Практика рассмотрения дел в ЕСПЧ и комитете ООН по правам человека показывает, что уголовные статьи о массовых беспорядках крайне расплывчато сформулированы в законодательстве стран бывшего СССР, а их применение редко оправдано
Дело о массовых беспорядках в Москве летом 2019 года продолжает определенную тенденцию, созданную правоохранителями и судами постсоветских стран. Приговоры по подобным обвинениям не раз рассматривались международными органами, контролирующими соблюдение прав человека, и, с небольшими исключениями, государствам бывшего СССР не удавалось убедить ни Страсбург (ЕСПЧ), ни Женеву (комитет ООН по правам человека, КПЧ) в адекватности их ответа демонстрантам и их лидерам. Вполне возможно, что обращаться в международные суды будут и нынешние обвиняемые по московскому делу, поэтому уместно проанализировать сложившуюся практику.
Белорусский порядок
Одним из первых случаев обвинений в массовых беспорядках, в котором был задействован международный механизм защиты прав человека, стало дело о протестах в Минске, начавшихся после президентских выборов 2006 года. Ведущий оппозиционный кандидат социал-демократ Александр Козулин был приговорен к пяти с половиной годам заключения по обвинению в организации «нарушений общественного порядка». Поскольку Белоруссия не член Совета Европы и правосудие в Страсбурге ее гражданам недоступно, Козулин обратился в комитет ООН по правам человека. Рассмотрев заявление, КПЧ согласился с тем, что задержание политика было незаконным, признал неудовлетворительными условия содержания Козулина под стражей, но вот в вопросе о том, было ли нарушено право гражданина на свободу собраний, комитет при одном особом мнении пришел к выводу о недостаточности представленных Козулиным доказательств.
Последующие заявители таких ошибок уже не повторяли. Арестованный и осужденный за протесты против результатов следующих президентских выборов в 2010 году оппозиционный кандидат Андрей Санников свое дело в Женеве выиграл. Комитет отметил, что положения ст. 293 УК Республики Беларусь (организация массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием над личностью, погромами, поджогами, уничтожением имущества или вооруженным сопротивлением представителям власти) «слишком размыты и широки, чтобы представлять правовые последствия своих действий» и не содержат определения, что такое массовые беспорядки. Уголовные кодексы многих постсоветских стран унаследовали это не слишком понятное определение еще с советских времен.
Казус Пашиняна
Дела о протестах против итогов президентских выборов в Армении 2008 года рассматривал уже Европейский суд по правам человека. И он не стал останавливаться на анализе законодательного определения массовых беспорядков в Уголовном кодексе, но детально изучил обстоятельства разгона протестующих в Ереване. Палаточный лагерь рядом со зданием оперы на площади Свободы был разогнан с применением силы в шесть часов утра, протестующих арестовывали по всему центру города, многие были затем осуждены. Судьи ЕСПЧ отвергли аргументы правительства Армении, что палаточный лагерь существовал достаточно долго — девять дней, а потому его следовало ликвидировать. Не счел суд доказанными и подозрения властей в передаче протестующим оружия, зато согласился с заявителем, одним из осужденных Мушегом Сагателяном, что действия демонстрантов на площади Свободы были мирными и даже не особо затрудняли движение транспорта, а их разгон — спланированным и непропорционально жестоким.
Воспроизведение армянскими судами обвинительного заключения, в котором не были указаны ни конкретные насильственные действия заявителя, ни личности потерпевших полицейских, лишь убедило ЕСПЧ в том, что права заявителя на свободу собраний были нарушены. Рассмотрев дело простого активиста, ЕСПЧ частично согласился и с жалобой бывшего президента Армении и кандидата в 2008 году Левона Тер-Петросяна, которого задержали, чтобы он не мог присоединиться к протестующим. Любопытно, что в суде до сих пор рассматривается жалоба Никола Пашиняна, который получил за участие в протестах 2008 года семь лет лишения свободы (позже он вышел по амнистии). Теперь он премьер-министр, и пока непонятно, будут ли его подчиненные защищать в суде правительство от его председателя.
Недоказанное насилие
У российского следствия и судов по «болотному делу» проблем с определением потерпевших не было: полицейские давали показания, а насильственные действия обвиняемых в массовых беспорядках были описаны в обвинительных заключениях и приговорах. ЕСПЧ впервые проанализировал действия полиции на Болотной площади 6 мая 2012 года при рассмотрении жалобы Евгения Фрумкина, признанного виновным в административном правонарушении. Суд раскритиковал российские власти за внезапное изменение маршрута шествия и по-разному оценил обвинения в массовых беспорядках и в насилии в отношении полицейских: обвинения по ст. 318 УК (применение насилия в отношении представителя власти) были признаны допустимыми при условии доказанного насилия со стороны демонстранта, а не метания неустановленного объекта примерно в сторону полицейских, как у одного из осужденных Ярослава Белоусова, но все приговоры по ст. 212 УК (массовые беспорядки) были признаны необоснованными за участие в мирном митинге.
Несвобода и свобода
Но не одними выборами пополняется международная практика по делам о массовых беспорядках. После межэтнических столкновений на юге Киргизии в 2010 году широко применялось обвинение в массовых беспорядках. Суд над активистом Азимжаном Аскаровым, приговоренным к пожизненному заключению, комитет ООН по правам человека и Международная независимая комиссия по расследованию событий на юге республики, сформированная решением и.о. президента в 2010–2011 годах Розы Отунбаевой, признали несправедливым и подтвердили, что при задержании он был подвергнут пыткам. Но вместо освобождения Аскарова, на котором настаивал КПЧ, киргизские власти заново приговорили его к пожизненному сроку и отменили конституционную норму о пересмотре национальных судебных решений после решений международных органов по защите прав человека. Кстати, инициировавший поправку в Конституцию президент Алмазбек Атамбаев сейчас сам в заключении, хотя в организации массовых беспорядков его пока не обвиняют.
Если в Киргизии решение международной инстанции не было выполнено по существу — приговор был отменен и заменен точно таким же, — то в Азербайджане пошли дальше. Дело о массовых беспорядках в райцентре Исмаиллы стало первым случаем в практике ЕСПЧ, когда входящее в Совет Европы государство просто отказалось выполнять свои обязательства по исполнению решений суда. В 2014 году по этому делу был осужден оппозиционер Ильгар Маммадов. Сначала страсбургские судьи признали арест Маммадова политически мотивированным и указали на необходимость его немедленного освобождения, потом аналогичная оценка была дана и уголовному процессу над политиком. Но Маммадов оказался на свободе только в 2018-м, после того как в дело вмешался комитет министров Совета Европы, который обратился в Большую палату Европейского суда с запросом, является ли отказ в освобождении неисполнением предыдущих решений.
Частота использования обвинений в массовых беспорядках на постсоветском пространстве не повышает убедительность судебных приговоров на международном уровне. Мирный протест, гарантированный Европейской конвенцией о правах человека и Международным пактом о гражданских и политических правах, плохо описывается термином «массовые беспорядки»: акты насилия могут преследоваться индивидуально, но только если есть установленные потерпевшие и доказанные насильственные действия. Конечно, лояльные власти суды поддерживают обвинительные заключения, но потом, после решений международных органов, приходится исправлять ошибки.