В середине октября прошлого года на электронный адрес газеты «Открытой» поступило сообщение из Роскомнадзора с требованием удалить с сайта газеты две статьи: «Тайны следствия» и «Запятнали честь мундира», опубликованные еще в сентябре- августе 2013 года.
Роскомнадзор сообщил, что в этих статьях содержится информация, запрещенная для публикации в Российской Федерации, и что эти материалы внесены в соответствующий Единый (федеральный) реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети Интернет и сетевых адресов.
Обе статьи, ставшие вдруг незаконными, были посвящены постыдным историям, в которые вляпались прокурорские работники. В обеих антигероем был Евгений Миронов, 23-летний помощник прокурора Александровского района. В августе 2013 года его задержали сотрудники ДПС, и, посчитав нетрезвым, предложили пройти медицинское освидетельствование, но тот отказался. Тогда в присутствии понятых было зафиксировано, что Миронов не хочет ни ехать к врачам, ни подписывать какие-либо документы. Полицейские составили протокол об административном правонарушении.
Происходящее фиксировал на камеру блогер Денис Шутько, известный на Ставрополье активист общественной организации «Гражданский контроль».
А потом на полицейских возбудили уголовное дело, мол, не имели они права привлекать к ответственности сотрудника прокуратуры, пусть даже пьяного. Но после того, как поднялась волна общественного возмущения, Следственный комитет отменил возбуждение уголовного дела против сотрудника ДПС. Зато после появления видеоролика в Интернете возбудили уголовное дело в отношении блогера Дениса Шутько. Мать Евгения Миронова заявила, что отдала 120 тысяч рублей блогеру за то, чтобы он не выставлял в Интернете отснятый ролик с задержанием ее сына.
Видеоролик с подробностями задержания до сих пор можно увидеть почти на пятидесяти интернет-ресурсах, в том числе и на сайте московского интернет-издания «Газета.ру». Как же получилось, что в реестре запрещенной информации оказалась только «Открытая»?
«Открытая» статьи с сайта убрала, указав, что снимает их временно, до выяснения причин, по которым они попали в информационную систему Роскомнадзора. И провела свое расследование: кто был инициатор иска и почему решение было принято без участия редакции, которая узнала о нем спустя пять лет после публикации статей?
Из ответа Александровского суда выяснилось, что заявление в суд подал тот самый бывший помощник Александровского прокурора Евгений Миронов еще в 2017 году, то есть через четыре года после инцидента с его задержанием. Возможно, собирался заново устроиться или в прокуратуру, или в какой другой государственный орган. Заявление о признании информации, распространяемой в сети Интернет, запрещенной к распространению на территории Российской Федерации, рассматривалось в порядке особого производства. В особом производстве отсутствуют стороны и взаимоисключающие интересы.
Свои исковые требования (убрать из публичного пространства информацию о своем задержании) Миронов обосновывал тем, что после составления протокола об административном правонарушении он где-то прошел-таки медицинское освидетельствование, и алкогольного и наркотического опьянения у него, мол, не выявлено. В этом месте газета напоминает читателям: мама юного помощника прокурора числилась в тот момент врачом-психиатром краевой военно-врачебной комиссии, на которого возложены и функции врача-нарколога.
И районный судья Юрий Курасов в Александровском районе вынес поразительное по правовому бесстыдству решение: информацию о правонарушениях работника прокуратуры Миронова признал запрещенной для публикации на территории России.
Но российское законодательство дает четкий перечень видов информации, запрещенной к публикации в нашей стране. Ни под один из них случай с Мироновым не подходит. Более того, редакция узнала, что решение судьи Курасова было обжаловано журналистами «Российской газеты», которая тоже фигурировала в заявлении Миронова. И апелляционное определение полностью отменило решение александровского судьи Курасова. В Едином реестре запрещенной информации ни одной ссылки на статьи других изданий, упомянутые в заявлении Миронова, не было. Никаких подобных предупредительных мер и запретов в отношении других изданий Роскомнадзором не предпринималось.
Газета поинтересовалась у Ольги Перетятько, начальника отдела по работе со СМИ управления Роскомнадзора по СКФО, к кому же поступают апелляционные определения? И задала вопрос о конкретном указанном выше деле.
«Мы в этом деле выполняем только техническую работу», - сообщила Перетятько, - нам поступают вступившие в силу решения судов или постановления приставов с запрещенными материалами, мы просто направляем их в наш федеральный орган. Решение о включении или невключении материалов в этот Единый реестр принимают там. Мы зачастую не знаем даже, какое принято решение».
Перетятько пообещала помочь выяснить подробности. Но так и не перезвонила, дав основание думать, что в этой истории сокрыто немало тайн и конкретных должностных персон. «Возможно, зародилось или уже вовсю процветает новое явление в жизни российской бюрократии, спасающей свой «имидж» и таким изощренным способом, как вычищение публичного пространства от нежелательной для них информации, камуфлируя ее под «вредоносную для общества». И потом - от имени Закона - через судебное решение удаляющее ее с глаз долой. И новая услуга, наверное, немало стоит», - предполагает газета.
В связи с появившейся информацией журналисты собираются сделать официальные запросы к Роскомнадзору - и местному и федеральному, и убедиться, правы ли они в своих подозрениях о новых формах антиконституционного препятствования журналистской деятельности в крае.