Слушание общественной коллегии по жалобам на прессу. Скриншот из Zoom-конференции
Привет, меня зовут Екатерина Нерозникова, и недавно я узнала, что ради благой цели можно пожертвовать не только объективностью, но и людьми.

Когда я была маленькой, я мечтала стать шерифом. Эта работа казалась мне идеальной — ты находишь плохих ребят, изобличаешь зло и спасаешь хороших. Потом я выросла и поняла, что так оно не работает. Много лет спустя, когда я стала журналистом, мой внутренний посыл не изменился — я хотела находить плохих людей и спасать хороших. Я была уверена, что есть правда, а есть ложь, и эту ложь необходимо изобличать.

Когда мы со Светой Анохиной, Лидой Михальченко и Машей Климовой разбирались в том, что произошло в кризисной квартире «Теплого дома на горе», мне было очевидно, что там поселилось зло. Трех женщин и восьмерых детей выгоняют на улицу, угрожают, что если они не уедут по-хорошему, то на них натравят подразделение по делам несовершеннолетних, заберут детей. Женщин заставляли сниматься в сюжетах для телевидения. Они ремонтировали квартиру — это называлось трудотерапией. Им не только не помогли найти работу — им не обеспечили элементарной безопасности (долгое время на входной двери в квартиру не работал замок). Это зло нужно было вывести на чистую воду, продемонстрировать доказательства. Мы нашли эти доказательства и озвучили их.
 
Холодный «Теплый дом»: как благотворители из Воронежа получили миллионы и отказались от обязательств
 
Важным и очень весомым доказательством мы считаем сюжет на телеканале НТВ, который подготовили при содействии руководства кризисного центра. В нем рассказывается об Амине, которую муж заставил сделать аборт. Амина прикрывает лицо волосами, она нервничает, голос ее сбивается. Руководители «Теплого дома» обнимают ее и жалеют. Но жалели они не Амину — они жалели актрису, нанятую за три тысячи рублей. Эту актрису Светлана Анохина нашла и поговорила с ней лично. Кроме лже-Амины, мы нашли массу нарушений. Мы рассказали о них и были уверены, что нас поняли.

Но это оказалось не так.

Несколько недель назад «Теплый дом на горе» подал на нас жалобу в общественную коллегию по жалобам на прессу. Комиссия в составе больших, видных и уважаемых лиц должна была решить, не нарушили ли мы принципы журналистской этики в нашем расследовании. Мы шли на эту комиссию в полной уверенности — мы готовы отвечать за каждое слово. У нас за спиной тонны доказательств.

Но мы столкнулись с тем, чего не ожидали. Мы не услышали в свой адрес конкретных обвинений — но услышали, что наши статьи могут заставить благотворителей «отвернуться от этой темы вообще». Наши слова о том, что мы опросили 15 человек и все они рассказывали о грубом обращении, угрозах, отсутствии защиты — эти слова звучали в пустоту. В ответ мы слышали другое — а что-то хорошее было? Почему вы не написали об этом?

Еще мы услышали, что женщина, бежавшая от насилия, может быть капризной. Может жаловаться журналистам. Ее же вытащили из зоны комфорта. Да, может, ее бил муж, но зато ее хорошо кормили! А тут кормят не так, комнаты отдельной нет, вот она и жалуется. Работа с такими женщинами — она очень трудная, тут всем не угодишь. «Мы знаем, что не святые, у всех бывают косяки», — признается директор «Теплого дома» Евгения Величкина, и умные лица кивают ей. Мы постоянно меняемся, меняем и договора с подопечными, говорит Величкина.

Да, мы видели эти новые договора. В них прописан запрет на общение с журналистами без разрешения руководства.

А что эти женщины, которые оказались без жилья, с детьми на руках и с психологической травмой? С ними надо работать. По методичкам для бездомных и наркозависимых, которые тоже, между прочим, оказывают сопротивление — говорит нам Величкина. Им же нужна реабилитация. А как их реабилитировать — это дело непосредственно центра. Чем плоха трудотерапия? Ничем не плоха, она применима в любом коллективе, даже на собственных детях. Так считают в «Теплом доме на горе».

Мы так не считаем. Мы не согласны. Женщины, с которыми мы говорили, тоже не согласны. После нашего расследования таких женщин, которые решились рассказать, как жили в шелтере год назад и даже больше, оказалось очень много. Они рассказывают жуткие, просто пугающие вещи о том, что с ними делали.

И вот стоим мы, журналистки, а за нашей спиной стоит хор этих невидимых женщин. Которые не согласны. На нас через zoom смотрят умные люди с приятными лицами и говорят, что ничего страшного нет в фальшивой Амине. Что это не фейк, а сторителлинг. Такому даже учат в какой-то магистратуре. Это не ложь, это лишь способ такой донести информацию. Игровая форма, допустимая практика. Предупреждать об этом зрителя не надо, кому нужны эти ваши дисклеймеры, ведь тогда не будет должного эффекта. Так утверждает эксперт, профессор Светлана Шайхитдинова, с которой соглашается уважаемый многими журналист Владимир Познер.

И только президент Русфонда Лев Амбиндер скромно говорит коллегам, что работа и правда тяжелая, но собирать деньги на разыгранный сюжет неэтично. Что 147 СМИ работает с Русфондом, что они никогда не знают, смогут ли собрать нужные деньги, но никогда они не покажут вместо ребенка и его семьи нанятых актеров. Умные лица уважаемых людей молчат.

Говорит только Познер, который считает, что сделать инсценировку ради помощи «абсолютно возможно». «Если только это правда».

А это правда? «Правда, правда!» — говорят руководители «Теплого дома», и наши доводы на фоне их утверждений выглядят несущественными. Потому что они делают благое и нужное дело, которое мы осмелились ставить под сомнение. Кто мы такие вообще, чтобы трогать священную корову?

Когда мы шли на слушание по этике, мы думали, что будем отвечать на вопросы по формулировкам из текстов. Но это практически никого не интересует. Мы думали, что наши доказательства так очевидны и весомы, что мы выиграем в борьбе со злом. Но оказалось, что это никакое не зло, а значит, мы заведомо проиграли и вполне можем получить «черную метку» и оказаться в одном списке с «Московским комсомольцем», телеканалами «НТВ», «Россия 1» и «Звезда».

Мы не знаем, что решит комиссия уважаемых и умных людей. Но если мы проиграли — то это не проигрыш каких-то там журналисток. Это проигрыш для всех, кто борется за правдивость информации, потому что врать, оказывается, очень даже можно. Вы только объясните, что цель была благая — а дальше делайте что угодно: придумывайте сюжеты, нанимайте актеров, разыгрывайте драму, кормите ей зрителя.

У кого-то есть право на насилие, а у кого-то — право на ложь. Мы с этим не согласны. Мы будем бороться.