Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) 23 января коммуницировал жалобу интернет-журнала «7х7», который оспаривает штрафы и предупреждение Роскомнадзора за публикацию в авторском блоге видеороликов с YouTube, содержащих ненормативную лексику. Редакция сайта считает, что такое наказание несоразмерно нарушению, а надзорное ведомство могло выбрать другую меру воздействия, например, попросить удалить ролики.
Сама жалоба была коммуницирована спустя полгода после подачи, что может говорить о том, что суд придает обсуждаемым вопросам особое внимание. При положительном решении у редакций СМИ не только в России, но и во всех странах, входящих в Совет Европы, появятся дополнительные меры защиты в таких случаях, считает руководитель представляющего интересы «7х7» Центра прав защиты СМИ Галина Арапова:
— Вынесение решения ЕСПЧ по любому делу, особенно когда в деле поднимаются новые, актуальные вопросы, может повлиять на правоприменительную практику в России и во всех странах Совета Европы. Каждое дело в ЕСПЧ (если оно не касается типичных, много раз разрешенных вопросов) — это очень важно. Оно показывает отношение ЕСПЧ к проблеме, является официальным толкованием Европейской Конвенции и является обязательным не только в отношении государства, против которого вынесено решение, но и для всех других стран членов Совета Европы, которые ратифицировали Конвенцию.
По мнению адвоката Тумаса Мисакяна, работающего по делу, сейчас вопрос ответственности за контент, произведенный третьими лицами (например, выложенный на YouTube) недостаточно урегулирован. «7х7» попросил адвоката подробно прокомментировать дело.
О каких роликах идет речь в жалобе в ЕСПЧ
— Редакция «7х7» и главный редактор привлечены к ответственности за публикацию на сайте размещенных в YouTube видеороликов, авторами которых были известные видеоблогеры. Блогер Владимир Ермилов разместил на сайте редакции два видеоролика — «Москвичи охарактеризовали эпоху Путина» и видеоролик «Надо отдыхать! (Лаврентий Августович возмутительно ведет себя на вилле на народные деньги)».
Первый видеоролик («Москвичи охарактеризовали эпоху Путина») подготовлен видеоблогером Сашей Сотником и изначально был размещен на его авторском YouTube-канале Sotnik-TV. В нем блогер на улицах Москвы опрашивает случайных прохожих и просит их охарактеризовать итоги правления президента Путина. При этом некоторые из ответов прохожих звучат весьма критично по отношению к «эпохе Путина»: в них ненормативная и экспрессивная лексика.
Второй видеоролик под названием «Надо отдыхать! (Лаврентий Августович возмутительно ведет себя на вилле на народные деньги)» создан другим автором, известным писателем-сатириком Евгением Шестаковым в соавторстве с актером Андреем Бочаровым. Они несколько лет публикуют в интернете свои юмористические дискуссии на общественно-политические темы на YouTube-канале 33x3sketch. В ролике говорится о жизни вымышленного персонажа «Лаврентия Августовича», олицетворяющего собирательный образ коррумпированного и некомпетентного депутата. В одном из фрагментов речи главного героя видеоролика содержится слово, которое также относится к ненормативной лексике, употреблено не в качестве адресного оскорбления, а как маркер поведения, характеристика речи героя сюжета.
Что произошло после публикации роликов
— За публикацию этих роликов в связи с обнаружением в них двух ненормативных слов, использованных не в качестве адресного оскорбления, было возбуждено четыре дела об административном правонарушении (за мат в СМИ и нарушение порядка объявления возрастной маркировки), а также было вынесено предупреждение о нарушении статьи 4 «Закона о СМИ». Редакцию и главного редактора наказали, наложив в совокупности штраф в сумме 50 тыс. руб.
Вынесение предупреждения ставило редакцию в ситуацию риска закрытия (признания свидетельства о регистрации СМИ недействительным) в случае получения за любую публикацию еще одного такого предупреждения в течение года.
В жалобе в ЕСПЧ я поставил вопрос о нарушении статьи 10 Европейской Конвенции по правам человека в связи с чрезмерностью, несоразмерностью такого вмешательства в права редакции (использование максимально возможного набора санкций за незначительное нарушение формальных требований к распространению информации в СМИ), указал на то, что суды не оценили четыре важных момента:
1. Хотя видеоролики и были записаны в экспрессивной манере, но поднимали значимые общественные вопросы в рамках политической дискуссии.
2. У Роскомнадзора в арсенале был другой метод реагирования на публикацию, содержащую мат, не связанный со штрафами: редакция по требованию Роскомнадзора могла бы удалить ролики со своего сайта. Но надзорное ведомство использовало весь спектр санкций, причиной чего стало пять взаимосвязанных между собой судебных дел. Это явно перебор с реакцией на такие публикации.
3. Суды не дали оценку тому факту, что редакция не могла вносить правку в контент, который она на YouTube не размещала.
4. Интернет-журнал «7х7» не носит развлекательный характер и ориентирован на серьезную взрослую аудиторию, интересующуюся общественными проблемами, правами человека, политикой. Поэтому вряд ли публикация этих роликов, даже содержащих крепкое словцо в качестве обоснованной контекстом экспрессии, нанесла бы «вред здоровью и развитию несовершеннолетних», что было основанием привлечения к ответственности по двум из четырех административных дел.
Такой спектр наказаний за эти видеоролики представляется нарушением статьи 10 Конвенции, формирует сдерживающий (охлаждающий) эффект у редакции и ее журналистов, немотивированно вмешивающийся в свободу выражения мнения, который можно рассматривать как инструмент давления на редакцию за ее общественную позицию и публикацию критических по отношению к власти материалов.
Что означает коммуникация жалобы в ЕСПЧ
— Это означает, что из всего объема зарегистрированных Европейским судом жалоб эти две жалобы (редакции и главного редактора) были отобраны для рассмотрения по существу. Суд приступил к рассмотрению этих жалоб, их будут рассматривать в рамках одного дела.
На стадии коммуникации ЕСПЧ информирует российские власти об этом деле и требует от них в указанный срок представить ответ на вопросы о фактах, изложенных в жалобе. Коммуникация — это переход рассмотрения жалобы в активную фазу, когда уже понятно, что решение будет достаточно скоро. В среднем по последней практике Европейского суда — в течение года после коммуникации.
Обращает на себя внимание скорость, с которой ЕСПЧ коммуницировал жалобы — 6 месяцев с момента их подачи. Это большая редкость, особенно по жалобам, поданным по статье 10 Конвенции. Обычно на это уходят годы ожиданий. Сама по себе быстрая реакция ЕСПЧ говорит о том, с каким вниманием суд относится сейчас к вопросам, связанным со свободой слова, свободой СМИ.
Факт коммуникации можно рассматривать как промежуточную победу. В первую очередь потому, что это означает успешное прохождение фильтрационной секции ЕСПЧ, на которой признаются неприемлемыми более 90% всех поданных жалоб. Во-вторых, скорость коммуницирования жалоб для ЕСПЧ практически рекордна. Многие жалобы ожидают своего рассмотрения годами. Опытный юрист, знающий практику ЕСПЧ, может оценить перспективы дела.
По этому делу поставлены очень четкие и весьма неудобные для российских властей вопросы — именно по тем правовым проблемам, на которые делал упор адвокат в жалобе в ЕСПЧ. Можно с высокой долей вероятности предположить, что эти вопросы ЕСПЧ будет отдельно оценивать в решении по делу, а все они представляют серьезную значимость для российских редакций и журналистов, особенно распространяющих информацию в интернете. Это может быть важным шагом в развитии практики Европейского суда в части расширения защиты права на свободу выражения мнения в интернете, с учетом особенностей работы интернет-СМИ.
Что произойдет, если Россия проиграет в ЕСПЧ
— Если редакция выиграет это дело, то как минимум будет установлен факт нарушения Россией данных ею международных обязательств в рамках Европейской Конвенции, а именно — уважать право на свободу выражения мнения, свободу распространения информации, обеспечивать силами государства защиту этих прав и обеспечивать условия для его реализации всеми, в том числе и редакциями СМИ. Мы полагаем, что это сделано не было — напротив, было необоснованное, чрезмерное вмешательство в права редакции СМИ и главного редактора, гарантированные Конвенцией.
Если суд установит, что Конвенция была нарушена, заявителям может быть присуждена компенсация, и государство должно будет вернуть из бюджета России уплаченные штрафы и компенсацию морального вреда.
Важно, что Европейский суд даст правовую оценку такому вмешательству государственных органов (от Роскомнадзора до судов, рассматривавших дела на национальном уровне). Но помимо финансовых компенсаций, любое решение ЕСПЧ является официальным толкованием норм Конвенции, поэтому обязательно для всех правоприменителей (госорганов, судов) как в России, так и в других странах Совета Европы. Разъяснение о том, как должна применяться Конвенция, будет обязательным для всех стран-членов Совета Европы в тех случаях, когда интернет-СМИ распространяет контент, который сама редакция не может редактировать, поскольку он подготовлен и распространен ранее третьими лицами, в частности, на YouTube.
Это важные правовые вопросы, которые затрагивают многих журналистов и многие редакции. Это решение ЕСПЧ может изменить (по крайней мере, способно повлиять) на судебную практику, что очень важно. Не факт, что в России это будет легко, особенно при теперешней ограничительной политике в отношении СМИ в целом и распространении информации в интернете в частности. Но у нас будет позиция авторитетного международного суда, де-юре обязательная для всех, на которую можно ссылаться при защите интересов редакций СМИ и журналистов.
Вопрос об изменении законодательства пока не стоит. Мы не знаем, как именно в решении выскажется Европейский суд и будет ли Россия пытаться устранять причины, которые привели к такому решению на международном уровне (совершенствовать судебную практику, менять жесткий ограничительный подход, менять законодательство, чтобы в будущем не допускать аналогичных нарушений). Это называется мерами общего реагирования, которые являются еще одним результатом признания нарушений Конвенции Европейским судом.
На практике государства идут весьма неохотно на такие меры. Это дорого, хлопотно, и государства не всегда готовы что-то менять под влиянием даже мнения авторитетного международного суда. В этом деле законодательство предоставляет возможность контролирующему органу (Роскомнадзору) применить и более мягкие меры для устранения формального нарушения, предупредив редакцию об обнаруженной нецензурной лексике и предоставив редакции возможность отредактировать или удалить этот контент. Этот альтернативный инструмент есть, использовать его или нет — выбор государства. Следовательно, в этом деле вопрос скорее не столько в законе, сколько в его чрезмерно жестком применении.
Как это может отразиться на работе СМИ
— У редакций СМИ, в особенности работающих в интернете, будет дополнительный весомый аргумент для защиты своих интересов. Конечно, он автоматически не заработает, особенно в условиях, когда даже среди судей высок уровень правового нигилизма в сфере действия Конвенции, а на федеральном уровне пытаются всячески поставить под сомнение значимость Европейского суда и обязательность его решений. Это все же подход политический, но не правовой. Закон о ратификации Европейской Конвенции однозначно говорит, что решения обязательны и что они являются единственным официальным толкованием текста Европейской конвенции, статьи 15 Конституции, которая устанавливает приоритет международных норм перед национальным законодательством. Поэтому решения ЕСПЧ безусловно важны и весомы с правовой точки зрения.
Любое решение ЕСПЧ, защищающее право на свободу выражения мнения, в том числе защищающее от чрезмерно жестких несоразмерных наказаний, очень важно для работы редакций и журналистов. Это не только дополнительный инструмент для юристов, защищающих их права, но и большая уверенность самих журналистов и СМИ в рамках их профессиональной деятельности.