Если аппетиты бюрократии не будут ограничены, политический протест может слиться с экономическим, и тогда шансы власти сохранить систему в неизменном виде окажутся близкими к нулю
Драматические события в Москве показали, что ситуация в стране постепенно меняется: люди решаются на открытый политический протест, а власть (при всех разногласиях между «башнями») посылает обществу четкий сигнал, что она не намерена возвращать реальную конкуренцию в сферу публичной политики и идти на какие-либо уступки. Удастся ли подавить нынешнюю протестную волну так, как более масштабные выступления 2011–2012 годов? Скорее всего, да: митинги в Москве не были похожи на Майдан, не были хорошо организованы, и пока не очевидно, что они могут повториться в других городах в аналогичной ситуации — из-за нарушений на выборах. В России уже научились голосовать назло властям, но на уличные выступления ради внесения в списки популярных оппозиционных кандидатов пока решатся немногие. Однако непредсказуемость политических процессов в ближайшем будущем продолжит нарастать — и основной вопрос для власти: как этому помешать?
Ограничить аппетит
В последние годы основной причиной недовольства выступает не «бетонирование» политического пространства, а снижение уровня жизни и продолжающийся экономический кризис. Несмотря на относительно высокие цены на нефть и рекордный профицит федерального бюджета по итогам 2018 года, реальные доходы населения продолжают снижаться и перелома тренда пока не видно. И хотя оппозиции в привычном смысле слова в России так и не появилось — скорее я бы говорил о растущем диссидентском движении — финансовые тяготы могут привести к таким социальным потрясениям, на фоне которых московские протесты покажутся невинной прогулкой небольшой группы граждан. Поэтому вместо поиска новых политтехнологий Кремлю стоило бы задуматься о выстраивании иных отношений с обществом.
С одной стороны, чтобы ослабить давление на политическом фронте, имело бы смысл пойти на уступки на экономическом. Ведь крупные протестные митинги ожидаются в ближайшее время не только в Москве — в начале августа в Новосибирске граждане намерены выйти на улицы в связи с очередным повышением тарифов на тепло и горячую воду: в столице Сибири они выросли с 1 июля на 8,9% (при том что реальная зарплата в области увеличилась за год на 1,4%). Следует напомнить, что именно в Новосибирске население выиграло «тарифную войну» 2016–2017 годов — повышение тарифов ЖКХ на 15% было отменено, а губернатор Владимир Городецкий вскоре лишился своей должности.
Но в центре, судя по всему, оценивают только среднюю статистику (согласно ей рост тарифов на ЖКУ в той же Новосибирской области не превысит 3,2%), но не вглядываются в ситуацию на местах. И это очень опасно, так как самая проблемная ситуация складывается вовсе не в Москве или Петербурге: в десяти из 15 городов-миллионников — от Самары до Красноярска — тарифы выросли на 6–9%, а самый высокий рост отмечен в Омске, весь бюджет которого в 10,7 (!) раза меньше суммы, которую российская столица направляет на благоустройство.
Митинги, подобные планирующемуся новосибирскому, уже прошли в Белгороде, Томске, Нижневартовске и десятках других городов страны, но такого рода вопросы игнорируются в федеральной повестке. Федеральные власти предпочитают принимать внешне впечатляющие решения — типа повышения детских пособий, но по при этом оказывается, что 40% россиян вообще не замечают подобных изменений, и градус недовольства такие меры снизить не способны.
В сложившейся ситуации стоило бы снизить финансовую нагрузку на население там, где она дошла до неприемлемого уровня. Прежде всего речь идет о ЖКХ, транспортных тарифах, ценах на бензин, многочисленных штрафах и поборах, а также о разного рода пособиях, получение которых часто связано с унизительными и даже невыполнимыми процедурами. Стоит, вероятно, задуматься об отмене подоходного налога на доходы ниже полутора прожиточных минимумов (такая мера коснулась бы до трети всего населения страны) и расширении адресной помощи малоимущим (от повышения пособий до, например, давно обсуждающегося введения продуктовых талонов). У населения сложилось устойчивое впечатление, что чиновники считают бюджетные средства своей собственностью. Без оперативного изменения такого подхода и ограничения аппетитов бюрократии и связанных с ней бизнесов не стоит рассчитывать, что идеологизированный политический протест не сольется с практическим экономическим — а если это произойдет, шансы власти сохранить систему в неизменном виде окажутся близкими к нулю.
Превентивная демократия
С другой стороны, сегодня власть проигрывает (не только в Москве, но и в Екатеринбурге и, скорее всего, в том же Шиесе), так как упорно не хочет реагировать на формирующуюся в обществе повестку дня. Мы постоянно слышим, какие гигантские бюджеты тратятся в центре и регионах на прессу и блогеров с целью создания благоприятного имиджа власти. Однако с каждым новым провалом во внутренней политике — от пенсионной реформы до снятия неугодных кандидатов с выборов — эффект от подобной деятельности снижается: доверие к провластным СМИ падает, а жители интернета все лучше отличают искренние посты от проплаченных. Постоянные разрушения стихийного мемориала Бориса Немцова, строительство храма в Екатеринбурге, арест Ивана Голунова, недопуск независимых кандидатов на муниципальные выборы в Санкт-Петербурге и даже перекройка границ между Ингушетией и Чечней — все эти темы никогда бы не обрели своей недавней актуальности, если бы политические элиты с бессмысленным упорством не навязывали свои представления о должном.
В условиях политической нестабильности власти следовало бы сменить тактику: силы всех лояльных экспертов должны использоваться не для производства привычного информационного контента, а для эффективного мониторинга настроений общества и определения наиболее болезненных для него моментов. В каждом городе и каждом регионе есть вопросы и темы, которые волнуют сотни и тысячи граждан «здесь и сейчас», и сегодня крайне важно идентифицировать их и стремиться либо решить проблемы таким образом, который соответствует чаяниям социально активной части населения, либо, напротив, не пытаться реализовать сценарий, воспринимающийся этими группами как нежелательный. В современном обществе это может быть реализовано только в случае внедрения системы, которую я называю превентивной демократией. С учетом имеющихся возможностей мониторинга общественного мнения, анализа контента социальных сетей и изучения паттернов протестной активности и массовых мобилизаций не представляет проблемы суммировать приходящие от населения сигналы и реагировать на них превентивно, не допуская возникновения острых конфликтных ситуаций.
Переместив акценты с реакции на превенцию, элиты послали бы обществу важный сигнал о том, что оно влияет на ситуацию, и это в свою очередь породило бы серьезные неполитические общественные движения, играющие важную роль в любом современном социуме. Сейчас же, когда власть стремится не помогать формированию подобных движений, а попросту симулировать и пародировать их, возмущение отдельных групп граждан только нарастает и может превратиться в массовый протест.
Московские протесты были восприняты многими комментаторами как свидетельство того, что власть перестала даже пытаться с кем-то договариваться и играть в подобие политической конкуренции. Однако такая позиция выглядит крайне слабой и лишь приближает решительное столкновение властей не с группой недовольных, а с обществом как единым целым.