Первый этап войны России в Украине — по взятию Киева в три дня — давно проигран. Равно как и второй — по отрезанию Украины от моря.
Но у многих оставались иллюзии (или опасения, или надежды), что на Донбассе российская армия, неумолимая и грозная, как ледник, будет наползать на украинские позиции, перемалывая огненным валом украинскую линию обороны и заваливая то, что от нее осталось, пушечным мясом.
Что Путин, имея подавляющее превосходство в единицах техники и боеприпасах (на каждый украинский снаряд приходится по 20 российских), навяжет Украине войну на истощение и выиграет ее.
Последняя неделя эту иллюзию уничтожила. Российский фронт, — вернее, его тыл на 60-80 км в глубину — горит весь. Горит склад в Красном Луче. Горят десятки складов в Донецке. Горит техника на аэродроме в Мелитополе, склады в Херсоне и Новой Каховке, горит в очередной раз Чернобаевка. На следующий день после взятия Лисичанска сгорел огромный дивизионный склад в Попасной, — если бы он сгорел за пару дней до этого, так и Лисичанск бы не взяли — нечем было бы.
Это горят не склады — это горит российское наступление. Это горит сталинская военная стратегия, взятая на вооружение генералами РФ: наступать пушечным мясом за огненным валом, беспорядочно, неприцельно ведя огонь по площадям. После взятия Лисичанска российские войска пошли было в наступление по всем фронтам (это сразу после того, как Путин объявил «оперативную паузу»), но тут же и захлебнулись. Снарядов было мало.
Прицельная украинская стрельба ракетами по складам представляет собой разительный контраст с российским стрельбой дорогими ракетами по жилым комплексам, торговым центрам и площадям.
Военный эксперт и бывший летчик, полковник ВСУ в запасе Роман Свитан оценивает количество уничтоженных российских складов в 15-20%. Очевидно, что украинская армия не пойдет в наступление, пока не уничтожит все склады.
Склады бьют, разумеется, «Хаймарсы», они же M142 High Mobility Artillery Rocket System (HIMARS), смонтированные на шасси стандартного американского армейского грузовика M1140 c пусковой установкой для шести ракет GMLRS. Есть еще вариант, который позволяет вместо шести GMLRS выпускать одну ракету ATACMS, которая летит на 300 км, но их Украине пока не поставляют.
HIMARS обладает рядом колоссальных преимуществ. Во-первых, он мобилен как обычный грузовик. Это значит, что HIMARS едет по обычной дороге, выезжает на позицию, выпускает ракеты, и тут же сматывается со скоростью 80 км/час. Накрыть его в ответ тяжело.
Погрузка HIMARS в военно-транспортный самолет. Фото: US Air Force Tech. Sgt. Patrick Evenson
Во-вторых, ракеты GMLRS (G в данном случае означает guided, управляемая), которыми стреляет «Хаймарс», ориентируются по GPS и наносят удар точно в цель. Это отличает его от российских «Смерчей», «Градов» и «Ураганов», которые бьют по площадям.
В-третьих, HIMARS, опять-таки в отличие от российских «Смерчей», не нуждается ни в какой пуско-заряжающей установке. Он просто подъезжает к месту, где на земле лежит блок с ракетами, подцепляет его — и voila! Можно работать.
Применение HIMARSа уничтожает всю логистику российской армии. Российская армия привыкла воевать так: она делает гигантские склады в 60 км от фронта и возит все из этих складов грузовиками. «60 км удаления — говорит советник офиса президента Алексей Арестович, — это три ходки грузовика в день, 90 — это две, 120 — это одна. Наступление возможно для российской армии, только если грузовик успевает три ходки за день сделать».
Применение «Хаймарсов» подтверждает два тезиса, которые я уже формулировала. Первый: современная сетецентрическая война всегда побеждает сталинскую концепцию 1941 года — огненный вал плюс пушечное мясо. И второе — нет, Путину не удалось превратить это войну в позиционную, как он хотел, потому что позиционная война предполагает, что противник видит только линию фронта и не может со сколько-нибудь приемлемой точностью наносить удары по ключевым объектам военной инфраструктуры за ней.
«Что же за военную машину выстроил Путин, — саркастически спрашивает Арестович, — если четыре HIMARS могут с ней покончить?»
Правда, «Хаймарсов» все-таки не четыре. В разговоре со мной военный эксперт и бывший сотрудник Генштаба ВСУ полковник запаса Олег Жданов сказал, что «американских HIMARS и их аналогов в Украине 17 штук». Тот же Арестович подтвердил, что прибыли они не тогда, когда было объявлено, а «на недельку раньше».
Т.е. Красный Луч, Стаханов, остров Змеиный и С-300, уничтоженные под Херсоном дней десять назад — это тоже HIMARS.
«Хаймарсы» применялись США и в Афганистане, и в Сирии, и в Ираке, но таких сокрушительных результатов их применение не имело. Почему? Очень просто. Для успешного применения «Хаймарса» нужны три вещи: четко очерченная линия фронта, хорошие дороги по одну сторону этой линии, и огромные склады — по другую. В Сирии ни дорог, ни фронта, ни тыла не было, ездить по тому, что есть, было небезопасно. И целей тоже не было: гигантских складов снарядов, готовясь к наступлению огромной живой силой после огневого вала, игиловцы не держали.
«Хаймарс» и российский способ войны оказались созданы друг для друга.
Украинские HIMARS работают в основном по ночам. Днем они, скорее всего, стоят в каких-то ангарах, где они невидимы для российских «Орланов». Работа по ночам имеет и еще одно преимущество. «Ночью риск того, что под раздачу попадут гражданские, минимален», — говорит Роман Свитан. Это тоже отличает тактику ВСУ от российской: российские ракеты прилетают днем.
Как украинская разведка узнает, куда целиться «Хаймарсу»? Как она вычисляет российский склад? С помощью все той же сетецентрической войны. Военный эксперт Павел Лузин считает, что ВСУ использует просто-напросто обычные коммерческие снимки Maxar. «Maxar» делает снимок два раза в день, и по ним с помощью специальных программ и Big Data можно вычислить, где находятся склады, куда идут военные грузовики» — говорит Павел Лузин.
Возникает вопрос: а почему Россия, в свою очередь, не может выяснить с помощью все тех же космических снимков, как ходят «Хаймарсы»?
И здесь прекрасное: у России нет доступа к Maxar и к любым другим коммерческим снимкам, которые позволили бы вести сетецентрическую войну. Но у России есть собственные спутники! — воскликнете вы. Да, есть. Это военные спутники, которые могут делать снимки раз в несколько недель.
Еще у России есть спутники «Ресурс», которые собирались с помощью западных комплектующих. Эти комплектующие США запретили поставлять законом, принятым после вмешательства в американские выборы. В результате все «Ресурсы» ресурс выработали. Последний сошел с орбиты в декабре 2021 года. Еще у России есть три спутника «Барс». Этого просто недостаточно.
Фото: Getty Images / Dondi Tawatao
То есть Россия высасывает цели из пальца, как мы описывали в предыдущей статье, да и по тем промахивается.
Иными словами, Россия опять проигрывает не просто западной военной системе. А западной военной системе в сочетании с гражданскими технологиями. Коммерческие спутники Maxar, которые вообще не для этого делались, шутя решают проблему, которая оказывается нерешаемой для российской орбитальной группировки, на которую потрачены миллиарды.
Точно также гражданский Starlink Илона Маска оказался неуязвим для российских средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ), на которую были потрачены миллиарды. А украинская система управления артиллерийским огнем «Кропива», собранная из гражданских планшетов, гражданских раций и дешевых гражданских беспилотников, ровно на порядок повысила эффективность украинской артиллерии еще тогда, когда обе стороны использовали старые советские пушки и гаубицы.
Это можно назвать проявлением еще одного тренда: тренда, если хотите, огражданствления военных технологий.
Весь российский ВПК исходит из того, что есть некие суперсекретные военные технологии, совершенные, не имеющие параллелей в гражданской промышленности.
Но современный мир устроен по-другому. Его самые качественные технологии, самые качественные девайсы и самые качественные решения — это те, которые существуют в миллиардах экземпляров. По определению такие технологии являются гражданскими, потому что военным миллиардов экземпляров не надо. Военный рынок просто не настолько велик. В результате на Западе линия между гражданскими и военными технологиями стирается. 10 самых крупных подрядчиков Department of Defense США 54% своей продукции продают на рынке. В России же компании, которые не могут конкурировать на рынке, выигрывают закрытые конкурсы на военные поставки. Их технологии заведомо неконкурентны. Они попросту врут о своих достижениях. И становится это очевидно только в час Ч, — когда их продукция все-таки вынуждена конкурировать с западной на самом конкурентном из возможных рынков — на поле боя.
Именно это случилось с комплексом С-400. Российская ура-патриотическая пресса и создатели комплекса обещали, что тот будет сбивать «Хаймарсы», как орехи с ветки. Если коротко, то это оказалось враньем.
Ракеты из С-400 не могут перехватить ракету «Хаймарса» по нескольким причинам. Ракеты из С-400 не могут перехватить ракету «Хаймарса» по той простой причине, что твердое топливо последней куда совершенней. «Она просто быстрее летит», — говорит Павел Лузин.
Во-вторых, украинцы в отдельных случаях могут перенасыщать российское ПВО — давать слишком много целей одновременно. «Они запускают пакет «Смерча» или «Урагана» и одновременно запускают «Хаймарс», — говорит Павел Лузин.
Третья причина, вероятно, состоит в том, что С-400 создавался в то время, когда главой «Алмаз-Антея» был Игорь Ашурбейли. Этот удивительный человек в перестройку сначала подмял под себя Ленинградский рынок, потом вошел в правление «Алмаз-Антей», помещения которого начали сдаваться в аренду как подсобка для рыночных складов, а потом и строил для Путина всесокрушающий С-400. Опытные ракетчики в разговорах со мной выражали сомнение, может ли человек, построивший карьеру на розничных рынках в 1990-х, создавать передовые ракеты. Сейчас г-н Ашурбейли является королем (!) космического государства Асгардия и в качестве такового даже принес присягу в Вене в миссии ООН.
В общем, С-400 короля Асгардии не сбивают HIMARS, а о российской РЭБ, на которую тоже были потрачены миллиарды, и говорить смешно. Ведь HIMARS летит на 84 км, а фронт растянулся на 1400 км. На такую площадь никакой РЭБ не напасешься — это все равно, что пытаться остановить пожар в тайге, поливая его водой из садового шланга.
Если в России холодильник окончательно проиграл телевизору, то на поле битвы в Донбассе телевизор столь же окончательно проигрывает «Хаймарсам».
Героизмом и «Хаймарсом» можно добиться куда большего, чем просто героизмом.
Главный вопрос: что именно сделает Путин, когда поймет, что он проигрывает? Пока, по словам Романа Свитана, в Белоруссии в небе начали кружиться российские летчики, и там постоянно стали замечать авиационный комплекс наведения и обнаружения А-50, российский аналог «Авакса». Одновременно к белорусской границе с Украиной стягиваются «Искандеры», которые стреляют на глубину 500 км и явно предназначены для обстрела глубокого тыла.
«Все это походит на подготовку к масштабному ракетно-бомбовому удару, в том числе по мостам и инфраструктуре», — говорит Роман Свитан