако столь странная идея (вернуть награбленное и такой ценой спасти Ленинград) Сталину и в голову не пришла; по крайней мере, не было предпринято даже малейших попыток к ведению переговоров с Финляндией на указанной выше основе.
6. С юга – немцы, с севера – финны, на западе – Финский залив, отданный противнику практически без боя. А вот на востоке – участок побережья Ладожского озера в 60 км по прямой (не считая естественные извивы береговой линии). Финская армия на Карельском перешейке остановилась на линии границы 1939 года и не сделала ни шага дальше; берег Ладоги был вполне свободен и безопасен. Транспортной блокады Ленинграда не было никогда.
Были серьезные трудности, связанные с отсутствием сухопутных транспортных коридоров. С другой стороны, водный транспорт был и остается самым дешевым и эффективным, а если упрямо отрицать это, то придется признать, что Англия и Япония провоевали всю войну, находясь «в блокаде».
Коль скоро мы подошли к вопросам логистики, то придется перейти на язык цифр.
В сентябре 1941 года в Ленинграде было роздано 2544 тыс. хлебных карточек. Для того, чтобы выдать на каждую из них по 800 грамм отличного хлеба, требовалось менее 1400 тонн муки (принимая типовой для выпечки хлеба «припек» равный 33%). 800 грамм хлеба – это два нынешних батона на человека в день. О голоде, тем паче – о голодной смерти, при таком пайке говорить не приходится.
Кроме хлеба (продовольствия) воюющему городу нужны были боеприпасы, горючее, медикаменты. В реальности за время блокады, с сентября 1941 по март 1943, продовольствие и «все остальное» поставлялось в город в пропорции 6 к 4. Итого: 1400 тонн муки + 900 тонн военных грузов. Можно обойтись и меньшим грузопотоком (если возить не одну только муку, но и более калорийные продукты), но остановимся на этой отметке: 2,5-3 тыс. тонн в день. Вот и вся «цена вопроса».
Три тысячи тонн грузов в день – это много? Мало? В 1940 г. через Ленинградский речной порт Северо-Западное речное пароходство перевезло 3,4 млн. тонн грузов; в среднем, если забыть о том, что бывает зима, это дает 9,3 тыс. тонн в день. К началу 1941 г. в составе СЗРП находилось 323 буксира и 960 несамоходных судов общей грузоподъемностью 420 тыс. тонн.
В соответствии с постановлением ГКО от 30 августа 1941 г. наркоматам военно-морского и речного флотов предлагалось выделить для снабжения Ленинграда 25 буксиров и 75 озерных барж грузоподъемностью по 1 тыс. тонн каждая.
В первую неделю высадки в Нормандии (июнь 1944 г.) союзники выгружали на берег в среднем по 17 тыс. тонн грузов (не считая сотни тысяч высаженных солдат). Эти 17 тыс. тонн выгружались не на пустынном, «необорудованном» (что особо любят подчеркнуть историки советского разлива) берегу Ладожского озера, а на очень даже оборудованном берегу: несколько лет немцы со своим известным упорством начиняли его всеми мыслимыми видами минных заграждений...
В рамках поставок по ленд-лизу в Советский Союз поступило (главным образом из США) 17,3 млн тонн различных грузов. Трудно сказать, на какое число дней будет правильно поделить эту цифру (объем поставок весьма сильно менялся из года в год, из месяца в месяц), но порядок величин в целом понятен: 15-20-25 тыс. тонн в день. Эти тысячи тонн надо было переместить на 4500-5000 морских миль. А для снабжения Ленинграда через Ладожское озеро надо было провести баржу на расстояние от 20 миль (если проложить маршрут по кратчайшему расстоянию через т.н. «шлиссельбургскую губу») до 55 миль (если идти в Новую Ладогу).
Между цифрами 55 и 5000 есть разница, и тут уже количество переходит в качество. 55 миль – это возможность пройти весь маршрут под прикрытием ночной мглы, под прикрытием истребителей. 5000 миль – это несколько недель в открытом океане, где бывают шторма в 9 баллов, где невозможно обеспечить прикрытие с воздуха, где шныряют вражеские подводные лодки, а встреча с крупным военным кораблем противника означает верную гибель. Американцы со всем этим справились.
Нынешние «патриоты совка», захлебываясь в крике и пене, пытаются доказать, что сиволапые русские не могли, ну никак-никак не могли найти пару ржавых посудин, паровой буксир с трубой и провести их по Ладожскому озеру.
Марк СОЛОНИН, историк.
echo.msk.ru/blog
Карта: zh.m.wikipedia.org
File:Siege