О. Журавлева― Добрый вечер. В студии главный редактор Медиазоны Сергей Смирнов. И мы приступаем. По вашей специальности сегодня много интересного. Вы наверняка объясните, что происходит. Сегодня прокуратура попросила приговорить к шести годам колонии строгого режима бывшего зам. главу управления собственной безопасности Следственного комитета Александра Ламонова. Обвиняемого в получении взятки. И в этом деле, деле «Шакро Молодого» так сказать еще довольно большое количество высокопоставленных представителей Следственного комитета. Значит ли это, что Следственный комитет всё?
С. Смирнов― Ну нет, я не думаю, что это значит, что Следственный комитет всё. Следственный комитет кое-как я думаю, сейчас такое у него состояние, не очень хорошо, конечно, особенно после ареста бывшего, вообще главы московского подразделения организации Дрыманова. Он, конечно, сейчас не очень хорошо себя чувствует. Но я думаю, что говорить «всё», если бы мы понимали, какая может быть конфигурация, мы бы сказали «всё». А непонятно, а чего делать (неразборчиво) Следственного комитета. Прокуратура очень хочет, чтобы им вернули всё. Но, честно говоря, сомневаюсь, что в Генпрокуратуре после десяти лет унижений и абсолютно карикатурно показательного органа взяли и вернули все полномочия и следствие. Только Чайка об этом мечтает. Я думаю, это вряд ли произойдет. Кому еще. ФСБ передать функции Следственного комитета. Мне кажется самому ФСБ это не очень надо. Если они начнут вести кучу дел, это значит им надо расширять свой штат. Набирать непонятно кого. Всех этих непонятных людей по объявлению. Кто это такие вообще. Чего умеете. То есть там же есть такое представление об элите. Ну что, кому. Третий вариант – давайте в МВД обратно. Но это так себе вариант, потому что раньше в МВД отдают совсем какие-то дела, которые низкие. Взять и все отдать. Нет такого количества специалистов. Так что мне кажется, сам по себе Следственный комитет вряд ли находится в серьезной опасности. Прямо срочно что-то случится. Но, конечно, возможно будет сильно сменено руководство. И мне кажется, с Бастрыкиным опять возникает вопрос – выживет ли он. После таких дел.
О. Журавлева― У вас какие ощущения?
С.Смирнов: Прокуратура очень хочет, чтобы им вернули всё
С. Смирнов― Мне кажется, рано или поздно все равно его отправят в отставку. Потому что все-таки тут была же важная история вокруг Дрыманова. Мы же понимаем, что именно Бастрыкин его не отдавал. То есть полгода пытались завести на него уголовное дело и всячески проводили обыски, писали на заборе «вор», очень трогательная история, как опера, проводившие обыск, написали у него на воротах слово «вор» после окончания. «КоммерсантЪ» написал. Я вполне доверяю этой истории.
О. Журавлева― По почерку узнали, что это опера?
С. Смирнов― Они пришли с обыском, провели у него следственные действия, а так как у него был иммунитет, ничего с ним нельзя делать, они со злости взяли и написали на воротах «вор». Отличная история совершенно.
О. Журавлева― Потрясающе.
С. Смирнов― И, конечно, это была битва вокруг его поста и Бастрыкин явно долго не отдавал, но то, что он сейчас я уверен, был вынужден, все-таки его каким-то образом убедили, что надо сдавать своего подчиненного ближайшего и как быстро определили в СИЗО на самом деле. Это была молниеносная операция. Только он уходит в отпуск, только появляется его заявление, что после отпуска он уходит в отставку и за ним уже утром буквально приходят. Это как вообще.
О. Журавлева― А вот как вообще, я пытаюсь понять историю с тем, что предъявлено. Я имею в виду круговращение взяток. Кто-то кому-то все время приносит наличные туда-сюда, по кабинетам они бегают с сумками. Я не знаю, как это в реальности происходит. Это все настоящее? Они так живут?
С. Смирнов― В том, что примерно настоящее, я не сомневаюсь ни секунды. Безусловно. Примерно так все и происходит. Потому что много кто что рассказывает, естественно, часто не публично, но примерно так все и происходит, конечно. Мало того, отношения — ты взял, должен поделиться с начальством – это же классика жанра. Об этом рассказывают не только практически на всех…
О. Журавлева― …мне кажется, об этом рассказывал.
С. Смирнов― Традиция, никуда не денешься от традиции. Безусловно. Абсолютно так. И примерно так все и происходит. Когда офицеры ведут светскую жизнь миллионеров, ну конечно, возникают вопросы. И живут в особняках. Ну, конечно, возникают вопросы, и они вполне обоснованы. Как так получается. Ну все всё понимают на самом деле. Что примерно так и происходит. Что примерно такие схемы и есть. И мало того, я думаю, не везде, но в большинстве регионов, наверное, в значительной части регионов примерно все так и обустроено.
О. Журавлева― То есть я правильно понимаю, что вся оргпреступность так называемая, которой занимаются эти структуры, серьезные так сказать бандиты – их взаимоотношения со Следственным комитетом — это исключительно финансовые взаимоотношения. Этого посадим, этого не будем.
С. Смирнов― Безусловно В том числе финансовые. Идет очень серьезное взаимопроникновение, это же очень важный момент. То есть ты можешь быть руководителем какой-то ОПГ, или человеком, которого называют руководителем ОПГ, а твои сыновья могут работать один в ФСБ, другой в прокуратуре местной. Третий – в Следственном комитете. Классика жанра. Это взаимопроникновение, оно очень сильно. И я уверен, что силовики, безусловно, об этом знают. И власти об этом знают. Но пока что не видно каких-то серьезных попыток борьбы с этим проникновением.
О. Журавлева― А, может быть, в этом есть какой-то смысл? Может быть, мы просто не понимаем, для чего это нужно. Почему так должно быть.
С. Смирнов― Вполне допускаю, что есть какой-то очень тайный глубокий смысл, что на основе организованной преступности будет построено новое общество.
О. Журавлева― И новая экономика.
С. Смирнов― И новая экономика.
О. Журавлева― Прекрасно. А теперь как мой любимый жанр, предскажите мне что-нибудь по судьбе фигурантов, пожалуйста. Все получат настоящие реальные…
С. Смирнов― Ламонов уже пошел на сделку, ему запросили шесть лет. Я думаю, шесть лет он не получит.
О. Журавлева― Шесть лет строгого режима.
С. Смирнов― Это очень удобный случай. Надо понимать, что он в схеме был даже, судя по должности, отнюдь не главный. Он был заместителем Максименко, которого называли главным человеком, который все обосновывает. Ну, человек просто ходил за Максименко. Мы примерно, нам же очень трудно воспринимать, как проходило дело все-таки. Часть процесса была в закрытом режиме. Мы не до конца понимаем, открытый был только Максименко. У него был большой срок очень. Но явно он получит шесть, это будет показана планка минимальная. Мне кажется очень большая такая открытка Дрыманову — какие у тебя есть варианты.
О. Журавлева― А какие?
С.Смирнов: Когда офицеры ведут светскую жизнь миллионеров, конечно, возникают вопросы
С. Смирнов― Два простых. Ты не сознаешься, — уезжаешь лет на 13-15. Ты идешь на полное соглашение везде киваешь, говоришь «да» — у тебя есть шансы на шесть. Все довольно просто. То, что тут будут реальные сроки – нет вообще никаких сомнений. И тем людям, которые будут отказываться и не соглашаться, будут большие сроки. Еще впереди Никандров, еще следователь Крамаренко – это все фигуранты дела. Я уверен, что везде будут сроки. А в случае Дрыманова возможно будет показательно очень большой срок. Лет 11-12, это в данной конфигурации, судя по обвинениям вполне возможно.
О. Журавлева― Скажите, а политические дела это единственные бесплатные мероприятия силовых органов?
С. Смирнов― Конечно нет. Огромное количество дел вполне себе бесплатных, которые нужны для выполнения плана. Огромное количество дел набивается бесплатно, бескорыстно для повышения отчетности.
О. Журавлева― Шпионаж туда же идет. И госизмена.
С. Смирнов― Это другая история. За госизменой и шпионажем вот какая вещь. Все наши органы живут от кампании до кампании. Это мы очень хорошо видим. Медиазона 4 года отслеживает дела – очень хорошо заметные кампании. Это очень хорошо видно. Как проходят кампании. С госизменой явно какое-то оживление интереса к теме. Ну то есть собрано было совещание какое-то, год, два, три назад. Ну, я же не могу сам судить. Но, судя по количеству дел, было сказано в регионах: ребят, у вас всякие есть местные, они контактируют с иностранцами, видите какая ситуация сложная. Санкции. У нас опять холодная война. А они ездят, общаются, документы тайные показывают. Усилить бдительность по поводу сотрудничества высокопоставленных наших людей с иностранцами. Работайте, а потом отчитайтесь. Отчитайтесь. Ну, значит надо как-то нам что-то с этими делами делать. Ну, просто силы были брошены с одного направления…
О. Журавлева― И вот калининградский эксперт по Балтике это попала…
С. Смирнов― Я же не могу… Проблема с госизменой какая. Что ты не понимаешь, что происходит. Вообще не понимаешь. Все дела засекречены. Поэтому говорить, что там ничего не было в каждом деле, я вообще не могу. Но, судя по тому, что мы вдруг узнаем о таких делах, это некая кампания. Как была кампания во время войны с Грузией, была же явно отмашка чекистам: так, ну-ка следите за общением с грузинами. И раз – мы кучу дел получаем.
О. Журавлева― Да, да.
С. Смирнов― И так и тут. Раз — давайте мы усилим бдительность. И раз – у нас дела про госизмену. Цуркан, теперь Калининград. Это как бы явно силовикам и чекистам дали понять: внимание, опасность, давайте усилим бдительность.
О. Журавлева― А американская история особенно после саммита, Мария Бутина, то ли лоббизм, то ли чего похуже.
С. Смирнов― Хочется спросить, что же может быть хуже лоббизма.
О. Журавлева― Я не знаю. Даже не могу вообразить. Это они на нас насмотрелись?
С. Смирнов― Насмотрелись и там мне кажется гипертрофированное понимание России как главного врага, которое я уверен, очень нравится Кремлю. Кремль я уверен там Владимир Путин как раз с большим удовлетворением смотрит, что наконец настоящий враг, могущественнее американцев. А у нас смотрите, ракета как полетела. Обморок у всех. А мы тут выборы купили. Отлично. Смотрите, как мы можем. Экономика мировая полтора процента, зато как мы наравне с ними. Они нас все боятся. То есть то, что офицерам КГБ, людям, которые были воспитаны в период холодной войны и которые видели поражение в холодной войне, очень нравится то, что к ним относятся сейчас серьезно, я не сомневаюсь. Это сто процентов.
О. Журавлева― +7-985-970-45-45 номер для связи. Твиттер аккаунт @vyzvon, в Ютубе энергично пишут и продолжайте это делать. Спасибо большое. Мы читаем все, что вы нам присылаете. Естественно, тема и в Интернете, тоже об этом задавали вопросы перед эфиром. По поводу того, что повышение пенсионного возраста еще прямое нарушение Конституции. Об этом тоже вспомнили. Но вокруг пенсионной реформы очень много новостей. Одна прелестная совершенно о том, что словосочетание «пенсионная реформа» вдруг исчезло из официальных источников информации.
С. Смирнов― Я уверен, что это совершенная случайность.
О. Журавлева― А я вот помню, когда появилась эта новость, что была такая рекомендация, были еще сомнения на прошлой неделе, что это может быть все-таки, ну как-то смешно. Сегодня мы видим, что нет. Вот, пожалуйста. Сегодня мы будем постоянно говорить «пенсионная реформа», чтобы восполнить недостаток. Смотрите, какие еще удивительные вещи. Во-первых, мне кажется это первый случай такого нервного голосования депутатами. Потому что вдруг появляются слухи о том, что кое-кто вообще не пришел. И возможно они бунтуют. А депутаты «Единой России» обещают обсудить разные варианты мер в отношении Натальи Поклонской. Которая при первом чтении проголосовала против принятия законопроекта о повышении пенсионного возраста. Что же происходит? Во-первых, судьба Поклонской очень волнует. Во-вторых, где ошибка была допущена? Почему вдруг такая история случилась.
С.Смирнов: Большая такая открытка Дрыманову — какие у тебя есть варианты
С. Смирнов― Мне кажется надо разбирать прям по пунктам. Это все ошибка была допущена в переоценке возможности манипулирования, как мне кажется, то есть если мы ошиблись, сначала говорили бы не пенсионная реформа, а изменение пенсионного законодательства. Все было бы хорошо. Они мне кажется, стали заложниками слишком большой веры в манипуляцию общественным мнением. По крайней мере, представляется таким образом. Поэтому отказ от фразы «пенсионная реформа» это очень комично и смешно. Но просто это жутко нелепо. Это кто-то придумал. Гениальная идея, давайте для повышения собственного рейтинга перестанем говорить «реформа». Будем говорить «изменение». А еще можно говорить – «пенсионное улучшение». И тогда рейтинг, наверное, взлетит обратно. Это очень комично выглядит, потому что люди привыкли мыслить исключительно пиар-технологиями. Манипуляцией. И всем прочим. Это, конечно, первая часть. Почему так нервно? – потому что все понимают отношение. И опросы показали, даже лоялистских ВЦИОМа как относятся к пенсионной реформе – все всё понимают. Конечно, нервное голосование. Там 90% против. И ты берешь и жмешь за это кнопку. Почему? – потому что ты 20 лет говорил, что мы за большинство, у нас большинство, а тут раз – и принимаешь закон, который раздражает 90% населения. Ну конечно будешь тут нервным. Это понятно.
О. Журавлева― То есть вы хотите сказать, что депутаты «Единой России», которые тоже на днях сообщили, что у них выработалось единое одобрение, все хорошо, у них есть партийная дисциплина, мы знаем. Они в какой-то момент все-таки беспокоятся о том, поддерживает ли их население.
С. Смирнов― Они в некомфортной ситуации. Нет, они, конечно, ничего не решают. Ну конечно, они беспокоятся. Потому что им приходится полностью менять риторику. По факту. Это же очень неприятно, когда ты полностью меняешь риторику и вдруг оказываешься не на стороне большинства, очень уютно и хорошо быть на стороне большинства очень долго, очень понятно и комфортно. А тут раз – большинство против тебя. А тебе при этом надо вроде как не менять лицо. Как не менять. Довольно тяжело в такой ситуации.
О. Журавлева― Много раз наблюдали, как это делается.
С. Смирнов― Нет, нет. Как раз не помню таких прецедентов, чтобы настолько непопулярная реформа, затрагивающая всех вообще в стране, они взяли, я думаю, они бы с таким удовольствием сейчас развернулись на 180 градусов, — нет, мы отклоняем пенсионную реформу. Они прыгали бы, я думаю вокруг, хоровод водили бы вокруг ГД. С большим удовольствием. Потому что им комфортно все-таки.
О. Журавлева― Кто им дал вот колом по голове и заставил их?
С. Смирнов― Нет. Начнем с того, что депутаты ничего не решают.
О. Журавлева― Понятно.
С. Смирнов― Это мелкие феодалы в феодальном государстве, которые зависят от феодалов разного уровня классом выше и конечно они это прекрасно понимают. Что они даже голову поднять не могут. Понимают все, кстати, кроме Натальи Поклонской.
С.Смирнов: Все наши органы живут от кампании до кампании
О. Журавлева― Вот кстати. Так скажите про Наталью Поклонскую.
С. Смирнов― Она недавно в феодальной структуре и еще не очень привыкла.
О. Журавлева― Но ведь ей позволялись очень странные и смешные…
С. Смирнов― Выходки.
О. Журавлева― Да, буквально. Немножко позорных историй с мироточащим бюстом. Немножко уже совсем неприличных с полемикой вокруг несчастного фильма. А почему сейчас вдруг решили наказать? И что, действительно накажут?
С. Смирнов― Потому что фильмы это, у каждого бывают свои странности. Это про бюст. Ну ладно, кто-то около бюста ходит вокруг. Ну бывает. Ходит и ходит. Не особо это влияет. Не особо. Ну, по фильму. Ну, кому-то одно нравится, кому-то другое. Кто-то с одним борется, кто-то с другим. Не очень конечно, хорошо, немножко неадекватно. Ну ладно, не так страшно. А тут как так. Мы тут все дураки, нас тут всех ненавидят, она выходит вся в белом и говорит «я за народ». Ты чего. Я думаю там злые все на это. Чегой-то мы популиста воспитали в своих рядах, который решил тут выделиться. Он что, забыл, где находится. А это, потому что она не очень понимает сути депутатства. Кто такой депутат в РФ. Это очень интересный показательный момент.
О. Журавлева― А вот эти таинственные 8 человек и говорят даже сам Железняк. Это скрытые противники реформы или те, кто просто никак не могут себя преодолеть и просто не могут нажать эту кнопку никак.
С. Смирнов― Я подозреваю, что это революционеры, которые готовят майдан.
О. Журавлева― Да ладно.
С. Смирнов― Похоже на то. Особенно депутат Железняк, скорее всего, закупает палатки в Швейцарии или где-то еще.
О. Журавлева― Матрос.
С. Смирнов― Похоже, безусловно, на это. На самом деле мы не очень понимаем, что происходит еще внутри фракции «Единой России». И каким образом все именно происходит. Но возможно кто-то пытается играть на опережение. И считает, что реформа будет скорректирована, и я в какой-то буду раз – и победителем относительным на фоне этой супердисциплины. Трудно сказать. Милонов все равно был сам по себе. Потому что да, Милонов все-таки как бы там ни было, был ближе к Поклонской. В некоторых местах. Своего поведения. Поэтому я не удивлен, что такое происходит. И это скорее вполне интересно, мало того, я уверен, что из голосовавших 300 с лишним депутатов «Единой России» процентов 80 хотели бы примерно поступить как Поклонская и как Железняк.
О. Журавлева― Просто самые смелые люди.
С. Смирнов― Да.
О. Журавлева― Надо просто зарубочку поставить.
С. Смирнов― Возможно, не самые смелые, может быть самые отмороженные, если можно так сказать.
О. Журавлева― Здесь уже одно от другого не отличается.
С. Смирнов― Разные слова.
О. Журавлева― А мысль, которую многие примеряют о том, что выйдет когда-нибудь президент весь в белом и как-то что-то хоть немного откатит в этой реформе назад. Вы тоже считаете, что на это еще стоит надеяться?
С. Смирнов― Нет, я думаю, они рассматривают все варианты. Они будут замерять общественное мнение. Если говорить серьезно. Конечно, отката по-моему не будет. Но я допускаю мысль, что пару лет продлить срок, снизить на пару лет. Они такой вариант рассматривают. Там сидят живые люди, они конечно, все считывают, понимают. Они немножко мне кажется в шоке от социологических замеров. И всего. И каким-то образом надо что-то корректировать. Они допускают этот вариант. Но мне кажется еще вообще не факт, что решение принято. Они будут сидеть смотреть, думать, как и что. Какой-то решающий момент. Мне кажется первое чтение первым чтением. Посмотрим.
О. Журавлева― Но решающее, наверное, второе.
С.Смирнов: Хочется спросить, что же может быть хуже лоббизма
С. Смирнов― Я вообще не уверен, что Путин знает о пенсионной реформе.
О. Журавлева― Как это?!
С. Смирнов― Ну как. У него другие планы. Встреча с Трампом, в конце концов. Пенсионная реформа, экономика.
О. Журавлева― Правда?
С. Смирнов― Ну как бы.
О. Журавлева― А у вас вообще складывается впечатление, что Путину сейчас действительно совершенно не до того и возможно и дальше будет не до того.
С. Смирнов― Я абсолютно уверен, что Путину не до решения сиюминутных вопросов на уровне вмешательства в какие-то уголовные дела.
О. Журавлева― Даже Сенцова.
С. Смирнов― Да. Ликвидация какого-нибудь наводнения в каких-то регионах…
О. Журавлева― Раздача питьевой воды.
С. Смирнов― Ну слушайте, система власти выстроена. Почему я должен до сих пор этим заниматься. Ну так в принципе логично. Почему я до сих пор должен этим заниматься. Вы тут чего делаете уже 10 лет. Чего ко мне с ерундой всякой приходите. Какая питьевая вода. Смотрите, Трамп как идиот выглядел в Хельсинки. Ну, какая питьевая вода. Какие две бутылки по паспорту. Вы что. То есть пенсионная реформа, я думаю, безусловно, в курсе, что она так проходит. Я уверен, что ему доложили о разных вариантах развития событий. Что лучше сейчас помолчать, подождать. Песков говорит, что подождите, подождите. Скоро все будет. И в решающий момент прибудут и будут решать. Мне кажется, до сих пор решения толком нет. А депутатам сказали, ну солдаты. Им сказали.
О. Журавлева― Интересно, почему депутатов уже построили, то есть кто-то все-таки строит под эту пенсионную реформу всех. Тогда, когда решение еще не принято.
С. Смирнов― А кто такие депутаты.
О. Журавлева― А, то есть их просто не жалко.
С. Смирнов― Депутатов их вообще не жалко. Депутатов жалеть, сколько у нас в стране депутатов. Сколько в стране депутатов, как их можно жалеть.
О. Журавлева― Сколько угодно. Понимаю. Осталось буквально две минуты до перерыва. Хотела спросить, как-то чемпионат отразился на внутренней и внешней нашей жизни. Что-то будет меняться. По вашей кстати части.
С.Смирнов: Отказ от фразы «пенсионная реформа» это очень комично и смешно и жутко нелепо
С. Смирнов― Во-первых, отразился. Мне кажется в любом случае это хороший опыт того, что полиция может вести себя по-другому, это довольно важный и положительный момент. Причем демонстративный. Это же психологически важная вещь. Кто бы что ни говорил. Люди пьют на улицах и ничего не происходит. Люди кричат на улицах и ничего не происходит.
О. Журавлева― Они же нарушают закон. Сергей.
С. Смирнов― Именно. Они нарушают закон, но вдруг оказывается, это не так страшно. Самим полицейским это понятно. Я далек от идеализации, но это важный момент, что все эти накручивания начальства после чемпионата мира будут восприниматься все-таки немного по-иному.
О. Журавлева― То есть вы рассчитываете, что полиция узнала про себя что-то новое.
С. Смирнов― Да, полиция узнала про себя что-то новое. Это довольно хороший положительный момент. Довольно трудно возвращать людей это как после похода 1812 года. Во Францию.
О. Журавлева― Посмотрев на виноградники и фермеров.
С. Смирнов― Это же правда. Это, к сожалению, месяц, это очень небольшой период, это крупные города. Но любое соприкосновение такое с несколькими другими правилами поведения это всегда, безусловно, положительный момент. Положительный эффект. Конечно, я не думаю, что он будет прям грандиозным. Но это все равно хорошо, что так прошло, что был отличный чемпионат, что было минимум инцидентов. Очень здорово.
О. Журавлева― Это Сергей Смирнов главный редактор Медиазоны. В «Особое мнение» как и полагается можно писать, рисовать картинки и присылать смайлики. Мы придем к вам сюда через небольшой перерыв.
НОВОСТИ
О. Журавлева― Мы снова с вами. У нас в гостях главный редактор Медиазоны Сергей Смирнов. И, завершая эту пенсионную трагедь, реформу, улучшения и изменения…
С. Смирнов― Пенсионный прорыв еще.
О. Журавлева― Кстати, пенсионный прорыв. В лучшую сторону.
С. Смирнов― Ну не в худшую же.
О. Журавлева― В лучшее будущее. Пишет нам Ольга Вихрева в Ютубе, что пока дескать, силовики, менты, военные, росгвардейцы уходят в 45 на пенсию, бунт обречен. Все это понимают, вот и не рыпаются. Потому что их очень много. Это действительно объясняет мягкость протеста?
С. Смирнов― Нет, мягкость протеста объясняет то, что протест этот, давно как бы проблема протеста, что люди не привыкли выходить на улицу, не умеют бороться на улице за свои права. Это логично.
О. Журавлева― Их долго учили, что не надо выходить на улицы.
С. Смирнов― Безусловно, абсолютно верно, когда сроки уголовные. Разгоны и все прочее. Логично, что люди не выходят на улицы. Нет ничего удивительного в этом. Когда так долго приучали. Что касается силовых структур, ну не бывает так, что есть исключительно карательные органы и вообще все остальные. Они же не существуют за огромной стеклянной стеной. Ну, серьезно. Всегда не бывает чистой стеклянной стены. Стены между людьми, все общаются. У них всех есть семьи, и на их семьях это отражается. Так что думать, что это стопроцентно только из-за того, что они выходят рано на пенсию, мне кажется это слишком большое упрощение.
О. Журавлева― Хорошо. Теперь о других проявлениях народного, как бы сказать креатива. Скажем так. Вот узнали мы в том числе из вашего портала, что суд Тульской области отправил под арест на два месяца задержанного по делу об экстремизме. Основателя движения «Партизанская правда партизан». Мне уже название нравится. Но я, честно говоря, первый раз его слышу. Что это за «Партизанская правда партизан». Это какие-то новые приморские партизаны?
С. Смирнов― Нет. Это совершенно… На самом деле это совершенно такая фантасмагория. По-другому не назвать. Мы в свое время писали, в этом году была неделя политических фриков. Дело в том, что у России же много разных маленьких полусект, полуполитических организаций. И одна из тенденций прошлого и этого года – что на них активно заводят уголовные дела.
С.Смирнов: Люди привыкли мыслить исключительно пиар-технологиями. Манипуляцией.
О. Журавлева― А ведь раньше они были вроде бы даже немножко провластные. Некоторые.
С. Смирнов― Некоторые власти не трогали. Некоторые вообще были какой-то группой, которые собираются, чушь какую-то обсуждают. Паспорта выдают русской республике Русь. Ну выдают и выдают, казалось бы. Какие-то люди занимаются каким-то конструированием альтернативной своей собственной реальности. И долгое время они никаким образом никому не вредили. Мы их не видим. Они нас не видят. Никакой реакции со стороны властей на них не было. Но одна из тенденций последнего года, последних пару лет – что неожиданно на этих людей, на эти группки начали заводить уголовные дела. Очень активно.
О. Журавлева― А «Новое величие» из этой же серии?
С. Смирнов― Не совсем из этой серии. Но стилистически похоже.
О. Журавлева― Было искусственно создано.
С. Смирнов― Они было еще довольно искусственно создано. Но по стилистике это примерно такая схема. Берется какая-то организация, смотрятся все их материалы. Думают, а можно ли как-то закрыть нам так необходимые требуемые в главке раскрытие дела по экстремизму. В главке же собираются: так, ну-ка усилить борьбу с экстремизмом… В соседнем регионе три дела по экстремизму. А у вас ноль. У вас, что экстремистов нет. Ну-ка давайте ищите в своей области экстремистов. Ну-ка быстренько Вконтакте изучаем. Быстренько по постам пройдитесь. Это же примерно так и работает. Я упрощаю, но примерно так и работает. Не может быть, что в одной области 10 уголовных дел по экстремизму, а в другой ноль. Какой мы бы из этого сделали вывод. Десять конечно это перебор. А они сидят и думают, десять раскрытых дел из десяти. Показатель есть. Работают хорошо. У вас ноль — вы плохо работаете. Это логика правоохранительных…
О. Журавлева― И премии и звездочки.
С. Смирнов― Абсолютно верно. И теперь в поле зрения силовиков по этим делам стали попадать вот эти политические фрики. Люди, ни на что не влияющие, в своем мире находящиеся. Например, тульская история, сначала было задержано 20 человек, они же строили. Они купили какую-то территорию, заброшенный детсад и строили какой-то свой музей героев. У них своя вселенная, какая-то совершенно населенная Марвел, где Сталин волхв. Где женщина совершенно недостойное создание. И лидер этой секты сегодня арестован, какую-то чушь абсолютную нес про куст малины. То есть совершенно непонятно, причем интересно, он на этих семинарах еще деньги собирал.
О. Журавлева― Отлично. То есть некоторые еще платили за то, чтобы об этом поговорить.
С. Смирнов― Да, да. Но важная тенденция вот в чем. Что даже чтобы раскрыть дела, даже в их бредовых измышлениях там начинают находить некий состав.
О. Журавлева― Состав я тут вижу часть первая статьи 282-й, возбуждение ненависти, вражды или унижения человеческого достоинства. По половому признаку к женщинам.
С. Смирнов― Да. Но понимаете, о чем вообще идет речь. Мы столько этих дел бредовых видели к женщинам.
О. Журавлева― Они вооружались…
С. Смирнов― Нет, они сидели и рассказывали, что женщины, условно говоря, низшее создание и мужчина намного выше женщины. Ну сумасшедшие люди, какую-то чушь обсуждают.
О. Журавлева― Мне кажется, в ГД довольно часто что-то подобное обсуждается.
С. Смирнов― В том числе, безусловно, абсолютно точно. Но тут надо же было найти разжигание ненависти. И всего прочего. Отлично сделанное дело. И раз – придумали дело. На явно не совсем адекватных людей. И это на самом деле мы все смеемся, и типа ладно, какие-то фанаты Сталина и все прочее. Очень тревожная тенденция. Речь идет о том, что мы этих дел… каких только ни видели. Разжигание ненависти к женщинам, конечно, очень интересно. Но было же разжигание ненависти к болельщикам «Спартака». Было уголовное дело. По религиозным составляющим…
О. Журавлева― …Социальная группа…
С. Смирнов― Была масса дел. Это даже не смешно уже. Если говорить о разжигании чувств к верующим, было же дело о разжигании ненависти к атеистам.
О. Журавлева― Было все-таки.
С.Смирнов: Вообще не уверен, что Путин знает о пенсионной реформе
С. Смирнов― Было. Атеисты были одной из потерпевших сторон. Я скорее к тому, что властям, силовикам, этим людям для отчетности это все неважно. Это очень такая негативная тенденция. Это очень плохая история. При отсутствии полном сочувствия к этим людям, какой Сталин. Какой Волхв. Вчера читали эти выдержки, там редакция просто не знает, как реагировать. Сталин гуманнее Христа во много раз и милосерднее. Ну то есть такие. Вот правда же.
О. Журавлева― Вообще да. Мне кажется это скорее больничная история.
С. Смирнов― Ну конечно, он же клепал эти клипы один за одним. Видеозаписи, семинары. Тем не менее, 282-ю статью за это нельзя возбуждать. Ну какая 282-я статья.
О. Журавлева― Может быть просто любая уже группа больше трех уже экстремизм
С. Смирнов― Это же тоже упрощение. На самом деле, конечно, нет. Они же, между прочим, почему еще берут этих людей. Они же знают, что за них никто особо вступаться не будет. Ну чего будете сочувствовать человеку, который рассуждает про женщину его жену звали Слатана. Извините. И вот обо всем этом рассуждать. Смотрят какие-то фильмы, подводят под теории, что Сталин это волхв, он был посвящен в тайну девы. Я могу сколько угодно продолжать это всю историю…
О. Журавлева― Я вижу, она вас задела.
С. Смирнов― Просто интересно, до какой степени безумия дойдет в этот раз. Ну никто же не будет его защищать. Сейчас рьяно биться и публиковать письма в его поддержку. Силовики же это тоже это оценивают. Примерно история очень похожа на историю часто с пытками в полиции. Чаще всего пытают тех полицейские и смотрят на тех, у кого нет людей, которые могут заступиться. Помочь. Все-таки мы не говорим о политических делах. И вынесенных в террористические дела. Обычные дела. Ну кого. Какие-то маргиналы, за кого явно некому вписаться. Вступиться. Так и тут логика полицейская она примерно так действует. Надо поднажать на того, за кого никто не вступится. И мне за это не будет никакой публичности и всех прочих вещей. Именно такая логика действует. И она, конечно, очень печальная.
О. Журавлева― Опять-таки тенденция экстремистских преследований. И статей. Она какая-то просматривается? В какую сторону они сейчас бегут, чего они хотят добиться?
С. Смирнов― Я думаю, сейчас они находятся примерно на одном уровне. Говорить, что резко возросло – нельзя. Это не происходит. Говорить о том, что они свернули и перестали – тоже нельзя. Методично идет борьба по выявлению и пресечению экстремистских выходок, в том числе с использованием сети Интернет. Как будет сказано примерно в документах уголовных по этому делу. Я думаю, что вообще тенденция такая, что продолжать искать всяких неадекватных людей, экстремистов, продолжайте преследовать. Хуже не будет от этого.
О. Журавлева― А кстати, постоянно возникающая тема о том, как бы ограничить, сократить и вообще перевести во внутренний Интернет в России. Это будет очень мешать полиции выявлять экстремистов. Если уберут фейсбуки, Telegram и все остальное. Где же они будут искать?
С. Смирнов― Нет, в Telegram и фейсбуке нет экстремистов. Все довольно просто. Все экстремисты сидят Вконтакте.
О. Журавлева― То есть здесь уже проблема решена.
С. Смирнов― Проблема, к счастью, решена. Проблем не будет, экстремисты останутся. Никуда не денутся. Все уголовные дела Вконтакте.
О. Журавлева― А почему?
С. Смирнов― А потому что Вконтакте сотрудничает с органами. И выдает им необходимую информацию. А у фейсбука попробуй, попроси информацию. Конечно, не выдает. И попробуй, заведи дело, когда у тебя вообще ничего нет, фейсбук не ответит, что пользователь такой-то тогда-то он что-то запостил. Тогда-то он был, тогда-то он был авторизован. На его телефон пришла sms. Конечно, фейсбук так делать не будет. Ему вообще наплевать на все эти запросы. И конечно все дела именно Вконтакте. Вообще все уголовные дела по репостам…
О. Журавлева― То есть самый ужасный репрессивный фейсбук, который так не любят его собственные пользователи в России, это светоч свободы и защиты частных интересов?
С. Смирнов― Что касается уголовных дел по экстремизму – да. То есть только Вконтакте – главный источник всех уголовных дел по экстремизму. По перепостам, по административным делам. Массовым, между прочим. За публикацию запрещенных материалов. Свастика и всего прочего. Это же тоже репрессии. Мы незаслуженно считаем, что это совсем, настолько привыкли, что считаем, что штрафы за свастику или за какую-то песню это вообще само собой разумеющееся. Это тоже все происходит Вконтакте. И это, конечно, показатель…
О. Журавлева― А какое-то новое золотое дно помимо политических фриков обнаружили силовые структуры в последнее время?
С. Смирнов― Вот вчерашняя история во Владивостоке она тоже поразительная. Конечно, я могу рассказать версию потерпевшего. Волонтера Навального. Он сказал, что ему просто повесили на его стену сотрудники Центра «Э» запрещенную песню и за это посадили на 8 суток ареста. То есть забирают, например, при обыске твои девайсы, просто туда заходят, постят тебе картинку или что-то еще. Раз – и 8 суток ареста. Или штраф. Мало того, была потрясающая история в одном из регионов, когда один из ультраправых пришел в Центр «Э», ему эшник: «Дай мне твой ноутбук, я сейчас там свастику нарисую». Тот говорит: «Не хочу». «Ну приведи ко мне, кто нарисует». Он говорит: «Ну я подумаю». Приходит в следующий раз с включенным диктофоном. И тот говорит: «Давай, я нарисую». «Я не буду». «Ну давай мне ноутбук, я сам тебе нарисую». Саш эшник берет, рисует, снимает скриншот, выписывает штраф тысячу рублей. А тот с записью сидит. И идет в прокуратуру. А у них какой-то, видимо, конфликт, прокуратура и МВД, и прокуратура добилась даже возбуждения уголовного дела по этой истории.
О. Журавлева― Сами шутим, сами смеемся. Вот что мне нравится в силовых структурах. Сергей Смирнов, главный редактор Медиазоны. Меня зовут Ольга Журавлева. Всем спасибо. Всего доброго.