Прощай, немытая… Почему рекордный спад трудовой миграции в Россию подрывает ее возможности имперского реванша

Пока президент России и министр обороны наперебой хвастают перед миром новейшими видами боевой техники, страна лишается своего главного оружия для «имперского реванша», идеей которого явно одержима российская политическая элита. Это оружие — критическая зависимость многих постсоветских государств от российского рынка труда.

В свежем выпуске «Мониторинга экономической ситуации в России» эксперты Института Гайдара в спокойной академичной манере показали, как в стране развивается настоящий миграционный или, правильнее сказать, «антимиграционный» кризис. Процесс сокращения трудовой миграции в России из стран постсоветского пространства (само это пространство разрушается в том числе благодаря действий России сначала в отношении Грузии, а потом и на Украине, но это отдельная тема) идет по нарастающей последние пять лет.

Точкой отсчета процесса резкого уменьшения трудовой миграции в Россию предсказуемо стал 2014 год. Присоединение Крыма, война в Донбассе и санкционная битва с Западом резко ослабили рубль, а вместе с рублем — привлекательность российского рынка для трудовых мигрантов из стран СНГ.

По данным экспертов Института Гайдара, количество так называемых долговременных международных мигрантов в Россию не растет с 2014 года, зато продолжает увеличиваться каждый год количество уезжающих из России гастарбайтеров. В итоге миграционный прирост населения в 2018 году оказался самым низким с 1991 года — момента распада СССР.

«Начиная с 2014 года число международных мигрантов, прибывающих в Россию, стабилизировалось на уровне 565−600 тыс. человек, но число уехавших увеличилось с 308 тыс. в 2014 году до 441 тыс. в 2018 году», — говорится в «Мониторинге». Таким образом, хотя нетто-миграция сохраняется в пользу России (пока в страну приезжает больше мигрантов, чем уезжает из нее), эти показатели явно стремятся навстречу друг другу.

Фото AFP/Scanpix/LETA

В 2018 году чистый прирост мигрантов не превысил крошечные в масштабах России 150 тысяч человек. В то же время для компенсации естественной убыли населения России требуется такой чистый прирост мигрантов на уровне не меньше 500 тысяч человек ежегодно.

Количество временных трудовых мигрантов в России не вернулось на докризисные отметки шестилетней давности. В последние три года этот показатель находится на уровне 9,2—10,2 млн человек. В 2013 году их было 10 —11,5 млн. Подавляющее большинство трудовых мигрантов всегда приезжало в Россию из стран СНГ. Эта тенденция остается неизменной и сейчас. По данным Росстата на 1 апреля 2019 года, их было 8,2 млн (86% всех мигрантов).

Главный поток трудовых мигрантов в Россию традиционно давали страны Средней Азии и Украина. Главной причиной чистого оттока украинских мигрантов из России, естественно, стала война. В 2018 году поток украинских мигрантов в России, по сравнению с 2015 годом, сократился почти на 30%, зато количество уехавших из России граждан Украины за эти три года выросло в 2,6 раза. Теперь украинские мигранты, особенно после получения Украиной безвиза с ЕС, устремились в поисках работы в страны Евросоюза. И вряд ли променяют их на Россию до тех пор, пока российско-украинские отношения не начнут налаживаться. Пока никаких предпосылок к этому нет.

Мигрантов из Средней Азии в России тоже становится все меньше — они теперь выбирают Казахстан или Китай. Казахстан уже догнал Россию по всем основным экономическим показателям. Это тоже большая страна с большим рынком труда. Но она, в отличие от России, не находится в конфронтации с Западом. Против нее не введены санкции, ее экономика растет.

Фото RIA Novosti/Scanpix/LETA

Экономическую и социальную роль трудовой миграции для России, несмотря на распространенную в российском обывательском сознании нелюбовь к мигрантам, особенно из стран Средней Азии, трудно переоценить. В течение последней четверти века именно мигранты во многом спасали Россию от провала в демографическую яму, компенсируя естественную убыль населения. В последние два года на фоне увеличения оттока мигрантов и затяжного экономического кризиса с падением доходов населения в России вновь стала уменьшаться и рождаемость. В результате в 2018 году в России возобновилась естественная убыль населения и составила 99,7 тысячи человек. Причем она отмечалась в 60 регионах страны, тогда как увеличилась численность населения лишь в 15 регионах.

Но политические последствия сокращения миграционных потоков в Россию еще более разрушительны для амбиций российской элиты, чем экономические. Зависимость постсоветских государств от российских энергоносителей (это не касается Казахстана, Узбекистана, Туркменистана и Азербайджана) и российского рынка труда оставалась основным способом давления России на эти государства. Достаточно сказать, что в 2015 году 51% внутреннего валового продукта Таджикистана был сформирован переводами трудовых мигрантов — преимущественно из России.

Но когда в стране национальная валюта слабеет к доллару за пять лет вдвое и уже явно не вернется к «докрымским показателям», когда страна под санкциями, когда в ней сокращаются рабочие места, мигранты начинают уезжать. Этот процесс накладывается на обострение политических отношений России с бывшими советскими республиками. Ни Украина, ни Белоруссия больше не могут доверять России как надежной стране-партнеру. А мигранты из Средней Азии, где экономическая ситуация вынуждает и еще долго будет вынуждать миллионы людей искать работу на стороне, выбирают государства с более предсказуемой и благополучной экономической ситуацией.

«Количество проживающих за пределами России русских и представителей титульных народов России сильно сократилось вследствие репатриации на историческую родину. Оставшиеся в значительной степени интегрировались», — пишут эксперты Института Гайдара в подтверждение своего главного неутешительного вывода: ожидать существенного притока трудовых мигрантов в Россию больше не приходится. Но чисто экономические причины убивают интерес к российскому рынку труда и у «нерусскоязычных» мигрантов.

Фото TASS/Scanpix/LETA

Понятно, что политически Россия, особенно в последние пять лет, утратила привлекательность в глазах жителей постсоветского пространства. Те же граждане Узбекистана или Таджикистана ехали в Россию из своих родных «диктатур» в чужую только потому, что здесь можно было найти лучшую работу и заработать больше денег. Теперь эти возможности резко сократились и вряд ли появятся вновь при сохранении нынешней конфронтационной внешней политики России.

Денег, чтобы покупать политическую лояльность постсоветских государств, у России становится все меньше. Как выглядит «русский мир» в Донбассе, постсоветские политические элиты увидели и усвоили очень хорошо. И очень не хотят его повторения у себя. Бывшая метрополия вслед за политической привлекательностью для своих бывших сателлитов напрочь утратила и экономическую.

На одном страхе новую империю не построить. Россия без притока трудовых мигрантов может столкнуться с дефицитом кадров и проблемами нормального развития собственных территорий — ежегодно с карты России и так исчезают десятки населенных пунктов. Привлекательность российского рынка труда для мигрантов из стран СНГ более четверти века оставалась важнейшим фактором влияния России на постсоветском пространстве. Этот фактор Россия загубила своими руками. И никаким новейшим оружием это не исправить.

Ядерные бомбы и ракеты с непредсказуемой траекторией не делают страну заманчивым местом для работы в глазах людей, которые не могут найти нормальные способы заработка у себя на родине. Китай, ЕС и Казахстан активно перехватывают трудовых мигрантов у России, и это доказывает реальную роль Москвы на постсоветском пространстве гораздо более красноречиво, чем любые воинственные заявления российских политиков. Став политическим пугалом для стран СНГ, Россия уверенно становится и пугалом экономическим.