Итак, во Владивостоке прошли суды, на которых рассматривались дела о фальсификации итогов голосования на четырех избирательных участках на повторных выборах губернатора Приморского края 16 декабря 2018 года.

Во всех четырех судебных процессах истцам было отказано в удовлетворении их требований об отмене решений участковых избирательных комиссий об итогах голосования, повторном подсчете голосов на участках. В двух последних судах я участвовал в качестве представителя истца (кроме меня представителями были также Полина Сидельникова и Юрий Гурман).

Несмотря на то, что суд иски не удовлетворил, у меня от этих процессов осталось чувство удовлетворения. На положительный исход дела я не рассчитывал (не первый мой суд по избирательным спорам), зато в полной мере удалось продемонстрировать единение избиркомов, прокуратуры и суда в деле противодействия выявлению истины и обеспечению избирательных прав. Кроме того, у меня сложилась довольно стройная картина того, какова была технология этой фальсификации.

Что, собственно, произошло и из-за чего появились эти иски?
Исследование итогов голосования на избирательных участках Владивостока показало крайне маловероятное распределение голосов по участкам: некоторое количество УИКов резко отличалось по доле голосов за кандидата Кожемяко. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что все, выпадающие из общей статистики, результаты принадлежат избирательным участкам, которые были оснащены комплексами обработки избирательных бюллетеней марки 2010 (КОИБ–2010). Среди этих участков были четыре, о которых говорилось выше. Сомнения в честном подсчете голосов на этих участках укрепились после того, как было обнаружено, что их бумажные протоколы об итогах голосования несколько отличаются по форме от протоколов других участков, а также то, что данные с этих участков вводились в ГАС «Выборы» с некоторым опозданием.

Все эти признаки вызвали подозрения в неправильном подсчете голосов на данных участках (в подложности протокола об итогах голосования). Заявления, содержащие эти подозрения, были поданы в приморский избирком еще до установления результата выборов, то есть у системы избиркомов были основания повнимательнее отнестись к ситуации, например, пересчитать голоса на нескольких подозрительных участках. Избиркомы этого не сделали.

У суда было еще больше возможностей для подтверждения или, наоборот, развеивания этих подозрений. Суд имел возможность провести более тщательное расследование: не только исследовать избирательную документацию комиссий, в том числе бюллетени, но и назначить экспертизу по выявлению технической возможности искажения итогов голосования с помощью КОИБ–2010 и опросить в качестве свидетелей организаторов выборов — членов участковых комиссий, системных администраторов территориальных комиссий. В этом направлении суд не сделал ничего!

Все ходатайства со стороны истца о процедурах тщательного исследования были отклонены судом при поддержке представителей ответчика (избирательных комиссий) и прокуратуры. Справедливости ради следует сказать, что ответчик доставил в суд бюллетени и список избирателей и не возражал против пересчета.

Впрочем, следует отметить терпеливость судьи Ленинского районного суда Владивостока Ларисы Соколовой. Она внимательно выслушивала все, что мы говорили и терпеливо отказывала в множестве ходатайств. Два судебных процесса в общей сложности длились около 12 часов. И за эти часы мы успели высказаться не только по существу данного дела, но по нашим взглядам на взаимоотношение всех государственных органов, висящих на единой властной вертикали, и отделенных от этой вертикали граждан.

Кроме того, стала примерно (не полностью, поскольку это требует специфических знаний об устройстве КОИБ) ясна технология фальсификации, примененная в данном случае. Процесс показал, что КОИБы могут использоваться для массовых фальсификаций не хуже, чем руки людей. Впервые наблюдалась массовая фальсификация с помощью КОИБ. Протокол судебного заседания станет еще одним письменным свидетельством истории наших выборов.