На Шпицбергене спасатели, военные и волонтеры несколько суток искали место крушения российского вертолета Ми-8, связь с которым была потеряна в четверг, вскоре после 15 часов по норвежскому времени. Поиски осложнили снегопад, ветер, низкие температуры и волнение на море. Свальбард, как архипелаг зовется по-норвежски, в любое время года отличается суровым климатом. Вероятнее всего, погода и стала причиной гибели воздушного судна. В день крушения ветер, правда, был не очень сильный, но снег валил плотной стеной. Специалисты полагают, что в условиях плохой видимости пилот совершил роковую ошибку, столкнувшись с так называемой соматофавической иллюзией (потерей ориентации в пространстве).
Следственный комитет РФ возбудил дело по статье о нарушении правил безопасности при эксплуатации воздушного судна, а транспортная прокуратура начала проверку тверской компании «Конверс Авиа», которой принадлежал произведенный в 2013 году борт.
Напомню, вертолет был зафрахтован для работы в высоких широтах трестом «Арктикуголь» — компанией, которая обеспечивает российское присутствие на архипелаге. Впрочем, в четверг на борту вертолета были не вахтовики-шахтеры, а сотрудники НИИ Арктики и Антарктики — Олег Голованов, Николай Фадеев и Максим Каулио. Также на пропавшем судне находились пятеро членов экипажа: командир Евгений Баранов, второй пилот Владимир Фролов, бортмеханик Алексей Поуляускас, техник Марат Михтаров и инженер Алексей Королев. Список обнародовало Минэнерго России. Ученые возвращались после выполнения плановой серии гидрологических наблюдений и отбора проб в рамках программы экологических исследований, — так, по крайней мере, сообщает пресс-служба НИИ Арктики и Антарктики.
Добывать уголь в Арктике — занятие, мягко говоря, неприбыльное. Все, что добывается на российских выработках, идет на обеспечение деятельности самой шахты и городка Баренцбурга. Однако прекратить добычу означает для России, согласно международному договору о Шпицбергене, покинуть его. Пока же он, хотя и принадлежит норвежской короне, открыт для безвизового въезда россиян.
Пытаясь найти хоть какое-то экономическое оправдание присутствия на острове, милитаризация которого запрещена, Россия пытается выстроить там туристическую инфраструктуру. Занимается этим все тот же «Арктикуголь».
Впрочем, дело идет не так быстро: зарплаты трест предлагает невеликие, за 30—40 тысяч рублей в месяц находится немного желающих провести год в Арктике. Численность русскоязычного населения на Свальбарде — 570 человек.
На норвежской стороне, куда попадаешь после многочасового переезда на снегоходе, стоит городок с трудным для русского уха названием Логйир. Официально — самое северное в мире поселение, в котором живут свыше тысячи человек. Самый северный в мире аэропорт, самый северный в мире Свальбардский международный университет, подземное Всемирное хранилище семян, выстроенное под эгидой ООН в этом природном «холодильнике» на случай глобальной катастрофы.
Не в обиду будь сказано жителям «советского» Баренцбурга, цивилизация на Шпицбергене представлена лишь на норвежской стороне. Поэтому именно норвежцы первыми узнали о крушении российского вертолета и молниеносно начали поисково-спасательную операцию.
В четверг в 15.35 сотрудники вертолетной базы сообщили в норвежский аэропорт Свальбард, что Ми-8, летевший из заброшенного поселка Пирамида, в расчетное время не прибыл. Его сигнал был потерян примерно в 2 км от базы. Журналисты местной газеты «Свальбардпостен» со ссылкой на свои источники сообщили, что примерно в это время экипаж летевшего в Лонгйир пассажирского самолета наблюдал у побережья яркую вспышку.
Сигнала бедствия пропавший борт не подавал, и связи с ним не было. Радиобуй не пеленговался. Но уже через 10 минут норвежские спасатели с 90-процентной точностью установили, что вертолет рухнул в море в 2—3 км от побережья. На воде были обнаружены пятна горючего, стоял сильный запах авиатоплива, виднелись поднимавшиеся пузыри. А в 16.06 — через 30 минут после сообщения вертолетной базы — в районе бедствия уже работали два вертолета спасателей и судно Polarsyssel, принадлежащее губернатору Шпицбергена (на его борту оборудован штаб операции). Кроме того, по отработанной схеме туда немедленно двинулись все получившие сигнал о ЧП находившиеся поблизости суда, в том числе рыболовецкие и туристические.
Йостейн Форсберг находился на борту одного из прогулочных теплоходов. В ночь на субботу он сделал на телефон несколько снимков.
На кадрах видно, что все суда подсвечивают прожекторами поверхность воды — если бы экипаж успел сбросить бывший на Ми-8 спасательный плот, а люди летели бы в жилетах, как того требуют правила, они могли бы спастись. Но кто у нас летает в жилетах?
К тому времени сонар на борту спасательного судна обнаружил на дне в районе бедствия, на глубине 200-250 метров, некий крупный объект — по всей вероятности, вертолет. Однако на столь большой глубине и при сильном волнении операция по подъему вертушки, если это она, — дело крайне опасное.
Через сутки после аварии в помощь норвежцам прибыл самолет датских ВВС Challenger с передовым электронным оборудованием на борту. Однако за день работы в зоне бедствия никакой новой информации добыть не удалось.
В четверг вечером в Лонгйир на норвежском самолете Hercules доставили беспилотную субмарину, которая может безопасно обследовать глубины. Параллельно к поискам подключилось норвежское министерство обороны. К берегам Шпицбергена направились два управляемых подводных корабля.
Сотрудники больницы Лонгйира подняты по тревоге и готовы принять пострадавших, если кто-то из них будет найден живым. Впрочем, надежды на это мало.
Губернатор Шпицбергена Кирстин Асколт еще в четверг объявила об открытии горячей линии для родных и близких пропавших пассажиров и членов экипажа. По номеру +47 815 02 800 можно получить всю последнюю информацию. Линия работает на русском языке.
А что же Родина? Родина заявила, что направляет на архипелаг спецборт МЧС с водолазами Центроспаса, оборудованием и снаряжением, «включающим подводные робототехнические комплексы и гидролокаторы бокового обзора для проведения глубоководных поисковых работ, и беспилотные летательные аппараты для обследования акватории Гренландского моря». И заявила об этом еще в четверг. Но к субботе, когда номер подписывался в печать, российские спасатели так и не достигли Лонгйира.
Зато официозные российские СМИ подняли вопрос о необходимости обустройства стационарной базы МЧС прямо на архипелаге. На вопрос об этом губернатор Асколт скупо ответила, что на севере Норвегии, где расположена ее губерния, принято использовать силы норвежских спасателей.
Столь категоричный ответ объясняется просто: еще несколько лет назад в северном королевстве прямо говорили о незаконности создания на мысе Хеер советской вертолетной базы — той самой, куда возвращался Ми-8. Норвежские разведчики называли ее базой военного ведомства и утверждали, что главная задача базы — взять под контроль аэропорт Свальбард в случае острого кризиса или войны. В качестве живой силы планировалось использовать шахтеров Баренцбурга и Пирамиды. Наскоро вооруженные, они бы удержали аэропорт до прибытия советских ВВС. Простые шахтеры, ополченцы… Об этом документалист Биргер Амундсен снял целый фильм-расследование. Так или иначе, советский радар действительно не согласовывался с норвежскими властями — формально в нарушение договора о Шпицбергене. В семидесятых норвежская печать открыто называла Хеер советской военной базой.
Поэтому предложение укомплектовать российскую часть архипелага людьми в погонах — пусть и в погонах МЧС — вряд ли будет встречено в Осло с восторгом.