Иркутские активисты рассказывают о допросах по делу о «факе» на фоне храма
В течение последней недели в Иркутске проводилась настоящая спецоперация против местных активистов, которые только после обысков и многочасовых допросов узнали, чем вызвано внимание силовиков: одного из задержанных обвиняли в «оскорблении чувств верущих». Анархист Игорь Мартыненко, которого суд сначала арестовал на 10 суток, а потом выпустил, рассказал «Медиазоне» о беседах с оперативниками Центра «Э», а Дмитрий Литвин — об уголовном преследовании за неосторожный «фак» в сторону храма.
Дмитрий Литвин
8 апреля в шесть утра прозвенел звонок в дверь, на вопрос «Кто?» ответили, что мы топим соседей снизу. Бабушка незамедлительно открыла дверь, после чего в квартиру ворвались отряд СОБР, сотрудники Центра по противодействию экстремизму, следователь и два понятых, всего человек пятнадцать.
Собровцы с автоматами и в масках посадили меня на стул и сказали смотреть в пол. Всякий раз, когда я пытался поднять голову, мне делали замечание и опускали ее. На вопросы: «Покажите удостоверения, представьтесь и объясните на каком основании», прозвучало лишь, что я обвиняюсь в оскорблении чувств верующих. Далее мне разрешили одеться и сказали проследовать вместе с одним из сотрудников ЦПЭ и тремя оперативниками в машину, которая стояла возле моего подъезда. Обыск в квартире проводился без моего участия; как выяснилось позже, изъяли не только технику и информационные носители, но и книги, журналы, баннеры, стикеры, — все, ради чего на самом деле совершалась эта операция.
Уже в машине я узнал о том, что меня обвиняют по части 1 статьи 148 УК, поводом к задержанию послужила картинка, размещенная почти три года назад в соцсети «ВКонтакте», на которой изображен средний палец на фоне церкви. Сотрудники намекали, что я должен по-хорошему сотрудничать со следствием. До того, как меня привезли в «засекреченный» Центр по противодействию экстремизму, я полагал, что у меня будет право воспользоваться 51-й статьей Конституции и услугами своего адвоката.
Когда мы подъехали к зданию, меня попросили надеть капюшон. Я спросил «Зачем?», сотрудник ответил, что так нужно. Натянув на меня капюшон и закрыв лицо, меня провели в здание, в том же положении проводили до последнего кабинета, где я остался наедине с сотрудником ЦПЭ.
Допрос длился девять часов. Допрашивали меня разные люди, в совокупности около восьми человек. Все это проходило по принципу «хороший полицейский — злой полицейский». Один предлагал выпить чаю, другой угрожал физической расправой и изнасилованием. На просьбу об адвокате один из «эшников» положил руку мне на спину, и сказал, цитирую: «Мы сейчас увезем тебя в ИВС и будем на протяжении 15 дней избивать».
Сотрудники задавали много вопросов относительно финансов, которые я и мои друзья, дескать, получаем за общественную деятельность; я объяснял, что наша деятельность является абсолютно некоммерческой, на что, кладя руку на плечо и похлопывая, мне говорили, что я обязательно вспомню, кто и сколько мне платит.
Несмотря на то, что я знаком со спецификой допросов и понимаю, что часто подобные угрозы являются лишь угрозами, у меня не хватило сил не поддаться на психологическое давление. По приезду следователя я подписал все обвинительные протоколы по своему делу. Далее сотрудники посадили меня в машину и увезли в морг на медицинское освидетельствование, чтобы заверить, что с их стороны не было применено физическое насилие. Угрозы жизни продолжались на протяжении всего допроса до момента, пока меня не отпустили домой под подпиской о невыезде. Сотрудники также предупредили меня, чтобы я не давал ни одного интервью в СМИ и вообще не взаимодействовал с журналистами, так как эти действия могут усугубить ситуацию, и я пожалею об этом.
Во время допроса я понял, что моих друзей и девушку так же задержали в совокупности на четырех квартирах и они имеют статусы «свидетелей».
Сотрудники изымали у меня и моих друзей вещи, которые никак не могут иметь отношения к оскорблению чувств верующих: мегафоны, анархистскую литературу, антифашистские стикеры и прочее. Большинство вопросов, которые задавали мне сотрудники, не были связаны с уголовным делом, по которому меня формально задержали. Каждому из задержанных было очевидно, что сотрудников Центра «Э» интересовали наши инициативы и общественная деятельность, которой мы занимаемся.
Поводом к осуществлению данной спецоперации послужило собрание несогласных, которое мы с друзьями организовывали на абсолютно законных основаниях. Оно было вдохновлено непосредственно антикоррупционным митингом 26 марта. Это была абсолютно аполитичная инициатива, суть которой заключалась в том, чтобы дать возможность неравнодушным гражданам собраться для обсуждения локальных проблем.
Видеокамера в подъезде журналистки Валерии Алтаревой сняла, как в ее квартиру поднимаются бойцы в масках с автоматами, следователи, оперативники и эксперт. Обыск у Алтаревой прошел одновременно с другими иркутскими активистами, после этого ее допросили как свидетеля по делу Литвина. Сам обыск журналистка восстанови ла в виде комиксов.