18 июля ВЦИК своим декретом учредил Центральную комиссию помощи голодающим (Помгол). Основной её задачей было выяснение масштабов бедствия, признание голодающими целых губерний и отдельных уездов, переселение крестьян из пострадавший районов и сбор необходимых средств. Возглавил комиссию председатель ВЦИК Калинин. Помгол упразднили уже в октябре 1922 года, создав взамен Центральную комиссию по борьбе с последствиями голода (Последгол).
Другая организация была общественной — Всероссийский комитет помощи голодающим (ВК Помгол). Она была образована при посредничестве писателя Максима Горького, а возглавил ее председатель Моссовета Лев Каменев. В состав комитета вошли 12 представителей власти, известные деятели искусства, но были там и люди политически неблагонадёжные — бывший председатель II Государственной думы Головин, министр торговли и промышленности, министр продовольствия Временного правительства Сергей Прокопович и его жена Екатерина Кускова, бывший член Временного правительства Николай Кишкин и др. Вскоре, однако, ВК Помгол был разогнан, многие его члены отправлены в ссылку, а некоторые позже расстреляны. Наиболее известные члены комитета были вывезены за рубеж на знаменитом «философском пароходе».
Дом за ведро квашеной капусты
Надо сказать, что голод в России случался и до революции. И возникал едва ли не каждые 5-7 лет. Так, в 1891-1892 годах «царь-голод» охватил основную часть Черноземья и Среднего Поволжья с населением 36 млн человек. По официальным данным, жертвами этого голода стали 400 тысяч человек. Некоторые исследователи говорят о 2 млн умерших.
Однако первый в советской России голод по своим масштабам превзошёл все дореволюционные. Первая мировая и гражданская войны, раскулачивание, продразвёрстка и почти полное прекращение денежного обращения в деревне привели к сильному упадку сельского хозяйства. От жестокой засухи 1921 года погибла почти четверть всех посевов. Весной 1922 года в поволжских губерниях численность голодающих превышала 90% населения. Причем голод охватил не только Поволжье, но и Украину, Крым, Казахстан, Предуралье и Западную Сибирь — территории с общим населением 90 млн человек. В Самарской губернии, Башкирии и Татарии смертность возросла с 2,4 до 13,9 человек на 100 душ населения. В голодающих деревнях не осталось никакой живности — коровы, лошади, овцы, козы, собаки, кошки и даже вороны были съедены. Крестьянские избы стояли без соломенных крыш, которые голодные люди тоже съедали. Голод привёл и к многочисленным случаям каннибализма. Случалось даже, что матери поедали своих детей.
Советское правительство не замалчивало масштаба трагедии. В январе 1922 года даже главная большевистская газета «Правда» писала о том, что в голодающих районах наблюдается повальное людоедство. Доведённые до безумия и отчаяния люди поедали человеческие трупы. Особенно сильно страдали беднейшие крестьяне, прежде всего те, у кого не было молочного скота. Более полутора миллионов крестьянских детей лишились родителей и крова, стали бродяжничать, просить милостыню и воровать. В сёлах Самарской, Саратовской и Симбирской губерний крестьяне осаждали местные советы и требовали выдачи им пайков. Люди продавали своё имущество буквально за кусок хлеба, а за ведро квашеной капусты в то время можно было купить целый дом. Последствия голода ощущались до 1923 года, а многие крестьяне ели суррогатный хлеб и в 1924 году.
Сколько-нибудь существенных резервов продовольствия у большевиков не было, поэтому в июле 1921 года они обратились за продовольственной помощью к иностранным государствам и общественным организациям. Тем не менее первая незначительная помощь была отправлен в Россию лишь в сентябре. За счёт внутренних резервов власти смогли предоставить голодающим около 22 млн пудов продовольствия, советские общественные организации собрали и доставили в голодающие районы 10,6 млн пудов. Добровольно ограничив свои пайки, около миллиона пудов собрала Красная Армия.
В августе 1921 года помощь в борьбе с голодом предложила Русская православная церковь. Вскоре возник церковный комитет помощи голодающим. Было достигнуто соглашение, что церкви будут отдавать для помощи голодающим драгоценности, «не имеющие церковного употребления». К февралю 1922 года церковный комитет собрал около 10 млн рублей. Помимо этого, были собраны ювелирные изделия, золотые и серебряные монеты, оказывалась продовольственная помощь. Однако в конце месяца ВЦИК издал декрет об изъятии церковных ценностей, которым местным органам власти предписывалось изъять из церквей все изделия из золота, серебра и драгоценных камней и передать их в ЦК Помгол. Это позволяло советской власти конфисковывать в церквях практически всё, в том числе и предметы, необходимые для проведения религиозных служб. Патриарх Тихон обратился к верующим с воззванием и осудил действие властей как святотатство. В ходе изъятия произошло около полутора тысяч инцидентов с трагическими последствиями. Так, в марте 1922 года в Шуе красноармейцы и чоновцы (бойцы частей особого назначения (ЧОН), своего рода военно-партийных отрядов) применили против верующих оружие, было убито пять человек. Самое интересное, что большая часть изъятых церковных ценностей пошла не на борьбу с голодом, а на антирелигиозную пропаганду.
Большую поддержку России оказала неправительственная организация «Американская администрация помощи» (ARA), которую возглавлял министр торговли и будущий президент США Герберт Гувер. Уже к октябрю организация отправила в Поволжье около 500 вагонов продовольствия. Кроме того, в Россию поступали медикаменты, одежда и обувь. Вслед за американской в Россию стала приходить помощь и от других зарубежных организаций, в первую очередь от Международного комитета помощи России, которым руководил верховный комиссар Лиги Наций знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен. Постепенно с приходом нэпа стал приходить и достаток, а ужасные потрясения начала 1920-х годов начали медленно забываться.