«В очередь, суки, в очередь!..» Конституционный суд вынес решение в послабление поочередных одиночных пикетов, но что-то мешает нам радоваться этой победе демократии

Во время одиночных пикетов в поддержку журналиста Ильи Азара. Фото: Светлана Виданова / «Новая»

Корабль КС, причаленный вопреки желанию судей у берегов Невы 13 лет назад, может ходить против ветра только галсами, а политический ветер с тех пор дует из Москвы чаще всего не в ту сторону, в какую, наверное, судьям хотелось бы.

Так, под Новый год, 30 декабря 2020-го, в закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» были внесены кое-какие изменения, сразу же и вступившие в силу. Одиночные пикеты, прежде допускавшиеся без уведомления властей, могут теперь признаваться «решением суда по конкретному гражданскому, административному или уголовному делу» массовыми мероприятиями, если их участники «объединены общим замыслом и (или) общей организацией» — а тут отсутствие согласования потянет уже на часть 2 статьи 20.2 КоАП РФ. Для граждан это штраф от 20 до 30 тыс. рублей, что терпимо, но чревато дальнейшими осложнениями.

Так называемый «пакет депутата Вяткина», включивший в себя эту законодательную новацию, на самом деле лишь возвел в закон практику региональных судов, которая уже сформировалась до этого.

Так, в феврале 2020 года в Казани в течение двух недель проходили одиночные пикеты против строительства мусоросжигательного завода, организатором которых власти посчитали экоактивистку Ирину Никифорову. Она и не отрицала, что составила расписание для пикетчиков, но именно так, чтобы на пикет каждый день выходил только один человек. Суд в Казани тем не менее наложил на нее штраф, и это решение подтвердил Верховный суд Татарстана.

КС РФ постановлением от 17 мая обязал суды общей юрисдикции пересмотреть решения по делу Никифоровой, обосновав это тем, что все пикеты серии фактически были одиночными, а при таких обстоятельствах она не только не была обязана, но даже не могла подать уведомление, так как не знала, в какие часы кто будет стоять в пикете. Браво, КС, но…

Похожая и даже более понятная история приключилась в Москве, где в июле 2020 года суд выписал штраф другому пикетчику — Илье Шаблинскому, доктору юридических и кандидату философских наук, профессору, экс-члену СПЧ, конституционалисту, не раз выступавшему в КС в поддержку других заявителей. Его наказали за пикет 30 мая в поддержку «омбудсмена полиции» Воронцова, а признаком «массовости» суды посчитали тот факт, что 28 мая, то есть на два дня раньше, на такой же пикет выходили другие активисты, в том числе журналист Илья Азар.

Все рассчитывали, что дело Шаблинского в КС будет объединено с делом Никифоровой, все к тому и шло (общая позиция готовилась Институтом права и публичной политики), но в последний момент судьи сняли профессора с дистанции, указав, что им еще не было получено решение суда кассационной инстанции (прежде было достаточно апелляционной). И вроде бы результат «дела Шаблинского» в КС теперь предопределен, но политический ветер очень переменчив, и кто его знает, какой судьям удастся следующий «галс» — а решение будет громким.

Еще недавно, разбирая сходные истории, связанные с применением законодательства о массовых мероприятиях, в частности по делам Ильдара Дадина и отсидевшего-таки свой срок по «дадинской статье» Константина Котова (эта «лебединая песня» была спета КС 27 января 2020 года, как раз накануне «обнуления»), судьи подробно фундировали свои решения рассуждениями о том, что любые публичные акции могут считаться противоправными лишь в том случае, если они создают опасность или хотя бы неудобства для общества. В решении по «делу Никифоровой» слышны уже лишь отголоски такой аргументации: угол «галса» стал чуть тупее.

Постановление КС от 17 мая, вынесенное в отсутствие слушаний, никак не касается главной новации из «пакета Вяткина»: все так же к «массовым мероприятиям» будут относиться уличные очереди на одиночные пикеты, а именно они доказали свою эффективность и убедительность для «инстанций»: в июне 2019 года, когда был задержан и вскоре отпущен журналист Иван Голунов, и в сентябре того же года, когда целая толпа артистов встала в очередь на Лубянке в поддержку своего коллеги Павла Устинова, — назначенные ему судом 3,5 года лишения свободы после этого были заменены на условный годичный срок.

Инструментов для выражения мирного протеста, право на который предусмотрено статьей 31 Конституции РФ, становится все меньше, а Конституционный суд все меньше может позволить себе высказаться в их защиту.