Привет, это Ткачев, редактор. Сегодня будет короткая рассылка— в последнее время чаще хочется помолчать. Все и так все понимают.

На неделе Роскомнадзор заблокировал сайты «Открытки» — «МБХ Медиа» и «Открытые медиа». Издания, с которым «Медиазона» привыкла в хорошем смысле слова конкурировать (ну, знаете — кто быстрее напишет новость и тому подобные цеховые понты), которое было последним местом работы для многих неуживчивых взрослых профессионалов и первым — для целого выводка ярких дебютантов, этого издания больше не будет.

Заодно блокировкой накрыло сайты центра «Досье» и премии «Профессия — журналист» — за связь с Ходорковским.

«Санитарное дело» близится к концу. Любови Соболь вынесли приговор. Николаю Ляскину тоже. Олегу Навальному запросили наказание.

До легендарного Каляпина из «Комитета против пыток» докопались из-за упоминания нежелательной организации; он не исключает, что это подготовка к будущему уголовному делу.

Вместе с тем, продолжалась и какая-то обычная жизнь: в Саратове полицейский вызвал 18-летнюю девушку на профилактическую беседу и изнасиловал.

В Сочи следователь СК и его помощник чуть не свели с ума просительницу и ее адвокатов.

Риту Флорес из Pussy Riot заразили в спецприемнике короной, а из больницы суд велел вернуть ее обратно в спецприемник — досиживать, когда поправится.

Минздрав продолжал молчать о своем загадочном великом и ужасном реестре — журналистам, которые пытаются исследовать его, приходится заниматься чем-то вроде криптографии.

Никита Сологуб выпустил свой главный (пока) текст, с которым редакторы «Медиазоны» бились два года — историю старика из Адыгеи, который уже почти полвека пытается доказать свою невиновность. Там есть момент как будто из «Графа Монте-Кристо» — приговоренный к расстрелу за убийство герой встречает в тюрьме странного человека с вытянутым черепом, и тот рассказывает такие подробности дела, знать которые может только настоящий убийца.

Коллегам из «Открытки», где я работал перед «Медиазоной», максимум солидарности. Про вас напишут в учебнике, а как звать запретившую вас шушеру, никто не помнит уже сегодня.