Оригинал — «Новая газета»

Белорусские силовики настроены на эскалацию конфликта. Почему — объясняют они сами и их бывшие сослуживцы

«Я пришел служить в ОМОН не для того, чтобы играть в революцию с подростками. С белорусских улиц мы никуда не уйдем, потому что это наша страна и наш народ, который мы будем защищать. Запугать меня и моих коллег не получится. Мы защитим спокойствие женщин, стариков и детей. А если кому-то показалось, что в центре Минска можно устроить бандитские разборки, очень скоро мы дадим понять: закон — один для всех», — такое обращение бойцов ОМОНа к белорусам прозвучало 13 октября в эфире государственного телеканала «СТВ». На минутном видео — два омоновца. Несмотря на декларируемую решительность, их лица скрыты балаклавами. Голоса изменены…

К октябрю, на третий месяц протестов против очередного (шестого по счету) президентского срока Александра Лукашенко, риторика белорусских силовиков в отношении оппозиции стала предельно жесткой. Начальник Главного управления по борьбе с организованной преступностью Николай Карпенков в эфире госканала «Беларусь 1» заявил, что

А первый замглавы МВД Геннадий Казакевич пригрозил применять против протестующих боевое оружие.

Фрагмент интервью главы ГУБОПиК Беларуси Карпенкова «Агентству теленовостей»

Собеседники «Новой газеты» в белорусских силовых структурах и те, кто покинул службу из-за несогласия с жестоким подавлением протестов, подтверждают: тиражируемые по ТВ заявления силовиков отражают настроение большинства командиров и рядовых бойцов. Несмотря на призывы оппозиции «опустить щиты и перейти на сторону народа», милиция, ОМОН, СОБР и внутренние войска настроены скорее подавить демонстрации окончательно. У бойцов на это свои причины.

***

Сергей Н. 15 лет прослужил во внутренних войсках МВД Беларуси. Офицер, занимал одну из командных должностей в воинской части спецназа № 3214 в минском Уручье.

Уволился со службы в 2010 году, отказался участвовать в разгоне оппозиционной демонстрации на площади Независимости (протесты тогда также были связаны с результатами президентских выборов). При этом, говорит Сергей, он не потерял связи не только с сослуживцами по спецназу, но и с коллегами из других силовых ведомств. В начале нашего разговора он перечисляет все силовые структуры, которые сегодня участвуют в подавлении уличных акций.

— К сожалению, ребята из ОМОНа и спецназа действительно думают, что участники митингов — это наемники, оплаченные деньгами Запада, — объясняет Сергей. — Над мировоззрением служащих работает отдел идеологии, который есть в каждом подразделении каждого ведомства. Они были учреждены Лукашенко еще в 90-х. Плюс к этому — государственная пропаганда. Плюс — закрытость сообщества: бойцы в основном общаются между собой. И главное — ребята очень боятся оказаться уволенными. Потому что ничего, кроме как махать палкой, они не умеют.

Система гарантирует сотруднику любого из силовых ведомств Беларуси серьезные преимущества перед «гражданскими»:

• средняя зарплата рядового бойца — 600–700 долларов,
• у среднего офицерского состава — порядка 1000 долларов.
• Для сравнения: средняя зарплата «на гражданке» — около 350 долларов.
• Кроме того, силовикам де-факто гарантируется решение жилищного вопроса.

— Любой молодой сотрудник, приходящий даже на рядовую должность, сразу же обеспечивается служебным жильем, — рассказывает Сергей. — Пускай оно не в собственности, но у человека уже голова не болит, где жить. «Гражданским» же приходится снимать жилье: в Минске за «однушку» нужно заплатить порядка 250–300 долларов. То есть отдать почти всю зарплату. У силовиков такой проблемы нет.

Кроме того, силовикам предоставляется льготный кредит на строительство жилья — под 5% годовых на 20 лет. Если жилье приобретается в сельской местности (она начинается уже в 5 километрах от Минска) — кредит дается под 3% годовых на 40 лет. Для «гражданских» ставка по ипотечному кредиту — 19% и выше.

— С такой системой гарантий дополнительно подпитывать настроения силовиков даже не нужно. Но все равно сейчас им платят небольшую надбавку — 17 белорусских рублей (500 российских) в сутки, — говорит Сергей.

***

Обращение бывшего участкового инспектора Минска Евгения Осинского

«Я снимаю погоны старшего лейтенанта милиции, которые носил последние годы. И я об этом не жалею. В 2012 году я 17-летним пацаном пришел в академию МВД с четкой мыслью, что выбрал профессию, которая будет приносить пользу людям. Но в нынешнее время я чувствую, что белоснежные перчатки, в которых я стоял на выпускном, могут быть испачканы в крови и слезах моего народа. Я прошу всех, кто слышит меня и причастен к силовым структурам: остановите насилие! Не нарушайте той клятвы, которую вы давали своему народу, своей отчизне», — с таким обращением к силовикам 18 августа выступил бывший участковый инспектор милиции Евгений Осинский.

Спустя два месяца Евгений признает: большинство его сослуживцев уволиться не решились.

— Очень сложно бросить все, когда у тебя есть семья, двое детей и кредит на жилье, — говорит он. — Я глубоко убежден, что даже те сотрудники, которые непосредственно разгоняют митинги, не делают это из каких-то политических соображений — им явно неинтересна политика, но очень интересно свое нынешнее положение в обществе. Они видят: есть Лукашенко, каждый месяц 20-го числа он платит зарплату, причем хорошую, платит бесперебойно. И из этого они исходят. Странно говорить, что какой-нибудь патрульный в городе Береза является идейным сторонником автократии. Хотя все должны понимать, что зарплату платит не Лукашенко, а народ, который они так успешно избивают на площадях.

Евгений называет свою зарплату в должности участкового — 1500 белорусских рублей (45 000 российских). Правда, подчеркивает, это несколько выше средней — с переработками.

Коллеги, по словам Евгения, его решение уйти из органов в основном поддержали.

Как и Сергей Н., Евгений Осинский признает: сейчас сотрудники силовых структур опускать щиты не настроены.

— К сожалению, бойцы скорее будут подавлять протест. Не из-за какой-то ненависти к протестующим. Просто чтобы сохранить свое положение — оно все-таки значительно лучше, чем у большинства белорусов.

***

Константину 31 год. Он служит в ОМОНе минского горисполкома. Говорит, что по протестующим не стрелял, но в задержаниях участвовал.

— Это не политическая ненависть, — подчеркивает он. — Идеологическая работа в отрядах действительно ведется, каждую неделю проходят собрания. Говорят о роли Польши и Литвы. Кстати, ничего не говорят о США. Но эта подпитка нам не нужна. Главный мотиватор — не зарплаты и не кредиты. Может быть, они играли решающую роль в самом начале, в августе, но не сейчас. Сейчас главное — мы не чувствуем себя в безопасности.

Константин ссылается на «Черную книгу Беларуси» — telegram-канал, который деанонимизирует сотрудников силовых структур, участвующих в подавлении протестных акций.

— Меня там еще нет, а многие мои коллеги уже названы.

Не потому, что она его не любила, а потому что семью затравили: люди беспрерывно писали его супруге всякие гадости.

— Но вы же понимаете, откуда такая реакция?

— Ну, послушайте. Во-первых, протестующий жив. Во-вторых, я не знаю, бил ли его Тимур, но точно знаю, что он пытался оказать Заичкину первую помощь. Человек просто попал на «удачное» фото. И его затравили. Ладно, бог с ним, с Тимуром. У нашего начальника Дмитрия Владимировича Балабы сожгли дом, в котором он родился. Это деревня Городилово, Молодечненский район. У многих ребят в «Черной книге» названы адреса: теперь у них все стены исписаны: «Убийца», «предатель». Я понимаю, «народный гнев» и все прочее. Но сейчас получается, что этот гнев направлен против нас. Мы не можем не отвечать.

— По-вашему, если вы опустите щиты и откажетесь выполнять приказы, эти нападки не прекратятся?

— Да нас просто посадят в тюрьму. Оппозиция обещает привлечь к ответственности всех, кто «участвовал в преступлениях».

И кто из нас хоть раз не поработал дубинкой?