Сущность вопроса, который обсуждался на первом заседании по жалобе в КС: до какой стадии выборов простирается активное избирательное право, включает ли оно в себя право на правильный подсчет голосов?
Другой вопрос, не менее важный, — о территориальных лимитах, которые пытаются вводить представители ответчика. Заявители доказывали, и успешно, что активное избирательное право привязано не к конкретному избирательному участку, а к избирательному округу. Это важно, потому что на парламентских и президентских выборах имеется один федеральный округ, а избирательных участков у нас — более 90 тыс. И если мой голос правильно учтен на участке, где я голосовал, то из-за фальсификаций на другом участке, где-нибудь в Находке или Калининграде, результат будет ложный: победителем объявляется отнюдь не тот человек, который набрал больше всего голосов, и мой голос выкинут в мусорную кучу.
Заявители говорили: Конституция РФ прежде всего защищает права граждан. Нет такого понятия, как право партий. И если речь идет о выборах в Госдуму, то из толкования закона, которое было предложено существующей практикой и поддержано на суде ответчиком, следует, что право партий, которые могут опротестовывать в судах любые нарушения на выборах, имеет приоритет перед правом граждан, наделенных активным избирательным правом. Это нонсенс.
Ответчики же пытались внушить нам: «Вы, избиратели, — никто! Опротестовывать результаты выборов вы не можете, потому что вы не можете доказать, что именно ваш конкретный бюллетень неправильно подсчитан. Выборы тайные, следовательно, нет возможности доказать, что вы голосовали за партию Х».
Аргументы ответчиков меня поразили своим фантастическим цинизмом. Вот некоторые из них.
Во-первых, если каждый избиратель на всех участках страны будет подавать иски, суды будут завалены исками и мы разоримся на судебных издержках.
Во-вторых, задача заявителей и всех, кто борется за свои избирательные права, — политическая дестабилизация страны. Дальше: почему гражданин Заякин, живущий в Испании, подал двести судебных исков про разные факты, известные из интернета? И вообще, куда они все лезут! Короче, это действо было достойно пера Салтыкова-Щедрина либо Пелевина.
По уровню цинизма мы скатились едва ли не до сталинских процессов. Речи ответчиков — представителей президента, Совета Федерации и Госдумы — совершенно кафкианские. Эти люди упорно называют черное — белым, белое — черным, сплошная фантасмагория!
С одним из них — Дмитрием Вяткиным, депутатом Госдумы от «Единой России» — было крайне любопытно поговорить после суда. Дело в том, что в диссертации этого товарища я нашел примерно четыре страницы некорректных заимствований, о чем написал у себя в блоге.
После заседания он сам подошел ко мне и попросил разобраться с сутью предъявленных ему обвинений в плагиате. Его объяснения: это технические ошибки — забыл поставить кавычки, неправильно отсканировали текст и так далее: я теперь жду от него черновик, чтобы убедиться, что все дело в потерявшихся кавычках.
А потом один из моих коллег спросил господина Вяткина: «А зачем вы — в смысле представители АП, Госдумы — здесь, на заседании, несете эту ахинею?»
Господин Вяткин ответил: «Ну поймите же, это ведь моя работа».
Это был более чем красноречивый ответ. Потому что когда человек вместо того, чтобы ответить: «Это моя позиция, я с ней согласен», отвечает: «Это моя работа», то это напоминает, как оправдывались нацистские палачи в Нюрнберге: «Это была наша работа убивать евреев, цыган…»
Точно так же депутат Вяткин сказал: «Это моя работа».
Я бы очень хотел, чтобы демократическое сообщество запомнило эти слова и когда-нибудь, когда будет производиться люстрация всех этих депутатов, вспомнили, что этот человек сказал: «Это моя работа».
А вообще-то заседание в КС — это был очень поучительный и важный опыт. Опыт того, как гражданское общество все-таки может попытаться хотя бы призвать к суду тех, кто украл у нас 11 млн голосов.