автор Виктор Шендерович писательДалее — прозой.
Это кранты, граждане. Маски на улице не носит почти никто. И в тесной продуктовой лавочке никто не просит безмасочных выйти вон. Скопище вирусоносителей образует здешнюю приветливую норму, а неловкость среди них всех должен, видимо, испытывать ты, отшатывающийся в маске. И, затаив дыхание, ловишь на себе иронические сочувственные взоры: неместный, что ли?
В некотором смысле, да.
Месяц я провел в Израиле, где смертность от коронавируса ничтожна по сранению с российскими реальными показателями (этих просто нет в природе — наша статистика традиционно, мягко говоря, сомнительна). И вот за месяц — привык, знаете ли, к жестким санитарным нормам, втянулся. Немыслимое же дело войти в помещение без маски! В масках ходят и по улице, в том числе — ортодоксальные евреи, которые поначалу были в отказниках…
Сейчас в Израиле ураганным темпом идет прививка граждан — привит уже миллион. Введен очередной карантин — все стонут, но реальность есть реальность.
В России с признанием реальности вообще большие проблемы. И эта длящаяся ментальная катастрофа освещает нынешнюю коронавирусную коллизию метафизическим светом. Страна, спустя век голосующая за чекистов, которые сломали ей хребет, забывшая посчитать и похоронить собственных убитых на войне, пьющая все, что горит, живущая мифами, в разгар пандемии не носящая маски и сама себе лгущая по поводу собственной смертности, — это ведь одна и та же страна. Диагноз — один, симптоматика многообразна.
В настоящий момент это, например, два десятка ежедневных туристических рейсов в Калининград, где в декабре наблюдался дефицит гробов…
Однова живем.
«Живем, кстати, недолго, но ничего страшного в этом не находим» (простите за самоцитирование). Писал и повторю: Россия — явный претендент на дарвиновскую премию, за самую бессмысленную смерть. И наш политический пофигизм — просто часть диагностики.