НЕУДОБНЫЙ СВИДЕТЕЛЬ?
6 июля продолжились судебные слушания по делу «Приморских партизан». По ходатайству адвоката Моисеевой был допрошен явившийся в судебное заседание Савченко Владимир Николаевич. Он дал показания о том, что видел Максима Кириллова через неделю после его задержания, все лицо у него было побито, но при каких обстоятельствах получены травмы, он не знает.
Данный свидетель рассказал, что ему известно со слов жены Н. (убийство Н. инкриминируется в настоящий момент подсудимым) о том, что у Н. был конфликт с сотрудником МВД Водолацким, и что после этого конфликта Н. исчез. Н. имел бизнес по торговле наркотиками и отказался работать на сотрудников милиции. Жена Н. ему говорила, что мальчишки здесь ни при чем. Свидетель Савченко В.Н. пояснил, что ездил к жене Н. примерно через неделю после задержания парней.
На вопрос адвоката Моисеевой, известно ли свидетелю Савченко В.Н. что-либо об обнаружении тел убитых, тот ответил, что «было известно, что там без понятых были раскопки сотрудниками милиции…». Суд его прервал и разъяснил присяжным, что им предъявлялись только допустимые доказательства (я бы сказала, признанные судом допустимыми).
По поводу оптического прицела свидетель Савченко В.Н. пояснил в этом судебном заседании, что на период весны 2009 года у него не было оптического прицела, так как он купил его в 2010 году у хлопцев из Гродеково. Что этот оптический прицел, если его можно так назвать, был слабенький и пригоден только для пневматической винтовки. Переделать его для другого оружия нереально. Когда он пришел в негодность, Савченко В.Н. его снял. В мае – начале июня 2010 года прицел был ещё у него в наличии, а потом исчез.
Суд отказал в удовлетворении ходатайства стороны защиты предъявить свидетелю Савченко В.Н. заключение эксперта и фотографию оптического прицела, имеющиеся в материалах уголовного дела, чтобы тот мог подтвердить, его ли это оптический прицел. Одним из оснований этого отказа было то, что оптический прицел Савченко В.Н. не пригоден для других видов оружия, кроме как пневматической винтовки, как пояснил он сам в этом судебном заседании. Как я поняла, оптический прицел не вменяется подсудимым. Но ранее гособвинитель демонстрировал оптический прицел присяжным в настоящем судебном процессе. Для чего?
У меня лично возник вопрос, не потому ли было отказано в данном ходатайстве стороне защиты, что гособвинитель показывал присяжным испорченный оптический прицел, принадлежащий Савченко В.Н.? Думаю, у слушателей в этом судебном заседании остались, как и у меня, вопросы по этому поводу.
6 июля пришло в суд много представителей СМИ, но только некоторые из них остались слушать судебный процесс.
После допроса свидетеля Савченко В.Н. суд объявил судебное следствие оконченным, так как стороны закончили предъявлять свои доказательства присяжным, и перешел к следующей стадии процесса – прениям.
ВЕРСИЯ ВМЕСТО ДОКАЗАТЕЛЬСТВ?
Первым в прениях перед присяжными выступил гособвинитель. Обвинительную речь прокурор произнес складно, однако у меня возникло множество вопросов. На мой взгляд, не прозвучало из уст прокурора ни одного прямого доказательства вины подсудимых по данному эпизоду. По моему мнению, есть только косвенные доказательства, многие из которых, как я считаю, не без дефектов, хотя судом признаны допустимыми.
Например, судом были признаны несущественными процессуальные нарушения при проведении двух разных следственных действий в одно и то же время одними и теми же лицами, о чем ранее публиковались статьи в «АВ».
Интересно, что один из забывчатых понятых, участвующий в этих следственных действиях, оказался однофамильцем заместителя руководителя следственного комитета Приморского края. Однако даже при подтверждении родственных связей начальника межрайонного следственного отдела и его мамы-адвоката суд не нашел оснований признать недопустимыми доказательствами следственные действия с их участием, посчитав, что начальник следственного отдела не контролировал и не руководил следственными действиями, а только расписался как руководитель отдела на указаниях следователю из вышестоящего органа. Об этом тоже была публикация в нашей газете.
Не слишком ли много семейных подрядов в данном уголовном деле? Ряд документов по этой причине был исключен судом из числа доказательств по данному делу как недопустимые, о чем также публиковалось в «АВ».
С детализацией телефонных соединений тоже интересная тема оказалась. Были исключены как недопустимые доказательства сведения о детализации телефонных соединений, полученные по запросу суда, так как судья и следователь, принимавшие участие в данном деле, оказались супругами.
Хотя данные в телефонных компаниях должны храниться 3 года в соответствии с действующим законодательством, за пределами этого срока уже другим судьей вновь были запрошены данные о телефонных соединениях, и были предоставлены суду! Сколько же времени хранятся операторами связи такие сведения и на каком основании? Возможно, повсеместно идет нарушение связистами прав на хранение и обработку персональных данных каждого из нас?
ПРЯМЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА ЛИБО УТЕРЯНЫ, ЛИБО НЕДОПУСТИМЫ, ЛИБО НЕ УСТАНОВЛЕНЫ?
Но ещё более странное, думаю, в данном деле то, что не все диски с исходными данными от оператора связи, предоставленные по запросу суда, оказались в наличии в этом уголовном деле. Поэтому присяжным были предъявлены гособвинителем выборочные данные, составленные следователем в актах в присутствии понятых.
Но это ведь мелочь, по сравнению с пропажей трех томов данного уголовного дела из здания краевого суда да заменой изъятого у Алексея Никитина и приобщенного к материалам дела компьютерного диска после того, как с ним поработала прокуратура?!
По моему мнению, обвинительная речь прокурора в прениях была не безупречна. Суд был вынужден во время выступления прокурора и по его окончании дать разъяснения присяжным по некоторым озвученным фрагментам, в том числе о том, что факт принадлежности телефонного номера Вадиму Ковтуну, озвученного в речи гособвинителя, не устанавливался судом.
После удаления присяжных из зала суда адвокаты и их подзащитные выразили свои замечания по озвученным в речи гособвинителя обстоятельствам, которые не устанавливались в данном судебном процессе, но были озвучены присяжным. Их доводы, с которыми согласилась председательствующая в судебном заседании, будут доведены до сведения присяжных в следующем судебном заседании 12 июля.
По версии гособвинителя, устойчивая группа подсудимых подтверждается фотографией (со дня рождения Александра Ковтуна) и телефонными соединениями без установления содержания этих соединений. Гособвинитель сообщил присяжным, что фото якобы сделал Вадим Ковтун в то время, как данный факт не устанавливался судом. Поэтому он не имел законных оснований до доведения таких сведений присяжным.
Также гособвинитель придумал фразы за подсудимых и озвучил их присяжным, якобы так они могли говорить между собой по телефону 27 сентября 2009 года. Мне кажется странным, как выдумки могут быть представлены в качестве обвинения от имени государства?
ПОСТАНОВКА «СВОБОДНЫХ» ПОКАЗАНИЙ?
Ещё меня удивило утверждение гособвинителя о том, что показания давались якобы «свободно и непринужденно» Максимом Кирилловым при проведении проверки его показаний на месте. Это-то постоянно задаваемые уточняющие вопросы лицу, который должен рассказывать сам без какого-либо постороннего вмешательства (а тут еще и с периодическими прерываниями видеосъемки) и есть свобода и непринужденность, по мнению правоохранительных органов?
Даже если не принимать во внимание пояснения подсудимых суду об оказании давления на них во время следственных действий, когда их наручники были пристегнуты к пытавшим их ранее лицам? Жалобы на пытки в отношении подсудимых правоохранительные органы не подтвердили. По ним были вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.
В статье нашей газеты «Звонок с того света?» мы писали по поводу процессуальных нарушений, по нашему мнению, процедуры проведения проверки показаний на месте подсудимых в данном деле. Однако судом они признаны допустимыми доказательствами…
Какой бы складной речь гособвинителя ни была, он не смог обойти в ней множественные противоречия в данном деле, но убедительных доводов с указанием конкретных доказательств для их устранения я лично не услышала.
СИНИЙ ТЕНТ НА МЕСТЕ ЗАХОРОНЕНИЯ
А вот с фразой гособвинителя о том, что «знать о синем тенте мог только человек, который знал о захоронении», я полностью согласна. По версии обвинения, синий тент, который был в машине убитого Н., обнаружен с останками на месте захоронения.
Только почему-то мои мысли после этой фразы пошли совсем в другую сторону… До сих пор меня мучает вопрос, а проходил ли сотрудник милиции Водолацкий подозреваемым в деле в отношении убийства Н.?
Ведь имеются сведения в этом уголовном деле (в частности, в протоколе допроса свидетеля Савченко Н.В. судьей Грищенко ранее, и в суде 6 июля с. г. им подтверждены эти показания, к тому же обвинение поддерживал один и тот же гособвинитель и тогда, и сейчас) о том, что у Н. был конфликт с Водолацким, и что Н. пропал после этого конфликта. А машину Н. остановил на дороге экипаж патрульной машины, в состав которого входил Водолацкий?
Как я поняла из допроса судом гаишника (который входил в этот патрульный экипаж и имел избирательную, по моему мнению, память во время его допроса в судебном заседании), этот гаишник знал машину Н. 27 сентября 2009 года они решили остановить машину Н. на трассе, по моему мнению, без каких-либо законных на то оснований.
По его показаниям, из машины Н. выбежали двое человек, описать которых он почему-то не смог. После осмотра гаишниками машина Н. была доставлена на арест-площадку.
ЗАСЕКРЕЧЕННЫЙ СВИДЕТЕЛЬ
И тут 28 сентября 2009 года ее поджигает (убитый подсудимыми, по версии следствия 27 сентября 2009 года, и воскресший?) С., которого видит засекреченный следствием свидетель, согласно протоколу его допроса на предварительном следствии. По словам этого засекреченного свидетеля, С. разбил стекло машины Н., забрал из нее мешок, а затем поджег машину.
Судья Приморского краевого суда Грищенко протокол этого засекреченного свидетеля отказался представить присяжным в прошлом судебном заседании из-за того, что сведения, устанавливающие его личность, были украдены вместе с тремя томами данного уголовного дела из краевого суда, и в поджоге машины Н. обвинили парней, как я поняла. И приговор в этой части вступил в силу.
А обстоятельства, установленные присяжными, не пересматриваются, тем более по приговору, вступившему в силу. В настоящее время уголовное дело по поводу кражи трех томов уголовного дела из здания краевого суда прекращено за сроком давности. Вот так можно устанавливать факты и вину с участием присяжных?
Помню, как нам преподаватель по уголовному процессу 14 лет назад говорил, что вступает в силу новый УПК РФ, теперь к процедуре оформления процессуальных документов должно быть особое внимание. Если неправильно оформил следователь протокол следственного действия, забыл что-то указать, то такой документ будет признан недопустимым доказательством.
Честно говоря, верилось с трудом. Однако, как я вижу в данном деле, это была всего лишь теория, хотя лекции читал нам действующий прокурор. В данном деле судом были признаны допустимыми доказательствами документы, полученные с процессуальными нарушениями, которые суд усмотрел несущественными. Ничего не изменилось? Или времена прошли, так и не начавшись?
«Партизаны» летали на вертолете?!
Мне остались непонятными в обвинительной речи прокурора сведения о том, что Максим Кириллов нашел при проверке показаний на месте оружие, из которого могли быть убиты Н., С., М. и П. Мать П. сообщила в суде, что пулю из глазницы сына она доставала собственными руками. Тогда почему специалисты не смогли сделать однозначного вывода? Почему говорится «могли быть убиты», а не убиты из данного оружия, если есть в наличии и пули, и оружие, из которого стреляли?
Почему огнестрельная рана превратилась в ножевую, а для устранения противоречий последняя судебная дополнительная экспертиза началась раньше, чем было вынесено судом постановлении о её проведении? Очередная техническая ошибка в данном деле?
6 июля мать П. сообщила присяжным, что подсудимые за их домом день и ночь следили на машинах, мотоциклах, вертолеты летали… Гособвинитель и двое из трех потерпевших, выступившие в прениях, просили присяжных не давать снисхождения подсудимым. Все они обвиняли подсудимых в инкриминируемых им убийствах.
ТЕРЗАЮТ СОМНЕНИЯ...
А меня мучат сомнения, не были ли убиты Н., С., М. и П. сотрудниками милиции из оружия, которое, по версии обвинения, нашли при проверке показаний на месте Максима Кириллова, а обвиняют в этом парней, сидящих на скамье подсудимых?
Это мнение у меня еще более укрепилось, слушая обвинительную речь прокурора после увиденного и услышанного мной в судебных заседаниях по данному делу. Не слишком ли много вопросов, противоречий, семейных подрядов правоохранителей и процессуальных нарушений в данном деле, существенных и несущественных, не говоря уже о безнаказанных кражах томов уголовного дела из здания краевого суда, исчезновения и замены вещественных доказательств?
Считаю, что должны быть установлены и наказаны убийцы без наличия обоснованных сомнений, ведь по действующему законодательству неустранимые сомнения трактуются в пользу обвиняемых. Думаю, не только Кировский район, но и весь край может превратиться в Кущевку, если вместо настоящих убийц Н., С., М. и П. будут осуждены по ошибке другие лица. Наказание за совершенное преступление должно понести только виновное в нем лицо, иначе преступность будет расти и расти…
Татьяна Демичева, заместитель председателя президиума ОДПК «Хранители закона», фото автора.