Боевого окопного генерала Льва Рохлина знают как председателя комитета Госдумы по обороне и как депутата Госдумы, вставшего в оппозиции к коррумпированной власти. Он и в политике действовал, как настоящий солдат - прямо и честно, мужественно. И, видимо, поэтому оказался слишком неудобен власти. В его устранении были заинтересованы многие влиятельные лица. Они понимали, что как политическая личность, рейтинг которой с каждым годом взлетал все выше, Лев Рохлин представляет для них опасность.
Он был убит выстрелом из пистолета в ночь с 2 на 3 июля 1998 года на собственной даче в деревне Клоково под Наро-Фоминском. Сегодня мы беседуем с дочерью Льва Рохлина Еленой. После гибели отца каток системы» невольно прошелся по судьбе их семьи…
– Существовало много версий по поводу убийства вашего отца… Многие до сих пор считают поспешное обвинение, предъявленное вашей маме Тамаре Рохлиной попыткой замаскировать все под бытовой характер убийства… Некоторые уверены, что убийство осуществили по заказу… Например, бывший министр печати и информации России М.Н. Полторанин в своей книге «Власть в тротиловом эквиваленте. Хроника царя Бориса» сделал намек на то, что организовал убийство Льва Рохлина непосредственно В. Путин… Как вы считаете, какая из версий реалистична?
– Самое главное заключается в том, что следствие не установило мотивов убийства. Какой мотив двигал моей мамой, якобы убившей отца, ответа до сих пор никто не дал, потому что его не было. Но следственные органы, фабрикуя дело в отношении нее, очень хотели повесить привычный и очень удобный ярлык – бытовое убийство.
Между родителями были ровные отношения, как в обычной семье. Но следствие и заинтересованные в фабрикации дела лица искусственно подогревали разговоры вокруг богатств, якобы принадлежащих нам. Потребовалось много лет, чтобы развеять этот миф и понять, что за многие годы мой отец состояния не нажил, в отличие от госчинуш, которые в буквальном смысле грабят Россию.
Мама живет в самой обыкновенной хрущевке. Дача в деревне Клоково под Наро-Фоминском, где убили отца, представляла собой довольно старенький домик. Дело об убийстве моего отца шито белыми нитками, в нем нет ни одного доказательства причастности моей матери к убийству. Следствие построило обвинение на признательных показаниях, которые ее принудили дать под угрозами…
Даже свидетели, которые в ночь убийства находились на даче в Клоково, сказали, что ничего не знают. Один из них, охранник ,утверждал, что не слышал ночного выстрела, потому что слушал музыку. Другой свидетель – солдат, ночевавший в ту ночь в нашем дачном домике, находился в метре от выстрела на первом этаже и, считаю, не мог не видеть происходившего. В судебное заседание его доставили «под присмотром» - в машине сотрудников правоохранительных органов. Он сказал, что ничего не видел и не слышал. Через некоторое время мне стало известно, что оба свидетеля странным образом перешли работать в одно из подразделений ФСБ.
Другие убийства, которые последовали после трагической ночи 1998 года, лишь подтвердили, наше мнение, что выстрел, разбивший жизнь нашей семьи на «до и после», был сделан по заказу.
Отец высказывался достаточно прямолинейно в адрес власти, понимая, что ожидает Россию в недалеком будущем при грабительской политике ее руководства, и потому готовил смещение ельцинского режима. Для этих целей он сумел объединить многих офицеров и генералов, которые занимали ответственные посты в силовых структурах. По моему мнению, отца убрали спецслужбы. Он пришелся, как кость в горле, поскольку встал в оппозицию власти.
- Судя по всему, генерал Рохлин опередил время: все, что он говорил о будущем нашей страны, сегодня оказывается реальностью.
- Произошло то, что мы превратились в большую колонию Запада и Америки. И вся бутафория какой-то внутренней политики на этом фоне становится бессмысленной. Мы уже давно прозрели, что лидеры нашей страны маленькие фигуры, по сути, они пешки в чужой игре.
Они позволили себе быть таковыми, потому что на самом деле им плевать на Россию, российские деньги давно за границей, из страны выкачивается за рубеж все ценное и полезное. И какой отрасли ни коснись, все происходит именно в угоду иностранцам.
Отца пугали подобные тенденции, он хотел все изменить. В частности, возник конфликт, назревший по поводу «урановой трубы», когда триллионы, так необходимые нашей стране, уплыли в Америку. Но правительственную верхушку, судя по всему, экономика и источники накопления денежных средств в стране мало интересовали, ни для кого не секрет, откуда выскочили олигархи, разбогатевшие в один день… при разделе страны… То же самое происходит и сейчас – процесс продолжается.
- Как сложилась ваша судьба? Насколько мне известно, вы часто выступаете в качестве защитника людей, в отношении которых фабрикуют дела….
- Да, в судебных процессах приходится бывать часто, в том числе, выступать в защиту военнослужащих, по стечению обстоятельств оказавшихся заложниками системы. Создается такое впечатление, что карательная система, которую представляют нынешние правоохранительные органы, хочет выслужиться перед властью. И каждый «винтик», встроенный в эту систему, существует только для того, чтобы поддерживать власть.
Смотришь, у человека стопроцентное алиби, как, например, у Данила Константинова, в защиту, которого я выступаю, но система не хочет отпускать его. Так бывает часто.
Согласно мнению юристов-экспертов, адвокатов, в нашей стране число незаконно осужденных, которых обвинённых в преступлениях, которых они не совершали, приближается к 30%, что составляет большее количество, чем во времена Сталина. Опасный синдром… А если к невинно осужденным приплюсовать тех, кому неверно инкриминировали статью, то проценты вырастут, как на дрожжах.
Наше государство и общество будто разделилось на два лагеря: одни пожирают других. Обычные граждане в нашем государстве, как используемый материал, не более…
Я вообще критически отношусь к слову «правозащитник» по ряду причин. Сейчас много людей, которые называют себя правозащитниками. И как только организация получает статус и регистрацию правозащитной, она, по моему мнению, становится бесконечно далекой от независимых суждений и оценки обстоятельств.
Правозащита за деньги (в таком виде она порой существует сегодня) на самом деле, как я полагаю, ничего общего с правозащитой не имеет, потому как деньги подразумевают зависимость от того, кто их заплатил.
... Просто инициативные люди, которые приходят на помощь тем, кто попал в лапы системы, порой делают гораздо больше, чем так называемые официальные правозащитники.
А если говорить о свободе слова, то ее, надо признаться, раньше – в 90-е – было гораздо больше. Вырвавшись из тесных рамок прямо в демократию, народ и СМИ были искренни в своих устремлениях и неиспорчены пороками времени. Сейчас, по моему мнению, благородный пыл несколько поутих, появилось много карманных СМИ, спонсируемых проектов, которые выполняют поставленные властью задачи…
- Что вы думаете о российско-украинском конфликте? Что, по вашему мнению, ожидает нашу страну после вооруженного вмешательства в дела Украины?
- Я думаю, люди в Украине, вышедшие с протестом, действительно, находились у крайней точки отчаяния от осознания того, в какое болото их затягивает власть. У них не было другого выхода. Но очень быстро их «перехватили», использовали другие люди, но уже в своих корыстных и нечистоплотных целях, началось перетягивание одеяла на себя. Позитивную энергию протестующих направили против них самих. И получилось все то, за чем мы наблюдаем сейчас…
- Как вы относитесь к «приморским партизанам», объявившим войну оборотням в погонах?
- В центральном регионе их многие поддерживают, считают героями. Насколько известно, их побудил к такого рода протесту полицейский произвол. Когда я в Интернете вывешиваю пост о «приморских партизанах», многие откликаются и выражают свое мнение. Почти 99% тех, кто пишет в их поддержку.
К сожалению, в федеральных СМИ редко пишут правду об обстоятельствах, послуживших отправной точкой в протесте «приморских партизан». Получается, что «партизанам» не оставалось ничего другого, поскольку законные методы борьбы с полицейскими-оборотнями оказались бесполезными… Каждый, кто хоть раз столкнулся с системой, попав в ее зубчики, поймет их.
Существуют мнения, что вышедших на Болотную площадь, якобы купили. Я категорически не согласна с такой позицией, потому что многих из них знаю лично… Все эти мнения, которые нам пытаются навязать – абсолютная ложь. Я полагаю, что и на Болотную площадь, и на проспект Сахарова выходили не в поддержку Навального и/или Немцова - каждый выходил со своей бедой. У каждого из тех, кто вышел на Болотную, своя личная драма о несправедливости, с которой им пришлось столкнуться в нашем государстве, где балом правит левосудие и полная правовая незащищенность граждан.
- Есть ли у нынешнего поколения свои политические диссиденты или люди, которые бы, встав у руля власти, смогли бы постепенно привести страну к лучшему положению дел?
- Достойных людей много… Они просто живут. Перемены наступят тогда, когда верхушка власти займется «очищением». Без этого в нашем государстве все будет по-прежнему – одни будут пожирать других… Но, судя по всему, верхушка власти в действительности не намерена, что-то принципиально менять, все сводится к словам, пускаемым на ветер – никаких результативных действий с их стороны нет. Думаю, что существует два варианта кардинальных перемен к лучшему: либо власть пойдет на уступки, либо общество найдет в себе силы, чтобы выразить протест и свергнуть власть. Впрочем, по количеству силовиков, надо признаться, Россия занимает первое место в мире.
Большая проблема нашего общества заключается в том, что люди как-то пристроились и тихонечко живут, никому не мешая и особо о себе не заявляя. Но они забывают об одном – в нашем обществе не обязательно быть политически активным, чтобы, столкнувшись с фабрикацией и откровенным заказом, попасть в тюрьму, оказаться на месте невинно осужденного. Люди думают, что пересидят потихоньку… И получают за это плату.
И оказывается, что ты вроде бы был лояльным и тихим без бунтарских замашек, но в определенный момент это пространство, в которое, как тебе казалось, ты спрятался, как улитка, тебя не спасло. В итоге, мы получаем возмездие за равнодушие.
Кто-то думает, что никогда не будет лечиться в наших поликлиниках, и им, по большому счету, становится все равно, что происходит с отечественной медициной. Но однажды они попадают в обыкновенную российскую поликлинику, где лечатся миллионы граждан, и вдруг оказывается, что им попался неквалифицированный врач…
Никто не застрахован, мы все живем в этом обществе, как единый организм, нужно убеждать людей, что пассивность – страшный грех. Пока не произойдут перемены на уровне морали в обществе, ждать лучшего не приходится.