На прошлой неделе наша замечательная Госдурапроститеоговорился завершила работу. Завершилась опупея. На полгода раньше, да. Но это еще около года назад было оговорено, что нынешняя дума №6 завершит работу раньше, чтоб выборы прошли раньше. Какие были причины – не вполне понятно.
То есть официально объявляли, когда решали, а как на самом деле – неизвестно. Может, думали, что кризис завершится… Или наоборот, знали, что не завершится и что самый кризис осенью пойдет еще круче – так чтоб успеть до того… Депутаты не в обиде: им зарплату за недоработанные месяцы заплатят.
В общем, закончили.
Нарышкин, глава Думы, на прошлой же неделе на радио уверял слушателей, что к Думе не пристало прозвище «бешеный (взбесившийся) принтер, но опрос зрителей с более чем 90-процентным единодушием показал, что пристало, еще как пристало!
МИНУС ДЕНЬГИ И СВОБОДА
Ну и под конец своей работы этот принтер выдал «пакет Яровой». 12 законов и изменений в законах, «антитеррористический пакет» авторства глав комитетов Думы и Совета Федерации по безопасности Ирины Яровой и Виктора Озерова (оба из «Единой России»).
Ну, там разное. Все возмущались особенно желанием лишать российского гражданства, что в Конституции, вообще-то, не предусмотрено. Но кто в наше время обращает внимание на Конституцию? Уж не депутаты Госдумы, естественно. Но обсуждение (не в Думе, конечно) было бурным, и про гражданство пункты из законопроекта вычеркнули. Ничего, осталось тоже немало.
Например, недоносительство. Но не подумайте, что это «закон Павлика Морозова»: на ближайших родственников разрешено не доносить. На остальных – надо. Про терроризм, конечно! С 14 лет начиная. Не сообщать нельзя, это статья: несообщение о преступлении. Тоже подновленная в «пакете Яровой».
По этому поводу в сети гуляет так называемый «Парадокс Яровой»:
1. Если человек знает, что ролдугины, путины, чайки, яровые и прочие воруют – и человек смолчит, то по новому закону светит десяточка за недоносительство.
2. А если человек сообщил куда надо – та же десяточка светит уже за призыв к свержению власти.
Но это так, шутки на пепелище…
Изменен смысл проведения контртеррористических операций (КТО). К нам, приморцам, КТО никогда не относилось, это в основном на Северном Кавказе, но чем черт не шутит. По-старому КТО проводили, если предотвратить теракт «иными силами или способами невозможно». По-новому для КТО достаточно решения ответственных органов.
Ну и про компенсации, то бишь отсутствие компенсаций узаконили. Теперь если сотрудники ФСБ разрушили или уничтожили какое-то имущество при исполнении, то государство больше не будет ничего компенсировать собственникам. Сами сотрудники ФСБ как не несли за это ответственности, так и не будут.
О массовых беспорядках. По новому закону за «склонение, вербовку или иное вовлечение» будут давать от 5 до 10 лет. То есть за простой призыв «выйти на улицу» дают 15 лет, а за подначивание тех, кто призывает – вот эти от 5 до 10. Сроки вообще увеличиваются по новому закону.
И самое главное, что коснется всех, это хранение переписки и звонков. То есть предлагалось первоначально хранить переписку в интернете и телефонные звонки в течение трех лет. Специалисты оценили объем трафика в 1700 эксабайт (1700 млрд гигабайт). Хранить такой объем негде, нет таких центров хранения, и чтобы их создать, понадобилось бы 70 миллиардов ненаших дензнаков, что в несколько раз больше суммарной выручки крупнейших операторов.
Ладно, законодатели пошли на уступки: хранить все теперь надо только полгода. А три года надо будет хранить логи, то есть записи о том, что был совершен звонок или отправлено сообщение. Для всего этого надо создавать хранилища, время – до 1 июля 2018 года.
Как это касается всех нас, обычных граждан? Элементарно, Ватсон. Чтобы создать хранилища для всего, чего предписала Дума, потребуются деньги. Откуда операторы их возьмут? Да с нас сдерут, естественно: повысят цену на свои услуги. А ведь сотовые телефоны сейчас есть практически в каждой семье, у каждого члена семьи. У бабушек-дедушек, конечно, не у всех, они предпочитают по старинке стационарные телефоны, особенно если дома сидят, а вот у детей – конечно, родителям же надо знать, где их дитя и чем занимается.
Ну и ключи. Организаторы распространения информации, то есть интернет-компании, обязаны передавать ключи, которыми шифруется трафик, в органы безопасности страны. В ФСБ то есть.
ШЕСТЬ ГОСДУМОВСКИХ УДАРОВ
Бизнес-омбудсмен Титов назвал эти законы глупостью. К Валентине Матвиенко, главе Совета Федерации, обращаются, чтобы она их не подписывала. Хотя что – она, решает совсем другой человек.
Специалисты говорят о законах более развернуто. Вице-президент и технический директор Mail.Ru Group Владимир Габриелян назвал законы «шестью ударами» по интернет-отрасли, которые поставят ее на грань выживания. В статье для РБК последствия закона он описал так:
«По подсчетам независимых экспертов, расходы операторов связи только на внедрение системы составят 3,9 трлн рублей: это стоимость оборудования, которое потребуется докупить, чтобы хранить данные в течение шести месяцев. Расходы организаторов распространения информации в интернете – или, говоря проще, интернет-компаний – составят примерно столько же. Таким образом, суммарные затраты могут превысить 5 трлн рублей – для отрасли это непосильное бремя», – предупреждает Габриелян.
«Размеры хранилищ, которые для этого потребуются, беспрецедентны: все заводы в мире, производящие системы хранения данных, несколько лет подряд должны будут работать исключительно на Россию».
Государству это не обойдется ни во что, раз платить должны будут операторы связи (в том числе интернет-комании)? Конечно, ни во что. И даже более: это ничто будет с минусом. Потому что есть такой у нас налог на прибыль. А прибыли у компаний не будет – они ее будут тратить на создание хранилищ информации. То есть это минус поступлений в бюджет государства!
В общем, в прогаре будут все.
Ну и насчет ключей, которые следует передавать правоохранителям. «Все современные методы шифрованного общения, говорит специалист, – подразумевают хранение данных ключей у участников разговора или переписки. Таким образом, компании обязаны отдавать то, чего у них нет».
Свое слово сказал и Сноуден. Как вы помните, это бывший сотрудник американского АНБ, получивший убежище в России после раскрытия информации о программах электронной слежки. Он назвал требования «антиэкстремистских законов» невыполнимыми, а закон – несправедливым и отнимающим свободу у каждого русского: «Новый российский закон о «Большом брате» – невыполнимое, несправедливое попрание прав, которое не должно быть подписано».
Сноуден обращает внимание, что требование хранить контент на протяжении 6 месяцев будет неисполнимым для небольших интернет-провайдеров. Крупные, возможно, выживут (хоть и поднимут цены), и таким образом в стране больше станет компаний, а то и монополий.
Кроме того, отметил Сноуден, «массовое наблюдение не работает». «Закон отнимет деньги и свободу у каждого русского, не увеличивая безопасность», – написал он в Твиттере.
АНТИОБЩЕСТВЕННИКАМ – УЧЕТ, ОРГАНАМ – ПОДСЧЕТ
«Пакет Яровой» – не единственная подлянка, узаконенная нашим бешеным принтером. Есть еще закон «Об основах системы профилактики правонарушений РФ». Он был внесен по инициативе МВД РФ еще в 2013 году, а 10 июня 2016-го его приняла Госдума, 15-го числа одобрил Совфед и 23-го и подписал президент. В силу документ вступает с 21 сентября. То есть три года МВД закон пробивало – и наконец пробило.
«МВД удалось узаконить сбор данных о гражданах РФ, никогда не привлекавшихся к уголовной или административной ответственности, пишет «Фонтанка». – Закон возвращает к жизни советские понятия «антиобщественного поведения» и профилактического учета, которые в 1990-е годы законодатели тщательно вычищали из всех нормативных документов».
Ну да, у нас же ностальгия по совку? Ну да, все говорят, что никогда так хорошо не жили, как в советское время, при незабвенном Леониде Ильиче. Конечно: любовь, комсомол и весна. Комсомольские собрания, первомайские демонстрации, парады и дефицит. И да, молодость, а это бесценно.
Новый закон не в силах вернуть молодость, комсомол и так далее, но зато возвращает понятие «антиобщественное поведение». Определение нечеткое: это не влекущие за собой административную или уголовную ответственность действия физического лица, нарушающие общепринятые нормы поведения и морали, права и законные интересы других лиц. Каковы эти нормы, не сообщается. Типа, сами знаете.
А каковы формы профилактического воздействия? Это профилактическая беседа, профилактический надзор и профилактический учет. «По мнению юристов, – уточняет «Фонтанка», – именно этот пункт закона МВД пробивало больше остальных. Не секрет, что полиция, как и другие ведомства, описанные в статье 5 «Субъекты профилактики правонарушений» (прокуратура, ФСБ, органы местного самоуправления), имеет данные на людей, попадающих в их поле зрения, но не привлекавшихся по КоАП РФ или УК РФ. Это потенциальные правонарушители, собирать данные на которых законом до 23 июня было категорически запрещено». И приводит мнение-воспоминание специалиста:
«В советской милиции никаких учетов, кроме как общеуголовных, никогда не было. Либо это был тот же Информационный центр, что и сегодня, либо подразделения для себя составляли картотеки. Даже несовершеннолетних всегда ставили на учет в связи с их поведением, попадавшим под статью. Всем остальным, начиная с антисоветчины, заканчивая андеграундом, интересовалось КГБ, – рассказывает бывший сотрудник уголовного розыска, ныне замдиректора АЖУРа Евгений Вышенков.
– Но в периоды идеологических обострений, а они всегда происходили в переломные моменты истории, начиналась травля непохожих на советского человека. И поручали это, конечно, обыкновенным постовым. Так, например, после смерти Сталина боролись со стилягами. Наказать по закону их было трудно, но задерживали, составляли бумаги и отправляли в институты. А там уже комсомольская организация могла поставить вопрос вплоть до исключения из вуза.
А в начале перестройки на улицах появились панки. Милиции поручили их вновь задерживать, но что дальше было делать – непонятно. Фактически комсомола уже не было, и панкам было все равно, напишут ли им в институт. При этом милиция всегда относилась к таким поручениям с раздражением и, следовательно, лишь отписывалась о проделанной работе.
Сегодня подобный аналог можно найти в показателе участковых, когда им вменили штрафовать тех, кто переходит улицу в неположенном месте. Если посмотреть на эту графу, то мы увидим – 99% таких нарушителей – мигранты. И, конечно, это липа. С середины 1990-х годов, когда вспыхнули националистические и экстремистские движения, оперативные подразделения МВД и ФСБ начали составлять уже такие учеты. Но это уже была другая история, не имеющая к идеологии никакого отношения».
В советское время, между прочим, были народные дружинники. В студенчестве нас тоже отправляли патрулировать улицы с красными повязками на рукаве. Формальность, конечно, для галочки, отбыть общественную нагрузку и все. Да и что могли девчонки, только что справившие совершеннолетие и ничего не умеющие? Хулиганов задерживать? Или, может, бандитов? Не смешите мои тапочки. Ну да, еще комсомольские собрания, исключение из комсомола…
Все это умерло вместе с Советским Союзом. Но полиция, правопреемница советской милиции, пытается гальванизировать труп. В компании с другими желающими – силовиками и чиновниками. Зачем это им надо? А на всякий случай. Чтоб было. Ментам, к тому же, ради отчета. И вообще всем силовикам.
Вести профилактические беседы с «несогласными» и ставить их на профилактический учет – это же гораздо проще и приятней (и безопасней), чем бандитов вылавливать, наркопритоны ликвидировать или коррупционные действия пресекать. А зачем это Думе?
Ну как – зачем. Ей сказали – она проголосовала. Начальству виднее! А может, депутаты в силу специфического умственного развития реально думают, что такая профилактика изменит кое-где общественную атмосферу в лучшую, то есть приемлемую для начальства сторону? Мечтать, как говорится, не вредно.
«Конечно, все уже было. Еще в начале девяностых участковые по инерции выписывали некие официальные предостережения советского образца о необходимости прекратить «антиобщественный образ жизни», что было суть ни к чему не обязывающей бумажкой, которая, однако, шла в отчеты. Примеры, когда подписавший такой листок «антиобщественный элемент» исправился, истории неизвестны», – иронизирует «Фонтанка».
ЖРИ, ЧТО ДАЮТ!
Помните анекдот не то позднего Застоя, не то ранней Перестройки про двух кур – нашу и заграничную? Тогда как раз появились бразильские, кажется, куры – кругленькие, жирненькие, внутрь тушки потроха вложены. И наши на этом фоне – синенькие, тощенькие, хорошо если без перьев.
И вот встречаются две куры на прилавке, и заграничная нашу спрашивает: «Ты почему такая тощая?» Наша нос воротит, не отвечает. Заграничная пристает: «Нет, ты скажи! Вот меня зерном кормили, пивом поили, а ты почему такая синяя?» Наконец наша поворачивается и гордо говорит: «Зато я своей смертью умерла!»
Вот примерно эту перспективу открывает нам новый закон, принятый Госдумой. Она запретила ГМО. Вообще-то истерика давно существовала: ах, ах, это масло из генно-модифицированной сои, эта картошка тоже генно-модифицирована! Отрава! Есть нельзя! Непоправимый вред организму! Хотя научных данных о вреде ГМО не существует.
Не существует! И изменяют генетическую структуру растений не из желания отравить людей, а чтобы они были стойкими к вредителям и прочей гадости. И что-то никто не умер из-за того, что питался этой продукцией.
Но 24 июня депутаты одобрили в третьем чтении законопроект, запрещающий «выращивание и разведение растений и животных, генетическая программа которых изменена с использованием методов генной инженерии». Теперь заводить семена для посева генно-модифицированных растений можно будет только для проведения научных исследований и экспертиз.
Но с какой бы стати на опытных полях выращивали растения для научных исследований, если результаты исследования не будут ни в коем случае применены, если результаты заранее запрещены законом?
К тому же правительство имеет право запретить ввоз генно-модицированных растений и животных, а также продукции с использованием ГМО. Штраф за нарушение запрета — до 50 тысяч рублей для физических лиц и до 500 тысяч рублей для юридических лиц. Так что здравствуйте, синие куры и гнилой картофель!
Ну и про заповедники. В последний день работы шестого созыва депутаты внесли поправки в закон «Об особо охраняемых природных территориях». Изначально предполагалось, объясняет «Медуза», что поправки коснутся только вопроса о размещении отходов в Крыму: парламентарии должны были разрешить Крыму и Севастополю до 2020 года использовать «объекты размещения отходов», созданные еще в то время, когда полуостров был украинским.
Однако ко второму чтению в документе появился пункт, разрешающий создавать «биосферные полигоны» на территории любых государственных природных заповедников по решению правительства. Сейчас «биосферные полигоны», предназначенные для занятий туризмом и спортом, можно строить исключительно за пределами заповедников и национальных парков. Депутаты эту норму изменили, по сути разрешив строить гостиницы и спорткомплексы на территории заповедников.
Понятно, что инициативу депутатов раскритиковали «Гринпис России», Всемирный фонд дикой природы и Русское географическое общество. Они отмечают, что поправки фактически уменьшают количество территорий заповедников и ослабляют режим их охраны. Но кто же слушает Гринпис, WWF и Географическое общество?
И ПРЯНИК НА ЗАКУСКУ
Чтобы подсластить пилюлю нашей палаты… то бишь Госдумы №6, вот вам история про пряник. «Тайга-инфо» сообщила, что в Улан-Удэ местный предприниматель стал выпускать пряники, на которых глазурью выведены слова: «Денег нет, но вы держитесь!» И подпись – сами знаете чья.
Пряники стали расхватывать – ну согласитесь, приятно же съесть пряник с цитатой из Медведева. Бессмертные же слова, и хорошо, что не в граните отлиты, а в прянике. А какой подарок этот пряник родным, близким, знакомым и дальним знакомым!
Потом пряники исчезли. Говорят, запретили.
Потом снова появились но уже без фамилии премьера и уже не по 50 рублей, как раньше, а по 200. Молодец предприниматель, быстро сориентировался. Редкий, конечно, случай, когда из слов представителя власти посторонний человек, не имеющий отношения к нефти, извлек прямую выгоду!
Когда к предпринимателю подступили журналисты, тот закричал: это не я, не я! Не я придумал! Это мне заказали! Ваш же журналист заказал!
Да какая разница – кто.
Жаль, что наш Владхлеб спит и не видит чудесной возможности навариться на словах премьера. Это же не экстремизм?
Марина ЗАВАДСКАЯ.
фото: тайга.инфо