Президентский Совет по правам человека крайне обеспокоен практикой использования правоохранительными органами расписок о неразглашении данных предварительного расследования. «[Она] столь безгранична сейчас, что во многих случаях ущемляется возможность адвоката и его подзащитного защищаться, используя свободу слова, обращение к общественности», — говорила член СПЧ, судья Конституционного суда в отставке Тамара Морщакова.
Вчера, 23 мая, в Мосгорсуде рассматривался как раз подобный случай — прокуратура подала жалобу на решение Хамовнического суда Москвы по делу адвоката Михаила Трепашкина, бывшего сотрудника КГБ СССР и ФСБ. Он получил широкую известность после того, как 18 ноября 1998 года на пресс-конференции вместе с позднее убитым в Великобритании экс-сотрудником ФСБ Александром Литвиненко заявил, что по приказу руководства службы они должны были организовать убийство ныне покойного Бориса Березовского.
23 июля 2015 года против Трепашкина возбудили уголовное дело по ст.310 УК РФ (разглашение данных предварительного расследования — до двух лет исправительных работ), а узнал он об этом, по его словам, случайно только спустя восемь месяцев — 11 марта 2016 года. Причиной стало то, что 6 февраля 2015 года Трепашкин прокомментировал газете «Коммерсантъ» дело своего подзащитного Сергея Мурашкина, обвиняемого в мошенничестве чиновника Минюста.
Трепашкин утверждал, что обвинения бездоказательны, а следствие допустило грубые процессуальные нарушения и ошибки. Например, Мурашкин не подписывал контракт, из-за которого его обвиняют (речь идет о сделке между «Производственно-ремонтным предприятием» Минобороны и новосибирским ТЦ «Армейский» на выполнение ремонтных работ на сумму около 42,5 млн рублей), не получал денег от контрагента, а договор в материалах дела вообще указан не за тот год. Именно эти сведения следствие и посчитало секретными. Причем, по версии следствия, с Трепашкина брали подписку о неразглашении, хотя адвокат утверждает, что никакой подписки не давал.
Трепашкин подал в Хамовнический суд Москвы жалобу о превышении полномочий следователями. Адвокат ссылался на то, что дело было заведено в период, подпадающий под амнистию в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне, и 16 марта 2016 года он заявил на нее согласие, хотя вину свою не признал. «Возбужденное уголовное дело отнимает уйму драгоценного времени. У меня большое количество доказательств невиновности. Предварительное расследование принимает затяжной характер, что отрицательно сказывается на защите тех лиц, кому я оказываю юридическую помощь», — сказал Трепашкин.
Судья Хамовнического суда Диана Мищенко 12 апреля жалобу Трепашкина удовлетворила — постановление суда обязало следователя Алексея Зинеева прекратить уголовное преследование адвоката. Однако прокуратура с этим не согласилась и подала апелляционную жалобу. Вчера старший помощник прокурора Центрального административного округа Москвы Наталья Сопоцинская говорила, что шестимесячный срок действия амнистии истек и, кроме того, Трепашкину надо отказать из-за его судимости (в 2004 году он был осужден за незаконное хранение патронов и разглашение государственной тайны, так как, по версии следствия, в период службы в СКР и ФСБ он копировал и незаконно хранил дома служебные документы, в том числе секретные).
В ответ ей говорили, что судимость 2004 года не является препятствием для применения амнистии, так как лица со снятыми и погашенными судимостями считаются впервые совершившими преступление, а у Трепашкина она была погашена 30 ноября 2010 года. Адвокат представил в суд справку о несудимости. Что касается срока действия амнистии, то, по словам Трепашкина, этот довод безоснователен — в постановлении об амнистии указывается, что ее срок не ограничен.
Трепашкин говорил, что отказ в амнистии — это способ продолжить незаконное уголовное преследование и препятствовать защите клиентов, прежде всего Мурашкина. «Видимо, решили, что его дело надо протянуть как можно дольше», — сказал адвокат, добавив, что предмет жалобы «носит нижайший юридический уровень и Мосгорсуд не должен заниматься юридическим ликбезом».
Защитник Владимир Рутковский обратил внимание суда на статус его подзащитного. «Если судимость Трепашкина не была погашена, то возникли бы вопросы, как ему дали удостоверение адвоката», — заметил он. Рутковский также назвал всю ситуацию «полным неуважением к праву». «Я не первый раз, приходя на процесс, вижу, что представитель прокуратуры вместо того, чтобы слушать доводы, отвлекается постоянно. Почему у нас прокурор сидит и играет в телефон на процессе? Я это воспринимаю как неуважение, — сказал адвокат. — В этих стенах решаются судьбы людей, мне непонятно, как можно с таким пренебрежением относиться к делу».
Сопоцинская, которая практически не выпускала телефон из рук, попросила защиту Трепашкина на личности не переходить, отметив, что телефон ей нужен для работы — носить все документы и кодексы ей физически тяжело.
В прениях Трепашкин попросил оставить решение суда первой инстанции без изменений, обратив внимание суда на имеющиеся у него госнаграды. Суд жалобу прокуратуры оставил без удовлетворения.