Алексей Нарышкин: А что бы вы с Крымом сделали на месте Путина? Я не спрашиваю, чей Крым… Не говорите, что вы бы его и не брали.
Евгений Ройзман, политик: Я бы его и не брал, потому что это совершенно чужая история.
А.Нарышкин: Это понятно. Вы уже работаете с тем, что есть.
Е.Ройзман: А у меня нет ответа на этот вопрос.
А.Нарышкин: Так Путину можно посочувствовать в этой ситуации.
Алексей Соломин: Смотрите, тогда по-другому спрошу: А почему ответ «Отдать Крым Украине» для вас нелегкий ответ? Почему его у вас нет?
Е.Ройзман: А потому что я технически сейчас очень сложно представляю, как это сделать. Но вообще, из этой ситуации надо уже уходить любым способом, потому что она хорошо не кончится для страны.
И вот эта история с возобновлением переговоров по Востоку — это совершенно точно, что это следствие этих историй на Западе. То есть это однозначно совершенно, что эти истории с островами связаны с историей с Крымом. Они опосредовано, но связаны. Больше вам скажу: и следующая будет история. То есть развязали тот самый мешочек, сделали то, чего нельзя было делать. То есть, знаете, как говорят: Это хуже, чем преступление — это ошибка.
Нормально: они взяли, а вы хотите, чтобы я выход нашел?
А.Соломин: А так всегда происходит, в любой политике. Приходит президент на смену предыдущему и должен разгребать его проблему.
Е.Ройзман: Вот поэтому никогда в жизни я не будут баллотироваться и даже мечтать об этом. И президент России, и премьер — это те люди, которым я никогда в жизни не завидовал…
А.Соломин: Евгений, а может, в этом и проблема, что нет нормальных людей, которые хотели бы стать президентом? В итоге мы все оказываемся у разбитого корыта. Никто не хочет заниматься ни политической борьбой, не принимать ответственные решения.
А.Нарышкин: Поэтому и Путин 20 лет сидит, потому что он не видит резерва никакого.
Е.Ройзман: Объясню, почему происходит. Вот эта политика власти страны, вот эти нечестные выборы, вот эти рокировки, где друг другу стул караулят, они приводят к тому, что самая активная часть населения просто откатывается на обочину и перестает участвовать в политической жизни, и смотрит с обочины, что происходит, как-то комментирует, а участвовать в этом не хочет: «Потому что я этого не хотел, я за это не голосовал». И вот мы сейчас сидим с вами и с обочины это всё комментируем.