Суд: Московский окружной военный суд

Подсудимый: Хасан Закаев

Статьи: «Террористический акт» (ст. 205 УК), «Организация преступного сообщества» (ст. 210 УК), «Убийство» (ст. 105 УК), «Захват заложника» (ст. 206 УК), «Незаконные приобретение, сбыт, хранение, перевозка оружия» (ст. 222 УК)

Грозит: пожизненное заключение

В Московском окружном военном суде продолжается рассмотрение дела Хасана Закаева, одного из соучастников захвата заложников в театральном центре на Дубровке в 2002 году. Ему предъявлены обвинения по статьям «участие в преступном сообществе», «приготовление к теракту», «пособничество в захвате заложников», «покушение на убийство двух и более лиц», «незаконное хранение оружия» и «умышленное уничтожение чужого имущества». По версии следствия, Хасан Закаев входил в преступное сообщество Шамиля Басаева и переправлял в Москву оружие и самодельные взрывные устройства, впоследствии использованные в ходе теракта на мюзикле «Норд-Ост». Закаев находился в розыске и был задержан пару лет назад на въезде в Крым с территории Украины. Обвиняемый отвергает причастность к подготовке терактов, но частично признает вину по эпизодам, связанным с перевозкой оружия.

На процессе по «делу Закаева» суд разослал 852 извещения потерпевшим. На заседание 9 февраля пришли восемь человек — бывшие заложники и родственники погибших. Их интересы представляют адвокаты Сергей Панченко и Каринна Москаленко. В начале заседания Панченко заявил от имени бывших заложников пять гражданских исков о возмещении морального вреда на общую сумму 25 млн рублей. Иски предъявили молодые женщины, которым во время теракта было по 16-19 лет — все они присутствовали на заседании и подтвердили намерение отсудить у Закаева по 5 млн рублей. Панченко (не без физического усилия) передал судье все эти исковые заявления весом в несколько килограммов с подробными медицинскими историями жертв. Защита Закаева против исков возражала, ведь подсудимый не признает себя виновным в захвате заложников.

Однако суд принял иски потерпевших к производству.

Таким образом в российском суде жертвы теракта в театральном центре на Дубровке впервые направили свои материальные претензии обвиняемой стороне (напомним, остальные участники теракта были уничтожены спецслужбами). Адвокат Панченко, кроме того, заявил ходатайство о медицинском обследовании женщин — чтобы суд сам выяснил, как именно последствия теракта отразились на их здоровье. По его словам, в 2002-м следователи должны были провести медэкспертизу не только погибших, но и выживших — как того требует уголовно-процессуальный закон (п.2 ст.196 УПК «Обязательное назначение судебной экспертизы»). Однако во время предварительного расследования выжившими заложниками по сути никто не занимался. Диагноз большинства из них обозначен общим термином «жертва терроризма», без подробностей, поэтому у них нет возможности точно оценить причиненный здоровью вред. О том, что это нужно сделать, говорил в решении по жалобам жертв «Норд-Оста» и Европейский суд. Тем самым Россия выполнила бы обязательства по проведению «эффективного расследования» теракта.

Ну, и наконец в ходатайстве о медобследовании потерпевших есть один из самых ключевых вопросов — о воздействии на их организм газа, примененного российскими спецслужбами в ходе штурма театрального центра. Следствие, отмечалось в ходатайстве, должно было установить, насколько обоснованно спецслужбы применили во время штурма усыпляющий газ, каким было его воздействие на организм людей, и была ли им оказана медпомощь. Тоже самое указывал ЕСПЧ еще в 2011 году. В этой части решение Страсбурга остается неисполненным.

— Что именно вы ждете от экспертов? — спросил адвоката судья Михаил Кудашкин.

— Мы ждем, что врачи изучат медкарты и осмотрят самих потерпевших, — объяснил Панченко.

Гособвинитель, не возражавший против миллионных исков к Закаеву, после второго ходатайства растерялся и попросил время — «понять, что происходит». Судья настаивал, чтобы он принял решение сразу — поддержать ходатайство или нет. Прокурор начал эмоционально спорить с судьей и получил предупреждение.

— Главный вопрос «Норд-Оста» — вопрос о юридической и моральной ответственности государства. Мне это напоминает ситуацию с радиационными авариями в Советском союзе. Тогда в медицинских картах пострадавших писали что угодно, только не «лучевая болезнь». Вот и здесь следствие пишет, что гибель более ста человек произошла из-за разных других обстоятельств — стресса, отсутствия еды, воды, нормального сна, низкого содержания кислорода в воздухе. То есть, по мнению следствия, люди погибли сами по себе. А эксперты, сделавшие заключение об отсутствии связи между воздействием газа и смертями, не только не имели образцов газа, но даже не знали его состава. Какова ценность такого заключения? Девочки, которые пришли сегодня в суд, провели в том зале три дня, наглотались газа, их откачивали в реанимации. У всех повреждены печень, почки, органы зрения — все то, что могло фильтровать яд. Мы считаем, что их заболевания появились в результате тяжелого отравления газом. У одной из них в медкарте так и написано — отравление психоактивным веществом, — рассказал уже после заседания «Новой» адвокат Сергей Панченко.

В перерыве в холле суда потерпевшие женщины вспоминали, как «оживали» на их глазах черные пластиковые пакеты с телами, казалось бы, погибших людей — те выходили из состояния временной комы, вызванной газом.

− Организм погружался в глубокий сон из-за действия анестетика, пульс не прощупывался. Врачи, когда это поняли, растерялись — не знали, кто из завернутых в пакеты людей реально жив, а кто нет, — вспоминал представитель общественной организации «Норд-Ост» Иван Карпов, потерявший на Дубровке сына.

В свою очередь защитник подсудимого, адвокат Сулейман Ибрагимов обратил внимание, что в предыдущих процессах по делу о теракте потерпевших не было, их вообще не извещали о суде, поэтому несправедливо, что вся тяжесть материальной ответственности ляжет только на его подзащитного.

После перерыва гособвинитель определился с позицией по поводу медэкспертиз и возразил против ходатайства. По его мнению, осматривать потерпевших спустя 14 лет бессмысленно. Данные о составе, концентрации и продолжительности воздействия примененного газа по-прежнему засекречены, а без них поставить диагноз все равно невозможно. Суд с этой позицией согласился, ходатайство потерпевших отклонил.

Добавим, что 9 февраля в суде были допрошены следователи, расследовавшие дело о теракте на ранних стадиях. Адвокат подсудимого заявил, что к подозреваемым применялись силовые методы. Тогдашний руководитель следственной группы, следователь по особо важным делам прокуратуры Москвы Владимир Кольчук, пояснил, что обвиняемые в подготовке теракта показания давали добровольно и активно сотрудничали со следствием.

Адвокат потерпевших Панченко попытался спросить Кольчука, почему тот не провел медицинское обследование выживших заложников, но судья вопрос отклонил как «не относящийся к предмету допроса». Отклонил суд и вопрос Ивана Карпова о том, почему следователь не позволял ему копировать материалы дела. Судья попросил потерпевших не задавать в процессе «абстрактных вопросов, на которые невозможно дать ответ».

Суд продолжает исследовать доказательства. Процесс продолжится 13 февраля.