Если когда-нибудь возникнет идея ввести такой праздник «День гражданского общества» (правда ведь, идиотская идея?!), то таким днем должно стать 13 января.
К этому выводу, а его нелепость конкурирует только с его несущественностью, я пришел следующим образом.
Сначала я узнал, что скоро на свое заседание должен собраться Координационный совет оппозиции (КСО, не путать с КС — Конституционный суд). Потом я вдруг подумал: а о чем они должны размышлять, перед тем как собраться? Или иными словами: а с чем они пойдут на эту встречу?
Поймите меня правильно: я задал себе эти вопросы совершенно случайно. Я начал про это думать, не собираясь кого-либо поучать. Ни боже мой! Я просто подумал: вот они собрались, легитимные лидеры протеста, ставшие таковыми по результатам голосования, для того чтобы координировать и возглавлять этот протест. Вот они собрались после 13 января, когда вдруг, совершенно случайно, обнаружилось, что все они, реально координировавшие, возглавлявшие, призывавшие и ведшие за собой, не нужны для того, чтобы этот протест мог состояться, координироваться и т.п.
И снова призываю понять меня правильно. Я это говорю не в порядке критики КСО или его членов. Ни боже мой! Более того, я считаю, что если бы его не было, то его надо было выдумать. Потому что если бы не было КСО, состоящего из лидеров протеста, признанных нами таковыми по результатам признанных нами выборов, то мы бы очень не скоро узнали, что общество вполне может обходиться без лидеров. В этом заключении — важный результат 13 января.
Вы можете меня спросить, а как же инициаторы шествия!? Отвечаю: а они не лидеры! Точнее, они не лидеры в том смысле, в каком мы применяли это слово к тем, кто собрался в КСО.
Вот вам вопрос: а если бы не эти замечательные ребята, затеявшие шествие, то что? И вот вам мой ответ: а ничего! Нашлись бы другие. И сей факт нисколько не умаляет сделанного инициаторами шествия.
Просто и они, и те, кто нашелся бы вместо них, и множество им подобных, и те, кто пришел на шествие или по каким-либо причинам не пришел, все они — общество. Вернее, стали обществом 13 января, еще не осознав этого, когда вдруг обнаружилось, что им не нужен КСО, чтобы сделать то, чего не сделать было нельзя, без чего каждый из нас и все мы вместе сочли бы себя подлецами, подобными тем, против кого мы вышли на московские бульвары.
И это не только в Москве. В других городах тоже. Где-то несколько тысяч, как в рррреволюционном Питере. Где-то несколько сотен, как в Томске, в котором, казалось бы, все уже давно заглохло и затухло. Где-то вообще несколько человек (честь им и хвала!). Они выходили, потому что каждый по отдельности и все вместе понимали: не выйти нельзя. Все, позади — пустота и тлен. Поэтому надо выйти, а потом — только вперед.
Общество рождается тогда, когда начинает осознавать свою субъектность. А сие возможно, если начинаешь понимать, что лидеры — вторичны. Это просто обезьяны, которые оказались на спине слона (без обид, право слово).
Общество сильно само по себе независимо от наличия лидеров, потому что всякий раз, когда в этом возникает необходимость, оно порождает тех, кого потом, постфактум, награждает титулом лидера. Но, еще раз подчеркиваю. Лидеры вторичны. Первично общество. Это оно выталкивает вперед лидеров по мере необходимости.
А теперь я вернусь к КСО. Подумайте сами. Вот несчастный Навальный ляпнул, что на шествие придет несколько сот человек. Выяснилось, что если Навальный не возглавляет процесс, то процесс идет без Навального. Но этого мало. Ведь можно подумать, что все дело в Навальном. Что, возможно, он как раз тот лидер, без которого процесс может идти так же успешно, как и при нем. Ну тут дело, конечно, не в Навальном. Ведь процесс успешно идет и без КСО, без целого координирующего органа, в котором множество замечательных лидеров: и Каспаров, и Собчак, и множество других, без которых, казалось бы, ничего не может происходить. А тут вдруг выяснилось — может.
И опять поймите меня правильно. Дело тут не в том, что КСО состоит из Навального, Каспарова, Собчак и других замечательных лидеров. Если бы сей орган состоял из полусотни Сатаровых, я написал бы все то же самое. Дело не в КСО и его персональном составе, а в том, что в России есть общество, и оно первично. Оно сильно тем, что оно структурировано хаотично. Это постоянно кипящий плодотворный бульон, порождающий необходимое, когда оно необходимо. Оно порождает какие-то органы ad hoc и потом растворяет их в себе, когда и если они теряют надобность. Пародировать внутри общества государственные органы, конечно, смешно, но совершенно непродуктивно.
Значит ли это, что Навальный, Каспаров, Собчак и другие замечательные члены КСО не нужны? Конечно, нет! Все это означает совершенно другое: всякий раз, когда им приходит в голову, что они первичны, они чуть-чуть уподобляются тем, против кого мы вышли на московские бульвары 13 января. Точно также мы превращаемся в стадо, когда полагаем первичными их.
Просто есть различия между толпой и обществом. Для общества лидер — это его временная функциональная часть. Но относительно толпы лидер находится вне и выше ее. Это толпе лидер может надсадно крикнуть в микрофон: «Дважды два!», и толпа дружно и с энтузиазмом взаимопонимания гаркнет в ответ: «Четыре!». Общество тоже может откликнуться, но, скорее, из вежливости и с иронией. Толпе нужно что-то скандировать, чтобы обрести чувство общности. Общество этим чувством уже обладает, и оно спокойно обходится без.
Конечно, в своих размышлениях, которые я сейчас описываю, я думал не только о возможном дне гражданского общества. Я думал еще и о тех выводах, которые из всего описанного мной следуют. И вот что у меня получилось.
Для власти. Тот факт, что протест возможен без КС, означает, во-первых, бесперспективность борьбы власти с теми, кого можно назвать лидерами протеста. Но это частность. Есть и во-вторых. Мне уже приходилось писать: в противостоянии между властью и обществом не может выиграть власть. Общество может проиграть, погибнуть, но только вместе с властью. Это называется распад социума. Но мы видим в обществе не процесс деградации, а нечто совершенно противоположное. Это подтверждено прошедшим воскресеньем. Значит, шансы распада социума уменьшаются вместе с шансами власти.
В-третьих, если не КСО привел нас на улицы, то кто? Ответ очевиден — власть. Значит, главной угрозой власти является не КСО, не общество, а сама власть. У нее только один шанс — прийти к обществу и спросить: что мне сделать, чтобы саму себя не уничтожить вашими руками?
Теперь выводы для общества. Первое: для победы общество не нуждается ни в Ельцине, ни в других подобных лидерах. Да, без них сложнее, это увеличивает нагрузку ответственности на каждого из нас. Но зато это надежнее и навсегда. В противном случае мы — стадо баранов в ожидании пастуха.
Второе. Это здорово, что КСО назвал себя протопарламентом! Отсюда, убедившись, что КСО вторичен, как бы он себя ни величал, мы осознаем, что и настоящий парламент вторичен, как, не побоюсь это вывода, и настоящий президент, и власть вообще.
Мы понимаем, что сие озарение недоступно нынешнему парламенту или тому, кто сейчас величает себя президентом. Но мы все обязаны об этом помнить, поскольку кто-то из нас станет депутатом или президентом.
И тогда он должен засыпать и просыпаться с главной мыслью о том, что он вторичен, что он временно вытолкнут наверх обществом и что ему хорошо бы когда-то вернуться обратно. Но это не получится, если вдруг забудешь о своей вторичности. Как не вернуться в общество тем, чьи портреты проплыли над московскими бульварами 13 января 2013 года и канули в мусорных баках.
А какие же выводы для КСО? Первый и самый не очевидный: все происшедшее отнюдь не отменяет КСО. У него есть куча недостатков — от разношерстного состава до хронической медлительности. Но это означает только то, что его возможные преимущества и достоинства еще не проявились. Общество берет тем, что таит в себе множество различных заготовок под непредсказуемое будущее, в том числе и в виде разнообразных неформальных микроинститутов.
Отсюда второе: 13 января показало, что КСО не может и не должен претендовать на монополию в том, для чего он создавался — в координации и организации протестных акций. Впрочем, также не может претендовать на такую монополию превосходно сработавшая «Солидарность», как и две девочки, которым первым пришла в голову идея марша. В отсутствии этой монополии и в разнообразии институций и возможностей — сила общества. Об этом полезно помнить и всем нам.