19 января состоялось заседание экспертной рабочей группы правительства, которая отклонила петицию об отмене «закона Яровой». При этом в Минкомсвязи заявили, что закон нуждается в серьезной корректировке и что объем хранения данных пользователей может быть уменьшен примерно на 80%. Председатель Некоммерческого партнерства «Бизнес Солидарность» Яна Яковлева объясняет, почему несмотря на отмену петиции заседание можно считать успешным.
Несмотря на то, что саму общественную инициативу отклонили, это было первое обсуждение «закона Яровой» с бизнесом по существу. В этом и есть главный плюс общественной инициативы. Дискуссия, которая раньше велась только в СМИ, вышла совсем на другой уровень. Хотя, разумеется, такая встреча должна была проводиться до принятия закона, а не после.
На заседании присутствовали чиновники профильных ведомств, в том числе по связи, которые признавались, что перед принятием закона они никаких расчетов не вели и точно не представляли, какими будут затраты. Замминистра связи и массовых коммуникаций Алексей Волин в проекте решения нашей рабочей группы написал, что всего затраты операторов связи на исполнение «закона Яровой» составят 35 миллиардов рублей. Министр по делам открытого правительства Михаил Абызов, который руководил работой группы, ему возразил — по подсчетам МТС, только их затраты составят 40 млрд. Мне отзыв направил «Мегафон», который подсчитал, что у них на исполнение закона может уйти 983 миллиарда. Это три годовые выручки компании. Волин сказал, что теперь они понимают, что затраты, конечно, не 35 миллиардов, а примерно 100 миллиардов, но точных цифр никто все равно не называет. В итоге все наше обсуждение и сводилось к тому, что с бизнесом нужно было разговаривать еще до принятия закона.
В своем выступлении я сказала, что нельзя называть законом то, чего не существует в природе. Проекты постановления правительства содержат директивы для сотовых операторов, что те обязаны хранить записи телефонных разговоров, SMS и интернет-трафик пользователей шесть месяцев, но эти цифры и предположения просто взяты с потолка. Ведомство утверждает, что системы хранения нужно обязательно размещать на российском софте, а такого на данный момент не существует в природе. Откуда возьмутся те люди, которые начнут сейчас его быстро изобретать? В общем, все размыто настолько, что, как сказал сам Абызов, в шести уравнениях 56 неизвестных. Предложенные цифры не могут обосновать даже на уровне министров.
Общественное обсуждение проектов постановления правительства по «пакету Яровой» продлится до 23 января. Я уверена, что заключение рабочей группы должно быть составлено с максимально конкретными директивами к ведомствам и разработчикам, чтобы отложить вступление требований о хранении данных пользователей в силу до момента урегулирования самых сложных вопросов хранения трафика. По действующему закону это должно произойти в середине 2018 г. Рабочая группа договорилась о том, что нужно ускоряться в работе — собрать со всего бизнеса мнения и добиваться того, чтобы затраты не перекидывались потом с бизнеса на граждан. Моя позиция в том, что государство должно было взять все затраты на создание хранилищ данных на себя. Это нормальная мировая практика, когда государство что-то придумывает, оно же и финансирует. Не нужно путать инвестиции с затратами. Для бизнеса это непосильно.
Меньше всего на заседании рабочей группы обсуждалось ущемление прав и свобод граждан. По этому вопросу выступала представитель совета при президенте России по развитию гражданского общества Тамара Морщакова, ее же Абызов попросил сотрудничать с Минкомсвязи и с рабочей группой, чтобы написать заключение. При этом, когда на встрече произносили слова «угроза террористического акта», все сникали и готовы были показать смски своей жены и вообще открыть свою частную жизнь во имя мира без терактов. Но нужно называть вещи своими именами: это пакет не Яровой, а ФСБ. Надо понимать, что запись всего трафика помогает в основном в расследовании преступлений и в меньшей степени в предотвращении терактов.
*Мнение автора может не совпадать с мнением редакции