Три месяца назад, 1 ноября 2016 года, Ильдар Дадин — первый в России осужденный по статье за неоднократные нарушения на митингах — рассказал о пытках в сегежской колонии № 7, где он отбывал наказание. Письмо Дадина вызвало резонанс; вслед за ним и другие заключенные (включая тех, кто отбывал наказание раньше и уже освободился) рассказали о систематических пытках и бесчеловечном отношении со стороны администрации колонии.
Осужденных, по их словам, били, заковывали в наручники и подвешивали за запястья, угрожали изнасилованием. Несмотря на то, что об этом рассказали более десяти человек, не знакомых друг с другом, на момент публикации статьи ни одно уголовное дело по истязаниям так и не было возбуждено, а Коссиев — начальник ИК-7 — похоже, остался на своем месте и угрожает продолжить начатое после того, как интерес к теме угаснет. При этом как минимум одного арестанта ИК-7 истязают до сих пор — последний известный случай произошел месяц назад; издевательства продолжаются в сегежском ЛИУ-4. На осужденных, заявивших о пытках, оказывается давление — вплоть до возбуждения уголовных дел.
«На адвоката очень сильно надавили, она боится за себя и за свою семью»
Одним из первых после Дадина о пытках в Сегеже рассказал Хаджимурат Габзаев. В ИК-7 отбывает наказание его брат, Хасбулат, осужденный в 2015 году на три года лишения свободы за попытку уехать в Сирию. Как утверждал Хаджимурат, его брата — набожного мусульманина — принуждали есть свинину; за отказ от этого его водворяли в ШИЗО, лишали медпомощи, избивали, оскорбляли на национальной и религиозной почве. В своих показаниях это подтвердили и другие осужденные: «В мае 2016 [Хазбулат] находился в седьмой камере ШИЗО. Я слышал, как его жестоко избили за то, что он оставил после ужина кусочек хлеба в камере. <...> Также я слышал, что Габзаева избивают за отказ есть свинину. По голосу я опознал одного из избивающих — это Нелюбин Алексей Юрьевич, который угрожал, что если Габзаев не будет есть свинину, то он его заставит есть с грязного пола», — рассказывал Мурат Нагоев, также отбывающий наказание в Сегеже.

Вновь Габзаева избили уже после всех проверок — 20 декабря. Как он рассказывал адвокату (протокол адвокатского опроса есть в распоряжении Открытой России), во время утренней проверки охранники вошли в камеру, заставили его лечь на пол, накрыли покрывалом и придавили «чем-то тяжелым» — Хасбулат предполагает, что это была нога. После этого на него надели наручники, затянули их за спиной до боли и заставили выйти в коридор. «Когда я выходил в коридор, кто-то из охранников сильно дернул наручники вверх, отчего я испытал сильную боль в руках. В знак протеста я сломал видеорегистратор, который находился у меня в камере. Через 15-30 минут за мной пришли охранники и повели в кабинет начальника ИК», — рассказывал он. На следующий день при утреннем обходе Габзаев отказался встать, после чего один из сотрудников колонии ударил его ногой в голову. После этого осужденному надели на голову мешок из плотной ткани, завязали глаза («чтобы мешок не слетал с головы») и начали избивать; затем наручниками с руками за спиной пристегнули к отопительной трубе и оставили в таком положении на час. От медосвидетельствования фельдшера Габзаев отказался — по его словам, это формальность: медики никогда не находили никаких следов побоев.
Следующий конфликт с сотрудниками колонии произошел 30 декабря — из-за того, что Габзаев выбросил в «кормушку» миску со свининой, ФСИНовцы, как он утверждает, зашли в камеру и обматерили его. Хасбулат выставил руку вперед и потребовал прекратить ругаться. После этого один из сотрудников ударил его рукой в скулу, заключенный упал. После этого эпизода против Хасбулата возбудили уголовное дело по статье 321 УК РФ («Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества») — об этом со ссылкой на следователя рассказал Открытой России Хаджимурат Габзаев. При этом сам осужденный уверен, что не применял никакого насилия в отношении сотрудников, и это могут доказать видеозаписи.
Сейчас Хасбулат находится в стационаре из-за проблем с ногой. Его семья подыскивает ему адвоката. В Сегеже это сделать сложно: Хаджимурат уже подозревал нескольких защитников в сговоре с сотрудниками колонии. Лариса Гелисханова, мать одного из заключенных, Зелимхана, рассказала Открытой России, что единственный адвокат, который помог им и другим заключенным, сейчас отказался продолжать работу: «На нее очень сильно надавили, она боится за себя и за свою семью. Она сказала об этом напрямую». По словам Гелисхановой, с сегежскими юристами «вообще не считаются — обыскивают, угрожают, давят через родственников».
«Сейчас все поутихнет, и я вам ноги повыдергиваю»
«После резонанса и всевозможных проверок [ИК-7] в последнее время, как нам известно, избивают только Хасбулата. Остальным угрожают» — рассказала Открытой России Анастасия Зотова, одна из соучредителей проекта «Территория пыток», жена Ильдара Дадина. Адвокат Максим Камакин, опросивший семь заключенных ИК-7 и ЛИУ-4, подтверждает факт угроз: «Сейчас все опасаются проверок со стороны Москвы, и, соответственно, физически никого не избивают. Идет психологическое давление.

Многие осужденные говорили, что вызывают в кабинет начальника с требованием отозвать жалобы». Так, Мурат Нагоев рассказывал Камакину, что еще в ноябре, сразу после приезда в колонию уполномоченного по правам человека Татьяны Москальковой, от осужденного требовали отказаться от всех жалоб; в противном случае сотрудник ФСИН угрожал ему, «что после проверок режим на зоне ужесточится и будет гораздо хуже, чем раньше», что Нагоев освободится инвалидом, и с такой характеристикой, что и «десяти суток на свободе не отгуляет». Другой осужденный Али Исламов утверждал, что 7 января во время вечерней проверки к нему подошел Коссиев и заявил: «Я вижу, что вы подрасслабились тут. Подождите, все подутихнет сейчас, я вам ноги повыдергиваю». Исламов также пожаловался Камакину, что его держат в холодной камере ШИЗО № 20, а также поблагодарил общественность за то, что из-за резонанса пытки громкой музыкой пока прекратились.
«Если дело о пытках спустят на тормозах, и никаких изменений не будет в системе отношений к осужденным, эти люди реально могут опасаться за свою жизнь, за свое здоровье», — уверен адвокат Камакин.
«Хуже всего сейчас в ЛИУ-4»
По словам Зотовой и Камакина, тяжелее всего сейчас приходится заключенным ЛИУ-4, также располагающейся в Сегеже. «Самое ужасное издевательство— случай Миши Мгояна, — рассказывает адвокат. — У него больше всего повреждений, у него больной позвоночник, больные ноги, а у него отняли палочку и корсет, который снимает боль в спине — Мгоян лишен даже возможности гулять. Он не может даже дышать свежим воздухом, фактически все время сидит в камере два на три метра, лишенный возможности передвигаться. Он описывал пытки, применяемые против него. Не укладывается в голове, как в XXI веке совершают такое: человека кладут на пол, кладут толстую книжку в район позвоночника и начинают бить по этой книжке молотком, умышленно калеча человека, чтобы повредить ему позвоночник». Мгоян рассказывал и о других истязаниях — подвешиваниях на дыбу, избиениях резиновым молотком по пяткам. С 2010 года Мгояну, по его словам, в сегежских колониях сломали руку, челюсть в двух местах, повредили позвоночник, ноги и пробили череп. «Перед встречей с адвокатом меня отвели в медпункт и помазали рану на голове зеленкой. Кости черепа, которые были сломаны в ЛИУ-4 во время пыток на дыбе, срослись так, что кожа головы оказалась между костями. Кожа постоянно воспаляется и опухает. Вместо квалифицированной медицинской помощи мою голову иногда мажут зеленкой и выдают таблетку анальгина», — рассказывал он.
В последнем опросе Миша также сообщил, что ЛИУ-4 готовится к проверке, в связи с чем замначальника колонии вызывает к себе заключенных и требует отозвать жалобы; сам Мгоян опасается, что комиссии вместо него могут привести другого заключенного, который сообщит о том, что все в порядке.
О давлении начальства колонии и грядущей инспекции ЛИУ-4 рассказывал и другой арестант, Артем Рухтаев. Адвокат Камакин нашел и опросил трех свидетелей того, как над Рухтаевым издевались, однако 31 декабря все они отозвали свои жалобы. «Далее начальник сказал, что после взятых заявлений о том, что я подговорил свидетелей, он соберет материалы и направит их в следственный отдел для возбуждения в отношении меня уголовного дела. Также он добавил, что, когда закончится проверка, я буду постоянно находиться в ШИЗО в холодной камере № 10 и меня будут постоянно избивать», — рассказывал он.
В настоящий момент ни по одному эпизоду, изложенному здесь, уголовное дело в отношении сотрудников колонии еще не возбуждено — по некоторым из них уже пришел отказ, по некоторым проводится проверка. «Сведений о том, что Коссиева отстранили, также нет. Когда я был последний раз в ИК-7 19 января, все заявления я писал на его имя», — говорит Камакин.