В этом здании еще недавно находился Европейский университет в Санкт-Петербурге. Фото: eu.spb.ru
В 2008 году, когда атаку на Европейский университет в Санкт-Петербурге вел Владислав Сурков, тоже все складывалось не лучшим образом. Вузу ну никак не удавалось выполнить требования по пожарном надзору. До тех пор, пока тогда еще вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин не рассказал о ситуации лично Владимиру Путину. Правила пожарной безопасности, как выяснилось, были соблюдены. С тех пор 24 марта стало университетским праздником — днем выноса пожарного шланга.
«Застройщики» в погонах
Аналогичное вмешательство, и снова Алексея Кудрина, ныне председателя Попечительского совета Фонда ЕУСПб, причем трижды — сначала в июле 2015-го, потом в ноябре 2016-го и, наконец, в июле 2017-го года, — не привело вообще ни к чему. Мнение президента Российской Федерации, выраженное в письменном виде (резолюции), было проигнорировано, и не один раз. Хотя имплементацией путинской резолюции занималось правительство на вице-премьерском уровне, о чем NT рассказывал и уже бывший ректор ЕУ Олег Хархордин.
Резолюция № 1 президента РФ В.В. Путина
15 июля 2015 года президент Владимир Путин отдал распоряжение тогда министру образования Ливанову, мэру Санкт-Петербурга Полтавченко и своему помощнику Фурсенко «Поддержите» — письмо касалось ситуации с реконструкцией исторического здания университета в особняке графа Кушелева-Безбородко на Гагаринской ул., дом 3. Получив поддержку Путина, университет провел международный конкурс, потратил деньги на проект реконструкции здания, после чего здание стали отбирать под предлогом нарушений в перепланировке. Хотя ГИОП (государственная инспекция по охране памятников) полностью согласовала новый проект. Получается, что формальная причина по расторжению договора аренды лукавая
Потом, где-то весной 2017-го, пошли слухи о том, что на самом деле все обо всем договорились: из знаменитого дворца, куда университет вселился еще решением первого мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака, все-таки придется выехать и отдать помещение «кому надо», а с лицензией на образовательную деятельность расстаться. Однако потом — согласно договоренностям — можно будет спокойно получить новую. И продолжить работу. Казалось: все дело в том, что кому-то понадобилось здание, если — не целый квартал, как говорят питерские инсайдеры. Такая версия казалась правдоподобной даже многим сотрудникам университета.
Резолюция № 2 президента РФ В.В. Путина
Это вторая резолюция президента Путина, датированная 23 ноября 2016 года и адресованная уже вице-премьеру Голодец: «Поддержите»
Но до чего ж мстительный и влиятельный нынче пошел «застройщик», а также надзорщик: 28 сентября Рособрнадзор отказал ЕУ в выдаче новой лицензии. Плохо договорились? Или заранее было понятно, чем закончится эта история — хотя бы судя по тому, что ректор университета Олег Хархордин, устав бороться и, вероятно, считая, что проблема в том числе в нем, ученом, получившем ученую степень в Соединенных Штатах, подал в отставку еще летом? И может быть, это все-таки те самые «застройщики», которые сильно мотивированы идеологически, не любят слово «европейский» и образование современного типа, считая его заговором против России? И возможно, собравшись вместе за стаканчиком «Грей гуза», они поют, ослабив узлы галстуков и обнявшись, чуть охрипшими голосами: «Как тормозят протяжно шины, / Не все безоблачно в судьбе, / Давайте, выпьем же, мужчины, / За тех, кто служит в ФСБ»?
И вот теперь уже факт третьей беседы Алексея Кудрина с Владимиром Путиным по поводу судьбы маленького, но «неуставного» университета, становится достоянием открытой печати. Правда, с сильным опозданием (см., например, здесь и здесь).
Это история про российские спецслужбы, которые не готовы терпеть существование такого университета в стране, которую они считают своей феодальной вотчиной. Но это история и про масштабы полномочий и степень влияния на текущие политические события президента Путина
Защита строя
Да, конечно, это история про университет — один из лучших в стране, как свидетельствует мониторинг Миниобрнауки. А лучшим в современной России быть нельзя. Как нельзя и иметь чрезмерное число профессоров, учившихся, защищавшихся, работавших на Западе.
Это история про российские спецслужбы, которые не готовы терпеть существование такого университета как Европейский университет в стране, которую они считают своей феодальной вотчиной.
Но это история и про масштабы полномочий и степень влияния на текущие политические события президента Путина. И про его личные политические взгляды. И про его взаимоотношения с родной конторой — наследницей КГБ, ФСБ.
Вот в 2008 году президент Путин мог повлиять на ряд совершенно независимых от него органов, его могущество даже распространялось на великий и ужасный пожарный надзор. А в 2016–2017 годах президент Путин не может повлиять на ряд независимых от него органов.
Как так получилось? Попробуем рассуждать логически.
Тут два варианта: а) либо главу государства никто всерьез не воспринимает, причем это повторяющиеся истории, вспомним хотя бы эпизод с «дураками», которые сажают Кирилла Серебренникова; б) либо воспринимают всерьез, но всякий раз дешифруют месседжи, исходящие сверху, по-разному. В том смысле, что есть реплики и распоряжения, которые не стоит принимать близко к сердцу, — они для публики, а не для исполнителей решений. То есть, произнося слово «дураки» или давая письменное указание вице-премьеру Ольге Голодец «Поддержите», дабы учебный процесс в Европейском университете не был нарушен (см. выше фотокопию резолюции № 2 от 23 ноября 2016 года), первое лицо лишь морочит голову публике и заступникам за пострадавших, а те, кому надо, понимают, что следует спокойно продолжать работать — по университету ли, по Серебренникову или еще по каким-либо сюжетам.
Проблема лишь в том, что никто и не собирался знакомить общественность с тем, как глава государства относится к той или иной истории. Слово «дураки» случайно стало известно широкой публике. А о письменных распоряжениях решить проблему ЕУ в пользу университета и о том, что ректор университета Олег Хархордин больше времени проводит в московских коридорах власти, чем в Питере, широкая публика не очень-то и знала.
О чем это говорит? На первый взгляд, это говорит о том, что решать все проблемы в режиме ручного управления Путин не может и не хочет. Поэтому у многочисленных политико-финансовых групп влияния есть большое пространство для борьбы — и с себе подобными, и с теми, кого они считают врагами государства и Родины. И больше всего простора для действий глава государства предоставляет спецслужбам: истории с уголовными делами на Алексея Улюкаева и Никиту Белых — слишком очевидные доказательства этого тезиса.
Первое лицо готово лишь наблюдать, и его слова и распоряжения ничего не значат, когда за дело берется ФСБ. И никто из гражданских лиц, причем с самым высоким статусом, ничего сделать не может. По словам главного редактора NT Евгении Альбац, на встрече с главными редакторами весной этого года вице-премьер Игорь Шувалов после ее вопроса о судьбе ЕУ позвонил вице-премьеру Ольге Голодец, и та по громкой связи сказала: «Мы будем бороться за Европейский университет».
Но ситуация продолжала ухудшаться. И в июле 2017 года Алексей Кудрин снова идет к президенту и в третий раз просит президента не допустить лишения ЕУСПб помещения, что неизбежно остановит нормальный учебный процесс и приведет к закрытию университета.
Резолюция № 3 президента РФ В.В. Путина
В июле 2017 года Путин накладывает свою третью резолюцию — «Поддержать», ныне адресованную мэру Северной столицы Полтавченко. Однако Европейский университет из здания выселяют, а 28 сентябре ЕУСПб отказали в выдаче новой лицензии на том основании, что новое здание, куда был вынужден переехать университет, не подходит для занятий
Но против лома (чекистского крюка) нет приема. Известно, например, что делом Серебренникова занимается Служба по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом ФСБ (в советское время — Пятое управление КГБ), в которую входят четыре очень серьезных управления – ни одно из них растраты казенных денег не расследует. Зато, как публично заявлял начальник ЦОС ФСБ Александр Михайлов, Служба следит в том числе за зоной ответственности Минкульта, потому что «учреждения культуры могут использоваться противником для пропаганды в качестве структур, формирующих враждебное отношение к Российской Федерации, на их базе может осуществляться вербовка». Никогда Штирлиц не был так близко к провалу — причины преследования режиссера обозначены открытым текстом с последней прямотой.
Что уж говорить об учреждениях науки и высшего образования — такие вузы, как ЕУСПб, в глазах ФСБ ничем иным, кроме пропаганды, формирующей враждебное отношение к РФ, заниматься не могут. А в истории с Европейским университетом, которым, по информации NT, Служба по защите конституционного строя ФСБ тоже занимается, были когда-то совместные программы с западными университетами. Поскольку люди в погонах привыкли ассоциировать себя с Родиной — «Государство — это мы» — они считают себя вправе «защищать» Конституцию, нарушая ее. Потому что они выше и важнее Конституции.
Побочный продукт этой деятельности — борьба, переходящая в войну, с Алексеем Кудриным, который мало того, что либерал, но еще и имеет как минимум интеллектуальное влияние на Путина. И для людей, которые хотели бы удалить бывшего министра финансов с политического и экспертного поля, то есть — от уха президента, принципиально важно переиграть его в истории с ЕУСПб. Благодаря ФСБ значение Европейского университета стало несоразмерным его «физическим» масштабам: сохранится ЕУСПб — это одна Россия, не сохранится — другая.
И тогда возникает подозрение: а может быть, Владимир Путин мог бы спасти университет, но, в отличие от 2008 года, не просто не хочет этого делать в силу индифферентного отношения к этому сюжету. А именно, что хочет уничтожить ЕУ как чуждый элемент в построенной им системе. А со всеми остальными — бывшим министром финансов и автором новой программы модернизации России, правительством, научным сообществом (настоящим) играет в обычные чекистские кошки-мышки.
Вот и получается, что на сегодня Рособрнадзор — самый могущественный государственный орган, способный напрочь игнорировать резолюции президента. До тех пор, пока президент не снимет трубку и не позвонит прямо кураторам всея Руси на Лубянку. Значит, не счел нужным снять эту самую трубку. Или, точнее, счел нужным ее не снять.
Получается, что на сегодня Рособрнадзор — самый могущественный государственный орган, способный напрочь игнорировать резолюции президента. До тех пор, пока президент не снимет трубку и не позвонит прямо кураторам всея Руси на Лубянку