Нулевая толерантность ЕГЭ

Каждый год после сдачи ЕГЭ в соцсетях появляются сердитые комментарии выпускников, их родителей и учителей по поводу апелляций. Как правило, злость вызывают оценки за гуманитарные предметы. Лето за летом одно и то же: родители пишут заявления в конфликтную комиссию, жалуются в прокуратуру и Рособрнадзор. Проходит год — и все начинается сначала.

Петр Саруханов / «Новая газета»

Со всей строгостью

В начале июля разгорелся скандал в Свердловской области, где около 80% выпускников, сдававших ЕГЭ по английскому языку, получили 0 (ноль) баллов за эссе. Как сообщает Znak.com, речь идет примерно о 240 детях.

Тема эссе в одном из вариантов была такой: «Digital literacy is the key to success in any occupation» («Цифровая грамотность — ключ к успеху в любой профессии»). Часть выпускников просто не знали слова literacy (грамотность), другие поняли слово occupation как «занятие». А по мнению предметной комиссии, это слово в сочетании с «успехом» может трактоваться только как «профессия», поэтому все, кто писал про успех в жизни, а не в карьере, тоже получили нули.

На апелляции оспорить выставленные баллы выпускникам не удалось. Возмущенные родители пожаловались в Рособрнадзор, который переправил их письмо в Федеральный институт педагогических измерений (ФИПИ) — именно он разрабатывает контрольно-измерительные материалы (КИМы) к ЕГЭ. Родители потребовали признать тему некорректно сформулированной. Руководитель федеральной комиссии разработчиков КИМ по иностранным языкам Мария Вербицкая ответила родителям, обосновав приемлемость слова literacy в экзаменационных материалах, и напомнила, что эссе — это задание для продвинутого уровня, так что выпускникам с более низким уровнем знания языка лучше «не выполнять задание 40, а посвятить освободившееся время другим».

Родители возмутились еще сильнее и написали жалобу министру, подвергнув критике заодно и экспертов на апелляции: те давят на детей авторитетом, говорят, что работы и так высоко оценены, выдвигают абсурдные обоснования низкой оценки — вроде того, что надо было использовать слово «успех» в каждом абзаце.

Впрочем, в 2014 году был крупный скандал с апелляциями по литературе: многие москвичи полагали, что существует заговор, цель которого — расчистить в столичных вузах места для провинциалов.

Что осталось за кулисами скандала, поясняет эксперт из Санкт-Петербурга, пожелавшая сохранить анонимность: «6 июня всех экспертов, проверяющих ЕГЭ по английскому, собрали на всероссийский вебинар. Там Мария Вербицкая сказала, что у выпускников слишком высокие баллы по нашему предмету, и вузам сложно дифференцировать абитуриентов. Поэтому к проверке работ надо подойти со всей строгостью и ставить высокие баллы по-настоящему сильным ребятам. Это действительно новое в этом году. Но региональная предметная комиссия в Свердловской области явно перестраховалась. Мы в Петербурге ставили нули за эссе только тогда, когда выпускник явно отходит от темы или четко ее недопонимает. Я проверила 35 сочинений, из них нулем оценила 3 или 4. За некоторые сочинения, которые екатеринбургские коллеги оценили нулем, мы бы поставили 10–12 баллов».

Он сам стоял на мостике?

Выпускники, сдавшие ЕГЭ по истории, рассказывают об абсурдных спорах с членами апелляционной комиссии. Например, о том, что считается конкретными действиями исторической личности («стремился получить доступ к морю» — это не действие; «организовал военный поход» — это не действие!»), а также о том, что считать причинами исторических событий, что такое кризис, подъем, рост благосостояния.

Иван:

«У меня написано: «Причиной перелома в войне стало повышение боеспособности русской армии, вследствие проведенной рекрутской реформы и развития промышленности. Другой причиной может послужить то, что Карл XII изменил первоначальный план ведения боевых действий…» И я слышу: «Это не причины, по крайней мере не основные».— «Какие же тогда?» — спрашиваю я.— «Мощь русского оружия!!!»

Мария:

«У меня стоит ноль по критерию «фактические ошибки». Например, я сказала, что Николай подавлял восстание в Европе, а надо было сказать, что в Венгрии, хотя в критериях ничего подобного нет».

Виктория:

«Я написала в 22-м задании: «Следствием сельскохозяйственной кампании по поднятию целины и внедрению кукурузы стал сельскохозяйственный кризис». Эксперт спрашивает: «Как кризис?» — «Вот возрос импорт зерна в 1963–1964 гг.».— «Но люди же не голодали? Значит, не было кризиса».

Эльмира:

«Я сказала, что раскрыла роль личности Нахимова, написав, что он «обнаружил турецкий флот и разбил его в Синопском сражении в 1853 году». Они мне на полном серьезе сказали, что это процесс, а не действие: я не могу знать, стоял ли Нахимов на палубе с биноклем. Эксперт сказала: «Я думаю, этим занимались специально обученные матросы».

Самым спорным оказалось задание 25, требующее раскрыть роль личности в истории. Александр Морозов, преподаватель Лицея ВШЭ и подготовительных курсов ИСАА МГУ, поясняет:

«Это не вина эксперта, проверяющего работу или принимающего апелляцию. Это критерии оценивания, введенные автором КИМ ЕГЭ по истории Игорем Артасовым. Артасов, заместитель руководителя Федеральной комиссии по разработке КИМ ЕГЭ по истории и автор этого задания, поясняет в видеоролике Рособрнадзора: «Не следует писать так: «Ленин руководил переходом к новой экономической политике». — В этой формулировке отсутствуют указания на конкретные исторические действия. Следует писать так: «В.И. Ленин выступил на Х съезде РКП(б) и предложил заменить продразверстку продналогом».

Но ведь в формулировке задания этих указаний нет. И если выпускник не знает о существовании видео Рособрнадзора и не слушал вебинаров для экспертов, проверяющих ЕГЭ, он вполне может и не узнать, какой уровень детализации эксперты сочтут соответствующим критериям. А главное — это не имеет отношения к тому, как он знает историю.

Эксперты ошибаться не могут

Из года в год выпускники жалуются на то, что больше чем на два балла оценку на апелляции не поднимают, что эксперты на них давят и угрожают снизить оценку: мол, апелляция — это пересмотр всей работы, не слушают, обрывают, грубят. Общение усложнилось в этом году, когда апелляции стали проводиться по скайпу.

Эльмира:

«Мне сказали: «Хватит вытягивать баллы из экспертов, это неприлично. Апелляция проводится не для того, чтоб вам повысили баллы. Наши эксперты — специалисты, и они не могут ошибиться».

Валентин:

«Это была не апелляция, а бои без правил. Он не давал мне сказать ни слова».

Виктория:

«Меня называли внученькой и голубушкой. Спрашивали, откуда я такая несобранная взялась. Говорили: «Мы бы вам поставили еще меньше, радуйтесь, что у вас так много баллов за это задание» и «поймите по-человечески, если мы поднимем вам балл, нас накажут».

Мария:

«Меня просто вообще не слушали. Я хотела еще задать пару вопросов, вернуться к предыдущим, а эксперт просто отключилась — и все».

Ситуацию комментирует историк Илья Запольский, директор школы «Интеллектуал»:

«Очевидно, что в Москве КИМы по истории в этом году оказались сложными для экспертов — очень неоднозначные возможности трактовки. При проверке работ и апелляции становится понятно, что в некоторых заданиях возможны разночтения. И тогда остается две стратегии: или никому не поднимать баллы, или поднимать всем. Но тогда поднимется проходной балл. Это универсальная проблема — не вина конкретного ребенка и не вина школы. Так что эксперты стараются любой ценой показать, что работу проверили правильно».

Спуститесь с небес

Главный научный сотрудник МГПУ Елена Романичева, руководитель московской предметной комиссии по литературе в 2015 году, комментирует:

«У эксперта нет задачи — ни в коем случае не повышать баллы. Да, при любом повышении оценки более чем на два первичных балла эксперт должен был подписать решение у председателя предметной комиссии, чтобы тот посмотрел, что с этой работой. Надо снять завесу тайны с материалов, которые уже были на экзамене: если мы возьмем хотя бы четверть типичных ошибок и сделаем их достоянием общественности, то детям будет проще понять, чего от них хотят. Расхождения в толковании должны быть предметом обсуждений в профессиональном сообществе. Не посылать карательные экспедиции надо, а встречаться».

Строго говоря, дети тут вовсе ни при чем. Проблема не в их подготовке. Гораздо важнее нерешенные научные и методические проблемы. А проблемы выпускника никого не волнуют.