Пресс-конференцию Путина 18 декабря показывали по центральным каналам, а кто не смотрел – те могли прочитать на официальном кремлевском сайте. Теперь можно подвести итоги итоговой пресс-конференции. Она продолжалась немногим более трех часов – и что же в сухом остатке, в двух словах?
Ну, если в двух, то экономическую часть пересказал Леонид Волков в своем блоге: «После телеги про колосящиеся надои в самом начале, далее лишь унылая покорность судьбе. Мы все делаем правильно, надо лишь только потерпеть, нефть снова подорожает и все будет в порядке – вот и вся реальная макроэкономическая программа партии и правительства. Не густо».
Не густо – но и не ново, что позволило Илье Яшину в Твиттере удивиться: «У меня по ТВ, кажется, пресс-конференцию Путина 2000 года показывают. Он обещает свободу малому бизнесу и снять экономику с нефтяной иглы».
У Путина это изложено длиннее и даже почти самокритично, хотя и с элементами самооправдания: «Итак, конечно, сегодняшняя ситуация спровоцирована внешними факторами прежде всего. Но исходим из того, что нами многое не сделано из того, что мы планировали сделать и говорили, что мы должны сделать по диверсификации нашей экономики в течение практически предыдущих 20 лет. Сделать это было достаточно сложно, если вообще возможно, с учетом как раз этой благоприятной в данном случае внешнеэкономической конъюнктуры, когда бизнес старался деньги вкладывать в основном туда, где можно было извлечь максимальную и быструю прибыль. Перестроить этот механизм достаточно сложно».
Конечно, можно спросить: а где же было государство? Налоги на что шли? Но пресс-конференция уже закончена, время вопросов ушло.
Давайте об ответах.
Ответы у Путина очень интересные. На первый взгляд, конечно, кажется, что это не ответ, а бла-бла-бла; но если подумать – то ответ, да еще какой!
Про цены растущие никто не спрашивал, но Путин сам ответил: цены на бензин и еду будем контролировать в ручном режиме.
Ну, чтобы на всю еду и на всей территории Росии – тут мало быть даже гекатонхейром. Помните, были в греческой мифологии такие дети земли – пятидесятиголовые и сторукие. У Путина и голов, и рук в 50 раз меньше… Так что на многое рассчитывать не следует. Тем более что ничего нового, то есть новую антикризисную программу, никто (в том числе президент) не предлагает, говорит, что будем действовать как в 2008 году.
Или вот о том, что до суда никто не может считаться виновным, а суд у нас типа независим… Но вот примерно о том же спрашивает Ксения Собчак – Путина как юриста и гаранта Конституции – по поводу заявления главы Чечни, что дома родителей террористов снесут напрочь.
Ответ: «Вы знаете, конечно, – и здесь у меня нет и не может быть никакого другого подхода, кроме одного, – в России все должны соблюдать действующие в нашей стране законы. Никто не считается виновным до тех пор, пока это не признано судом. Это первое. Второе. Я уже говорил, что жизнь сложнее и многообразнее».
Понятно? Жизнь у нас сложнее законов, поэтому вполне допустимо, чтоб было как в жизни, а не как в законе.
Наталья Галимова из «Газеты.ру» спрашивает об употребленных Путиным и разошедшимся по СМИ и обществу старых довоенных фашистских терминах «пятая колонна» и «национал-предатели»: «И, наконец, чувствуете ли Вы личную ответственность за возвращение этого термина, который только усиливает в обществе враждебность и раскол?»
Путин: «Не чувствую никакой ответственности в этом отношении».
Вообще «о врагах» много спрашивали. Журналист агентства «Рейтер», например, о возможности дворцового переворота. Путин ответил: «Насчет дворцовых переворотов, успокойтесь, у нас нет дворцов, поэтому и дворцовых переворотов быть не может. У нас есть официальная резиденция Кремль, она хорошо защищена».
Вообще-то ответ, как говорится, не по теме. Во-первых, дворцов у президента около 20 – сейчас, говорят, уже к 25 количество подгребает. В разных местах России. Не в гостинице же президенту жить? Но это мелочь. Дворцовый переворот – внутренний. И как же может быть защищен Кремль изнутри, а не снаружи?
Катя Винокурова из «Знака» повернула тему врагов в иное русло: «Считаете ли Вы некоторые категории людей врагами России, а именно тех руководителей госкорпораций, которые сперва просят занять им триллионы из бюджета, потом на миллионы проводят закупки айфонов, потом выбрасывают на рынок страны облигации, а также не забывают выплатить себе миллионные бонусы…» Там длинное перечисление, но суть понятна.
И завершила Катя внешне совершенно невинным и даже обывательским вопросом: «Владимир Владимирович, какая годовая зарплата у Игоря Ивановича Сечина?»
На самом-то деле зарплата Сечина известна, ее сто раз обсуждали и в СМИ, и в соцсетях – сколько-то там миллионов в день. Точную цифру не назову, поскольку в связи со слабым знанием арифметики, в частности, таблицы умножения я не в состоянии пересчитать лично и убедиться в правильности данных. Так что ответ на этот вопрос меня интересовал.
А президент ответил: «Зарплату Сечина не знаю. Я, честно говоря, даже свою зарплату – как бы приносят, я их складываю, на счет отправляю, даже не считаю».
Интересно. Не считает он и сразу на счет отправляет. А живет на что? Или президенту нашему полагается коммунизм?
Ответ был, конечно, длиннее, но это уже скорее не ответ был на вопрос, а оправдания. В первую очередь… Впрочем, там все в первой очереди.
Но самый главный, все объясняющий и все освещающий, в том числе и перспективы нашей жизни во время кризиса, ответ предельной откровенности прозвучал на вопрос специфический – о телевидении.
Надежда Пешехонова из Волгограда (кабельное телевидение) спросила: «Вы очень много говорили о том, что нужно создавать общественное независимое телевидение, и в то же время с 1 января 2015 года вступает в силу закон запрета рекламы на платных каналах. Не считаете ли Вы, что этот закон противоречит политике открытого, неподконтрольного телевидения?»
Ответ я воспроизведу полностью: «Вы знаете, я боюсь, что в деталях не воспроизведу ситуацию, которая там складывается, но складывается эта ситуация по чисто экономическим соображениям. Рекламный рынок в тех условиях, в которых мы живем, всегда сужается. И мы должны принять решение: мы общефедеральные каналы либо должны поддерживать напрямую из федерального бюджета, что достаточно сложно, поскольку у нас есть и другие проблемы, связанные с обеспечением пенсий, пособий – армия, все, что угодно, все, что напрямую связано с бюджетом, – или дать им возможность все-таки воспользоваться теми сокращающимися объемами рекламного рынка, который присутствует в России.
Это не наше было решение и не наше предложение. Это не было инициировано властями. Эти решения были инициированы представителями масс-медиа, точнее, руководством этих каналов.
Хорошо это или плохо, но логика заключается в том, что если кабельные каналы существуют, то их никто не закрывает, но тогда нужно, чтобы они научились сами зарабатывать деньги, в том числе переходили на платную систему работы. А дело уже аудитории – хотят люди за это платить или нет».
Помните, в 2008 году ради «АвтоВАЗа» Путин зарезал бизнес по ввозу подержанных японских машин? Ну там – хоровод вокруг елочки, московский ОМОН, местный ТИГР и прочее? Конечно, это не называлось официально уничтожением бизнеса, но через несколько лет Путин сказал однажды, что да, ради «АвтоВАЗа», завод страдал (а кто там хозяин завода, а?) от конкуренции, и надо было выбирать – ну Путин и выбрал спасение того бизнеса, который ему ближе.
Та же история повторяется с телевидением. Теперь Путин откровенен: да, об этом попросили руководители главных каналов, и мы снова выбрали тот бизнес, который нам ближе.
Круг замкнулся. Путин сказал, что нынешний кризис будет «гаситься» так же, как кризис 2008 года. Так что будущее вполне определено.