Седьмого июля утром Владимир Борисович Букин, писатель и даже лауреат международной литературной премии, проживающий в Седанкинском доме-интернате г. Владивостока, прибыл поездом из Москвы, где он добивался защиты прав для блокадницы Ленинграда (поверьте, это звание — пожизненное), которая также проживает в Седанкинском доме-интернате. Но едва Владимир Борисович ступил ногой в родные пенаты, как его схватили и засунули в «карантин» – холодное подвальное помещение с кафельным полом и решёткой на окне.

А дальше — ещё интереснее. Как только Владимир Борисович сообщил об этом в редакцию «Арсеньевских вестей», мы стали обзванивать чиновников различного ранга. В доме-интернате нам не ответил ни один телефон руководства, ни начальника, ни его заместителя. Только отдел кадров, где нам подтвердили номера телефонов руководящего состава. Зато представитель уполномоченного по правам человека (когда-то мы вплотную сотрудничали с этой службой) Рывкин Андрей Альбертович с трудом освоил фамилию редактора газеты и предложил обратиться с помощью электронного письма, как любому другому просителю защиты прав.

Звонок в прокуратуру. Там согласились с тем, что лишение свободы человека является преступлением, но посоветовали позвонить в отделение полиции. Дежурный полиции капитан Нестеров отказывался признать арест Букина преступлением, пока ни услышал о предварительном обращении в прокуратуру. Но и после этого он далеко не сразу зарегистрировал наш звонок. Насторожило и то, что капитан полиции настойчиво интересовался, вменяем ли арестованный Букин? Что ж, он хорошо знаком с порядками в этом Доме ветеранов, где несогласных с действиями администрации жильцов в принудительном порядке отправляют в психиатрическую лечебницу.

С трудом дозвонились до министерства труда и социальной политики Приморского края. Обещали разобраться… Однако Владимир Букин все ещё под арестом в подвальном «карцере» СДВ. Единственное, что мы добились — ему в камеру поставили электронагреватель. А на следующее утро пришли медики и стали настойчиво совать ему какие-то лекарства. Но Владимир Борисович твердо отказался: если я болен, везите в больницу. Не повезли, видимо, больным он должен был стать лишь после приема лекарств.

Владимир Борисович сидит в карцере голодный, так как не без основания считает, что медицинские препараты, которые он отказался принять, ему вполне могут положить в пищу.

Ирина Гребнева.