Бунт. «Я была очевидцем события, прецедентов которому современная Чечня не знает» В чеченском суде впервые за долгое время подсудимые открыто рассказывают о пережитых пытках

17 декабря прошлого года в Грозном произошло странное ЧП. По официальной версии, группа молодых людей, ассоциированных с запрещенным в России «Исламским государством», напала на сотрудников правоохранительных органов и была уничтожена. К этой официальной версии есть много вопросов — мы доподлинно не знаем, что на самом деле случилось в тот день. Расследование данного преступления совершенно непрозрачно. Хотя его последствия стали трагическими для всей республики.

Сразу после 17 декабря в Чечне начались массовые «веерные» задержания. Сначала были задержаны все, кто контактировал с нападавшими. Затем их знакомые, затем знакомые знакомых и так далее. По нашей информации, всего задержаниям подверглись порядка 200 человек. Минимум 27 из них были предположительно расстреляны в ночь с 25 на 26 января 2017 года на территории полка ПСПП им. Ахмада Кадырова.

Большей же части задержанных спустя какое-то время предъявили обвинение в покушении на преступление — «выражении намерения уйти в Сирию». В основном эти дела рассматриваются в особом порядке — т.е. с признанием подсудимыми своей вины.

Вот уже почти четыре месяца Следственный комитет по СКФО ведет проверку информации о внесудебных казнях, которую передала следователям «Новая газета». До последнего времени в рамках этой проверки даже не были опрошены родственники бесследно пропавших людей. А сами мертвые за себя не скажут.

Но случилось то, чего трудно было ожидать — заговорили задержанные, которые выжили после массовых рейдов и в отношении которых ныне идут судебные процессы по «террористическим» статьям.

Так, на минувшей неделе в суде выступили Магомед Тарамов (1996 г.р.) и Джамалай Тазбиев (1998 г.р.), обвиняемые в приготовлении к участию в незаконном вооруженном формировании. На процессе творится небывалое: поселок Красная Турбина, окраина Грозного, массово поддержал Магомеда и Джамалая. Прежде механизм общественного порицания работал безотказно: родственники признавали виновность своего задержанного сына (брата, мужа), отрекаясь от него. Но в этом процессе в небольшой зал Старопромысловского районного суда, где слушается дело, набивается столько народа, что приставы уже заводили разговор об ограничении доступа на заседания. Кажется, мы наблюдаем историческое событие: чеченцы демонстрируют массовое неподчинение генеральной линии.

Пешком до Сирии

Магомеда Тарамова и Джамалая Тазбиева задержали вечером 27 января. Прямо из дома их отвезли в РОВД Старопромысловского района.

Магомед Тазбиев, дядя Джамалая, рассказывает: «Я забеспокоился, я сказал им, что поеду с Джамалаем в РОВД. Я приехал, но меня внутрь не пустили. А на следующий день начальник РОВД мне сказал: «Не переживай, их выходные подержат, для профилактики, и отпустят».

27 января была пятница. А спустя два дня, 29 января, в городе Шали постовые полицейские попытались остановить машину, и из машины была открыта стрельба. Двое сотрудников полиции были убиты; трое нападавших уничтожены на месте.

В этом свете к понедельнику, 30 января, никакой речи об освобождении задержанных в пятницу Тарамова и Тазбиева уже не шло. Сразу от нескольких людей в Чечне я слышала, будто бы Рамзан Кадыров после происшествия в Шали отдал приказ брать каждого, кто хоть в малейшей степени связан с «шайтанами» — участниками НВФ. «Пусть они ему хоть даже приснились».

Около двух месяцев Тарамов и Тазбиев незаконно содержались в здании Старопромысловского РОВД. 22 февраля их привезли домой — на «осмотр места происшествия». Сфотографировали каждого в своей комнате, рядом с кроватью, на которой он спит, рядом с домом, рядом с лавочкой, на которой тусуется местная молодежь. Оба, как следует из протокола, дали идентичные пояснения: именно здесь они и «вынашивали планы».

Обвинение Тазбиеву и Тарамову было предъявлено лишь 14 марта 2017 года. Согласно его фабуле, с 10 по 15 июня 2016 года каждый из них, самостоятельно, начал задумываться о поездке в Сирию с целью участия в войне на стороне НВФ. Обсудив итоги раздумий, они приняли решение идти туда пешком через Грузию и Турцию. Иногда — ехать на попутках. По версии следствия, в течение ровно шести дней (25–30 июня 2016 года) Тазбиев и Тарамов откладывали на это путешествие деньги, которые родители давали им на карманные расходы. Однако связавшись через знакомого с сирийскими боевиками, они якобы решили с отъездом повременить, «так как в тот момент это было небезопасно». С тех пор, вплоть до 8 февраля, они занимались тем, что «просматривали новости и политическую обстановку в Сирии, анализировали деятельность участников НВФ на ее территории». Но вот 8 февраля оперуполномоченный отдела полиции № 3 Алексей Храмов, будто бы в рамках проведения доследственной проверки в отношении других лиц, каким-то образом установил возможную причастность к тому делу Тазбиева и Тарамова и вызвал обоих к себе.

Оба подсудимых отрицают это событие, говорят, что у следователя не были, поскольку на тот момент они были задержаны и пребывали в здании Старопромысловского РОВД. Очевидно, пытаясь как-то легализовать Тазбиева и Тарамова, опер Храмов без их участия составил этот рапорт. Это универсальная схема — другим подсудимым тоже «подбирают» преступления, будто бы совершенные ими уже в тот момент, когда они находились в застенках. Вот и опер Храмов написал, что в ходе опроса оба они как на духу сообщили ему о том, что «вынашивают планы» насчет Сирии. И будто бы, выявив таким образом совершенное Тазбиевым и Тарамовым преступление, он и написал рапорт в СК.

Тазбиеву и Тарамову было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 30 и ч. 2. ст. 208 УК РФ — «приготовление к участию на территории иностранного государства в вооруженном формировании, не предусмотренном в законодательстве этого государства, в целях, противоречащих интересам РФ». Оба они признали свою вину. Суд обещал быть стремительным, исход — закономерным. Однако в какой-то момент все пошло иначе, чем обычно. Родственники в нарушение традиции молчания, ставшей за последние годы фундаментом для беспредела в Чечне, отказались признавать их виноватыми. Уперлись всем селом. Наняли своих адвокатов вместо назначенных. Адвокаты Владимир Рудковский и Хава Ахмадова обнаружили в деле огромное количество процессуальных нестыковок и выяснили главное: Магомед и Джамалай после задержания были подвергнуты пыткам, вследствие чего и признали свою вину.

Красная Турбина

Это такая улица на окраине Грозного, по имени которой называется весь поселочек, где-то около 50 домов. Может, по географическим причинам — горы далеко, кругом равнина, не спрячешься — у Красной Турбины сложились особые отношения с российской государственностью. Со времен Екатерины, раскидавшей казачьи станицы по другому берегу Терека, аккурат напротив чеченских аулов, здешним жителям приходилось находить общий язык с казаками. Во время «чеченских войн» в Красную Турбину не заходили боевики, она держала круговую оборону. Здесь и по сей день живет много военнослужащих.

Салман Тарамов, отец подсудимого Магомеда, — майор спецназа ГРУ. На пенсию вышел лишь в прошлом году, по военной травме. Его биография — мечта патриота. Тут и Ливан, и Грузия, и Крым. Боевые награды… И вот сына взяли.

Салам, прямой мужик, у которого даже дома армейский порядок, говорит про принципы воспитания сына:

— Он у меня ни влево, ни вправо уклониться не мог, только прямо ходил. Шаг в сторону — я бы ему сам ноги переломал. Хотел его тоже в часть устроить, в Сирию чтобы командировка у него была. А вон как получилось…