Журналист Дождя и член Общественной наблюдательной комиссии (ОНК) Когершын Сагиева посетила задержанного журналиста Ивана Голунова в изоляторе временного содержания и поговорила с ним. Он рассказал, как получил травмы, а также о содержании в ИВС.
В камере, в который находится Голунов, три железные кровати, стол, скамья и туалет за тонкой перегородкой.
«Мне передали продукты, сводили в душ. Здесь лучше, чем в УВД. Хотя на стуле у шкафа было удобно, к шкафу можно прислонить голову и немного подремать. Я вспомнил про еду на следующий день, когда пришла [член ОНК] Ева Меркачева, и спросила про это. До этого мне даже в голову не приходило поесть, наверное, это из-за стресса. В ИВС я поел сухой паек, галеты — хорошая вещь», — рассказал Голунов.
По его словам, допросы, экспертизы и очные ставки закончились через 30 часов после задержания. После этого его отвезли на медосвидетельствование, что заняло еще два часа. Его осмотрели и написали, что у него ушиб спины. Но ушиб грудной клетки и удар по виску не зафиксировали, утверждает Голунов.
«По голове меня ударили после того, как произошел досмотр, когда был обнаружен тот самый пакет — я стал настаивать, что дальнейшие действия должны проходить только в присутствии адвоката, иначе им придется на экспертизы-допросы меня нести, сотрудник рассердился и ударил дважды по виску, но не сильно, наверное, это называется „несдержанность“. А ушибы груди и спины я получил чуть позже, когда меня все же привели на экспертизу. В медцентре я снова заявил, что считаю происходящие действия незаконными, вцепился за лавочку, а оперативники стали меня отрывать и тащить к выходу. Спускаясь, мы упали, где-то на поручне остались мои часы. После я лежал на асфальте, на моей груди была нога оперативника, чтобы не сбежал. Надо понимать, что я все это время был в наручниках. Стоит сказать, что наручники спереди намного лучше, чем сзади. Также, если ты „ведешь себя хорошо“ опера могут их ослабить. А все, что я описываю, думаю, есть на видео, там точно были камеры наблюдения», — рассказал Голунов.
Журналист также рассказал, что адвоката к нему пустили только в 6 утра на следующий день после задержания. По его словам, про возможность взять смывы с рук и срезы ногтей он узнал только от адвоката, их провели только после визита ОНК.
«Мне не угрожали, на меня не давили, если не считать того, что не давали никому позвонить. За две недели до случившегося были угрозы. Я хорошо понимаю, что со мной происходит, но нахожусь в нормальном состоянии. Когда адвокат приходит, вообще спокоен. Урывками узнаю о поддержке, тут главная проблема, никакой связи с внешним миром. Вот, вы мне сейчас рассказали про поддержку, и я счастлив. Спасибо всем, для меня это очень важно», — добавил Голунов.