11 августа исполняется 80 лет со дня завершения вооруженного конфликта, вошедшего в нашу историографию как "разгром японских захватчиков у озера Хасан", а в японскую – как "инцидент у высоты Чжангуфэн".
В 30-х ожидалось, что большая война начнется именно здесь, на востоке. В 1931–1932 гг. Япония оккупировала северо-восток Китая и создала у границ СССР "марионеточное" государство Маньчжоу-го. На границе в течение нескольких лет "хмуро ходили тучи" и вспыхивали перестрелки.
Лето 1938 года оказалось кульминационным.
13 июня к японцам перешел Генрих Люшков – начальник управления НКВД Дальневосточного края
13 июня к японцам перешел Генрих Люшков – начальник управления НКВД Дальневосточного края, выдвиженец Ягоды и фаворит Ежова, входивший в состав "краевой тройки" и руководивший массовыми репрессиями 1937–1938 годов. В обмен на предоставление политического убежища Люшков рассказал японской контрразведке все, что знал о дислокации советских войск на Дальнем Востоке и системе охраны границы. Эти сведения произвели на руководство генштаба Японии большое впечатление.
"В полученной от Люшкова информации нас поразило то, что войска, которые Советский Союз мог сконцентрировать против Японии, обладали, как оказалось, подавляющим превосходством... До этого мы полагали, что советские и японские вооруженные силы на Дальнем Востоке соотносились между собой как три к одному. Однако фактическое соотношение оказалось равным примерно пяти или даже более к одному. Это делало фактически невозможным осуществление ранее составленного плана военных операций против СССР…" – воспоминания одного из офицеров генерального штаба Японии цитирует исследователь Хияма Ёсиаки в книге "Покушение на Сталина".
Тем не менее 11 июля японская сторона заявила протест в связи с тем, что советские пограничники оборудовали окоп и проволочное заграждение на сопке Заозёрной. 15 июля на этой сопке, которую японцы сочли принадлежащей Маньчжоу-го, был застрелен японский разведчик Мацусима. Наркоминдел СССР Литвинов заявил японскому послу, что по Хуньчуньскому соглашению 1886 года сопки Заозёрная и Безымянная принадлежат России.
Боевые действия начались в ночь на 29 июля рейдом усиленной роты японцев на сопку Безымянную. Из 11 советских пограничников, оборонявших сопку с винтовками и ручным пулеметом, погибли пятеро во главе с начальником заставы лейтенантом Алексеем Махалиным.
Задачу отражения агрессии возложили на 39-й стрелковый корпус, которым командовал Григорий Штерн, одновременно занимавший пост начштаба Дальневосточного фронта. Общее руководство оставалось за командующим фронтом маршалом Василием Блюхером – героем Перекопа, Волочаевки и КВЖД. Применялись танки, самолеты, флот, артиллерия…
За два дня японцы продвинулись вглубь территории СССР на четыре километра, но 6 августа Красная армия перешла в наступление. "Наши танки… поливали огнем самураев, как в душе вода поливает человека… Храбрый танкист тов. Андреев шел только вперед… Самураев, притаившихся в окопчиках, он начал топтать гусеницами танка", – писала в те дни местная газета. К 9 августа японцев полностью вытеснили за пределы советской территории, 11 августа было подписано перемирие, восстановившее границу по Хуньчуньскому соглашению. В советских газетах была опубликована фотография водружения красного знамени на сопке Заозерная – кадр был постановочный, снятый уже после окончания боев, как и в случае с Рейхстагом семь лет спустя.
По данным краеведа Бориса Шадрина, много лет занимавшегося историей Хасана, потери советской стороны составили 1009 человек убитыми. Японская армия, по неточным оценкам, потеряла убитыми около 650 человек.
Из-за больших потерь операция была расценена Москвой как неудачная. Главный военный совет РККА пришел к выводу, что боевая подготовка находилась на "недопустимо низком уровне", войска были "раздерганы и небоеспособны". В секретном приказе наркома обороны Ворошилова говорилось: "Благодаря расхлябанности, неорганизованности и боевой неподготовленности войсковых частей и растерянности командно-политического состава… мы имеем сотни убитых и тысячи раненых". Виновником был назван Блюхер, которого сняли с должности и вскоре арестовали.
Иногда победителей судят; Блюхер, правда, до суда не дожил – в ноябре того же года умер в Лефортово. Штерн пережил его ненадолго – был расстрелян в 1941 году.
Конфликт на Хасане можно рассматривать как звено не только полувекового противостояния России и Японии, но и Второй мировой войны. Возможно, поражение на Хасане и особенно на Халхин-Голе год спустя повлияло – наряду с другими факторами – на то, что в 1941-м Япония так и не открыла свой "второй фронт" против СССР.
Приморский край как отдельный субъект был образован как раз после (и во многом вследствие) Хасана. Уже в октябре 1938 года огромный Дальневосточный край разделили на два – Хабаровский и Приморский. Так Владивосток оказался подчинен напрямую Москве, без передаточного звена в виде Хабаровска, в целях улучшения управления.
Сегодня Хасанский район – "жемчужина Приморья", дальневосточный курорт, участок сравнительно теплого морского побережья, какие в России можно пересчитать по пальцам одной руки. Здесь живут последние дальневосточные леопарды и смыкаются границы трех стран: России, Китая и Северной Кореи.
…В хасанских боях участвовал и мой дед. Правда, расспросить его об этом я не успел: дед умер в 1987-м. А теперь "хасанцев", наверное, вообще не осталось в живых – им должно быть по 100 лет и больше, да и Великая Отечественная скольких из них выкосила…
Лет пятнадцать назад я записывал воспоминания одного из последних ветеранов Хасана – артиллериста Степана Шаронова (было ему под 90, вскоре он скончался). Вот что он рассказывал:
– Только мы начали перебежки с пушками, как с этой Пулеметной высотки – она была вся у них окутана проволокой, не знаю, сколько у них там пулеметных установок, минометов стояло, – закидали нас абсолютно. Летят по траве – прямо блеск от них, от снарядов. Мы ползли до самой Заозерной вдоль берега, обходили эту несчастную Пулеметную. Когда уж наши выгнали их оттуда, легче стало. Наш расчет продвинулся между Заозерной и Пулеметной – там какая-то Грязная падь была, две корейских фанзы стояли, огороды, вот мы по ним и продвинулись между сопками, чтобы стрелять и по левой стороне, и по правой… Танки японские не шли, мы стреляли всеми нашими снарядами – и осколочными, и бронебойными приказали на третий день. Штурмовой огонь открыли по блиндажам, по огневым точкам. Аж орудья покраснели… Ранен я не был. Планшет мой весь издырявили, крышку – как бороной. Потом еще в бинокле крышку открываю, а там осколочек. Извините, доживаю девятый десяток, уже память вышибать начинает...
Главное, чтобы память не "вышибло" у нас.