В 2011 году Мещанский районный суд Москвы признал девушку, заявившую в полицию об изнасиловании, виновной в ложном доносе, и приговорил ее к штрафу. Спустя несколько месяцев тот же суд дал семь лет колонии за насильственные действия сексуального характера молодому человеку, на которого указывала в своем «заведомо ложном доносе» осужденная. В невероятной коллизии попыталась разобраться Анна Козкина.

Потерпевшая

Вечером 7 ноября 2010 года 28-летняя Вероника Кузнецова, приехавшая в Москву из Чувашии и работавшая продавщицей в одном из магазинов в районе Красных ворот, зашла в гости к 50-летнему Евгению Меркишину, который жил в коммуналке неподалеку. Девушка знала его как постоянного покупателя. Незадолго до этого ее выгнали из общежития, и она — уже не в первый раз — решила попроситься на ночлег к Меркишину.

В показаниях, которые Кузнецова на следующий день давала в отделе полиции по Красносельскому району следователю отдела СК по Мещанскому району Виталию Овчаруку, говорится, что Меркишин, узнав, что ей негде ночевать, сам предложил ей остаться.

Когда Вероника зашла в его комнату, она обнаружила, что там выпивают четверо мужчин — приезжие с Украины и из российской глубинки Олег Ким, Игорь Филимонов, Евгений Винокуров и Омар Фаризов. Пятый — 27-летний москвич Дмитрий Хохлов, который жил в том же подъезде и был немного знаком с продавщицей — либо присоединился к ним позже, либо участвовал в попойке с самого начала, но на момент появления в комнате Кузнецовой вышел прогуляться. Согласно ее показаниям, продавщица попыталась уйти, но пьяные гости Меркишина силой заставили ее выпить водки, а после отказа продолжить Филимонов и Хохлов начали бить по лицу, причем Филимонов ударил девушку головой об шкаф.

Кузнецова говорила, что пыталась откупиться от мужчин и отдала Винокурову четыре тысячи рублей, тем временем Фаризов вытащил у нее из куртки мобильный телефон и еще 500 рублей, после чего ушел.

Оставшиеся в комнате угрозами заставили Веронику заняться оральным сексом с каждым из них, рассказывала она следователю. Затем, утверждала Кузнецова, Хохлов и Филимонов, избивая ее ногами и руками, стали принуждать девушку заняться с ними оральным и анальным сексом одновременно, но попытка не удалась, поскольку Филимонов был слишком пьян. Срывая злобу, он якобы «затушил тлеющую сигарету в области анального отверстия Кузнецовой», а Винокуров разбил об ее голову глиняный цветочный горшок. Гостья просила пьяную компанию отпустить ее, в ответ Хохлов стал водить ножом по лицу жертвы. Когда Меркишин предупредил приятелей, что Кузнецова может обратиться в полицию, Винокуров разбил об ее голову еще один горшок.

«А после с целью сокрытия своих преступных действия, а также преступных действий своих сообщников, схватил тряпку, которую накинул Кузнецовой В.И. на шею и стал душить ее, словесно угрожая ей физической расправой в случае, если она сообщит в правоохранительные органы о произошедших событиях, после чего ударил потерпевшую головой о стоявший рядом шкаф», — будет сказано в приговоре, который Мещанский районный суд Москвы вынесет по делу об инциденте в коммуналке в апреле 2012 года.

Пока же, по словам Кузнецовой, Винокуров отобрал у нее паспорт, угрожая переписать ее данные и найти девушку, если та заявит о случившемся в полицию, но пообещал вернуть документ на следующий день.

После этого продавщица пошла в квартиру к Хохлову, испугавшись, что снова подвергнется насилию, если откажется. В своей комнате Хохлов снова занялся с Кузнецовой сексом; впрочем, на суде она не стала утверждать, что это было изнасилование, поскольку в тот момент «была обессилена и подавлена и безразлично отнеслась к этому».

На следующий день, 8 ноября, девушка вышла на работу в магазин и поначалу не собиралась обращаться в полицию, рассчитывая, что ей вернут паспорт. Однако днем в магазин пришли Винокуров, Филимонов, Меркишин, Ким, Хохлов и Фаризов, которые сообщили ей, что она получит документ, когда снова придет в комнату Меркишина, а Винокуров попытался ударить девушку. После этого она все же позвонила в полицию, и вскоре сотрудники ППС задержали молодых людей в подъезде, где проживали Меркишин и Хохлов.

Через два дня после обращения в полицию Кузнецова на заседании суда по избранию меры пресечения Хохлову попросила судью не арестовывать его и сообщила, что оговорила мужчину, поскольку во время допроса и очной ставки была в шоковом состоянии.

В течение полугода Вероника приходила на заседания по продлению ареста и повторяла, что Хохлов не участвовал в сексуальном насилии. Перед одним из этих заседаний, утверждала девушка, начальник следственного отдела СК по Мещанскому району Андрей Зорин и следователь Овчарук пытались не пустить ее в здание суда.

23 ноября 2010 года Кузнецова направила Овчаруку ходатайство с пометкой «Для приобщения к материалам уголовного дела», в котором признала, что оговорила Хохлова: «Протокол допроса, как и протокол очной ставки я лишь сделала вид что прочитала, фактически подписала эти два документа, не читая <...> Хохлов никаких ко мне насильственных действий сексуального характера в кв. №31 (где живет Меркишин — МЗ) не применял. В кв. № 21, где проживает Хохлов, в отношении меня никаких насильственных половых актов Хохлов не совершал».

В том же ходатайстве Кузнецова отмечала, что следователь забрал у нее паспорт: «У Овчарука хранится мой паспорт, который я у него неоднократно видела (паспорт), но на мою просьбу отдать его мне он отвечал, что сделает это потом, а затем заявил, что у него нет моего паспорта». Кузнецова просила руководство обязать Овчарука вернуть ей паспорт, однако этого так и не произошло.

Через месяц после задержания подозреваемых девушка на дополнительном допросе сообщила, что Хохлов невиновен, и она упомянула его среди других участников сексуального насилия по ошибке, поскольку еще не пришла в себя, когда давала первые показания. По ее словам, Хохлова в комнате во время инцидента вообще не было, а ножом по ее лицу водил не он, а Филимонов. Остальные свои показания она подтвердила.

В марте 2011 года Кузнецова обратилась с письмом к Елене Драпеко, на тот момент — депутату Госдумы, и сообщила, что следователь продиктовал ей заявление, откровенно говоря об отчетности и показателях, которые ему нужно заработать к концу года. «Для меня это тяжкий грех, но справедливости я добиться не могу, т.к., как сказал следователь, у них какая-то там раскрываемость, по тяжким преступлениям, уголовная статистика», — писала Вероника. Теперь она утверждала, что следователь Овчарук оказывал на нее психологическое давление, заставляя оклеветать Хохлова.

В апреле 2011 года Кузнецова подала прокурору по Мещанскому району Москвы Григорию Радионову ходатайство, в котором сообщала, что заявление о насильственных действиях сексуального характера она написала под диктовку сотрудника полиции. «Ни следователь, ни другие должностные лица при написании мной заявления, при допросах не предупреждал меня об уголовной ответственности за заведомо ложный донос и заведомо ложные показания. Что касается Хохлова то "благодаря" Вашим подчиненным при первой беседе я непреднамеренно, находясь в болезненном состоянии, дала показания, какие были нужны следствию», — сказано в ходатайстве.

В сентябре 2011 года Мещанский районный суд Москвы признал Веронику Кузнецову виновной в заведомо ложном доносе и приговорил ее к штрафу в восемь тысяч рублей (часть 2 статьи 306 УК, минимальное наказание — штраф в размере 100 тысяч рублей или годового дохода осужденного). Кузнецова признала свою вину.

В приговоре сказано, что 8 ноября 2010 года она, «испытывая неприязненные отношения и желая привлечь Хохлова к уголовной ответственности, осознавая противоправность своих действий, обратилась в органы предварительного следствия с заявлением о преступлении, совершенном в отношении нее указанным выше гражданином».

На рассмотрение по существу дела в отношении Хохлова и остальных гостей Меркишина Вероника пришла лишь раз. На допросе в Мещанском райсуде весной 2012-го она подтвердила первоначальные показания и сказала, что Хохлов вместе с другими подсудимыми принуждал ее к оральному сексу. Свои показания о непричастности молодого человека к сексуальному насилию она объяснила давлением его матери, тетки и адвоката Зайцева, от услуг которого девушка через несколько месяцев отказалась.

Подсудимые

Хохлов, Ким, Винокуров и Филимонов полностью отрицали свою вину и уверяли, что насилия в отношении Кузнецовой не было. Все подсудимые рассказывали, что вечером 7 ноября она села пить с ними по собственному желанию и не отказывалась от водки; Меркишин в суде утверждал, что трижды указывал на дверь девушке, которая пришла к нему без спроса.

Согласно показаниям Дмитрия Хохлова, в тот вечер он действительно был у Меркишина, но ближе к полуночи решил прогуляться, а вернулся только к 2:30 ночи. К этому времени хозяин комнаты и Ким спали, а остальные мужчины уже ушли. В комнате находилась Кузнецова, которая сказала, что пойдет спать на вокзал; Хохлов предложил девушке переночевать у него, они вместе сходили в магазин за сигаретами и пивом и отправились в его квартиру (это же подтверждала и Кузнецова в своем ходатайстве следователю). Хохлов говорил, что он лег на полу, а Кузнецова — на кровати; секса между ними не было.

Винокуров и Филимонов в суде рассказывали, что ушли от Меркишина около полуночи, вслед за Хохловым, который отправился гулять. Винокуров, в частности, утверждал, что заходил той ночью к своему знакомому Зайнуллину, который подтвердил это в суде, а потом поехал к другому своему приятелю и в квартиру 31 не возвращался. Винокуров и Филимонов рассказывали, что в комнате оставались только уснувшие Ким и Меркишин: Кузнецова ушла после пропажи паспорта и телефона.

Суд признал показания Зайнуллина «попыткой искусственного создания алиби Филимонову». При этом Винокуров и Филимонов просили суд изучить записи с камер видеонаблюдения в подъезде, но в их ходатайстве было отказано.

Олег Ким большую часть вечера 7 ноября, по его словам, проспал. Проснувшись около 21-22 часов, он увидел в комнате Меркишина, Филимонова, Винокурова и их знакомого Фаризова, но никакой девушки, утверждал он, там не было. Ким выпил с приятелями и вскоре снова заснул, а проснулся уже в восемь утра. О присутствии Кузнецовой в комнате он узнал на следующий день, когда Меркишин и Филимонов рассказали, что у нее украли паспорт и телефон. Ким в своей кассационной жалобе отмечал: на очной ставке Кузнецова также говорила, что видела его только спящим.

Все подсудимые отрицали, что кто-либо из них бил или принуждал к сексу Кузнецову. Хохлов утверждал, что не видел на лице девушки ссадин и синяков, когда вернулся в квартиру после прогулки, и сама она не рассказывала ему о якобы перенесенном сексуальном насилии. Ссадину на лице Кузнецовой он заметил уже только в отделе полиции — вероятно, на очной ставке, которая состоялась вечером 8 ноября.

Подсудимые настаивали, что Кузнецова сообщила им о пропаже своего паспорта и мобильного телефона вскоре после ухода Омара Фаризова. На следующий день Фаризов якобы признался Винокурову, что украл и продал телефон, но паспорт девушке пообещал вернуть. Судья отказался вызвать Фаризова на заседание для допроса.

Паспорт Кузнецовой, следует из показаний фигурантов дела, Фаризов затем отдал Винокурову. Филимонов говорил, что возвращать документ владелице пошел Меркишин и, вернувшись со встречи с девушкой, заверил приятелей, что та не имеет претензий. Тогда Филимонов, Ким и Меркишин снова отправились домой к последнему; там их и задержали полицейские.

Хохлова задержали вечером того же дня в его квартире — согласно его показаниям, он проспал целый день и не заходил в магазин к Кузнецовой. В своих жалобах он писал о давлении со стороны следователя Овчарука и его попытках навязать подсудимому услуги госзащитника.

Винокуров пришел в полицию сам — когда узнал, что его приятели задержаны, он решил передать им продукты. В итоге задержали и Винокурова. «С ним стали беседовать следователь Овчарук В.В. и руководитель следственного отдела Зорин А.Н., которые сообщили, что Филимонов И.Н., Меркишин Е.В., Ким О.А. и Хохлов Д.В. задержаны за изнасилование, просили его подписать показания против остальных ребят, но он отказался, после чего его поместили в камеру», — так показания Винокурова изложены в приговоре.

После приговора, вынесенного Кузнецовой за заведомо ложный донос, с Хохлова сняли обвинения по статье 131 УК (изнасилование), но оставили 132-ю (насильственные действия сексуального характера); трое его подельников изначально обвинялись только по последней статье.

В апреле 2012 года Мещанский районный суд приговорил всех четверых фигурантов дела к реальным срокам: Хохлов и Филимонов получили по семь лет колонии, Винокуров — семь с половиной, а Ким — пять. Троих осужденных суд признал виновными в «насильственных действиях сексуального характера, совершенных группой лиц с особой жестокостью и соединенных с угрозой убийством» (пункт «а», «б», части 2 статьи 132 УК). В действиях Кима особой жестокости суд не нашел.

Суд

Мещанский районный суд Москвы признал молодых людей виновными на основании показаний самой Кузнецовой, сотрудников ППС, которые задержали мужчин на следующий день после попойки, следователей, которые возбудили уголовное дело по заявлению девушки, и Евгения Меркишина, имеющего диагноз «олигофрения» (дебильность легкой степени).

Подтверждающими вину подсудимых суд счел и показания соседей Меркишина по коммунальной квартире «о том, что в ночь с 07 на 08 ноября 2010 года в комнате Меркишина <...> происходила гулянка, громко играла музыка, слышались мужские и женский голоса».

Трое сотрудников ППС дали суду одинаковые показания. Например, полицейский Петров рассказал, что 8 ноября около восьми вечера он с коллегами приехал по вызову в магазин, где увидел плачущую Кузнецову с синяками и опухшей щекой. Девушка, по словам Петрова, рассказала об избиении и пережитом сексуальном насилии. Сотрудник ППС в ходе допроса в суде пользовался записями.

Следователь Овчарук на суде утверждал, что не оказывал давления на Кузнецову, Меркишина и других фигурантов дела, и «готовых протоколов на подпись» им не давал. По словам следователя, потерпевшая меняла свои показания в отношении Хохлова под давлением его родственников. Овчарук заверил суд, что не сомневался в психическом здоровье Меркишина, поскольку тот «последовательно и четко излагал свои мысли», и не стал ходатайствовать о проведении психиатрической экспертизы.

Суд не увидел противоречия между приговором, вынесенным Кузнецовой по обвинению в заведомо ложном доносе на Хохлова, и обвинительным приговором самому молодому человеку. По заключению суда, сначала Хохлов вместе с остальными подсудимыми избивал девушку, принуждая ее к оральному сексу, а затем она сама пошла ночевать к своему мучителю и уже добровольно вступила с ним в интимную связь (Хохлов это отрицает).

«В судебном заседании потерпевшая пояснила, что после длительного физического воздействия на нее со стороны подсудимых и совершения в отношении нее указанных действий сексуального характера, последующие действия Хохлова Д.В., вступившего с ней в половую связь у себя дома, она сначала восприняла как изнасилование, о чем и сообщила в милицию, однако потом поняла, что изнасилования не было, просто она была подавлена и безразлично отнеслась к указанным действиям Хохлова Д.В.», — сказано в приговоре.

Рассматривая дело против Кузнецовой в 2011 году, Мещанский суд не признал Хохлова потерпевшим: по делу о ложном доносе он проходил в качестве свидетеля обвинения.

Экспертиза и свидетели

Судебно-медицинская экспертиза не прояснила, подвергалась ли Кузнецова в ту злополучную ночь сексуальному насилию. Повреждений в области половых органов и анального отверстия потерпевшей обнаружено не было; не нашли сперматозоидов на половых органах и в полости рта Кузнецовой. Впрочем, в своих показаниях она указывала, что у принуждавших ее к оральному сексу пьяных мужчин так и не наступило семяизвержения. В экспертизе говорится, что в области мягкого неба у девушки были зафиксированы множественные кровоизлияния, которые могли появиться и в результате давления полового члена, но на суде эксперт и специалист-уролог не согласились с этим предположением.

«Объективных экспертных данных, указывающих на совершение с гр-кой Кузнецовой Вероникой Ильиничной половых актов в ближайшие несколько дней до проведения судебно-медицинской экспертизы не имеется, что, однако, не исключает возможности таковых, в том числе и в срок, указанный в постановлении», — сказано в тексте экспертизы.

У Кузнецовой нашли два ожога на ягодицах, которые могли быть причинены тлеющей сигаретой, но не обнаружили ушибов на голове от ударов глиняными горшками или об шкаф. В заключении экспертов говорится о кровоподтеках на лице, руке и коленях потерпевшей — от ударов твердым предметом; на бедрах и ягодицах обнаружены кровоподтеки, которые могли остаться после сдавливания руками. Помимо этого, у Кузнецовой нашли ссадины под челюстью и на кистях рук «от скользящих воздействий тупых твердых предметов».

Все эти повреждения были причинены потерпевшей в течение трех суток до проведения экспертизы. В этот временной промежуток попадает как попойка в комнате Меркишина, так те полтора дня, что девушка, по словам матери Хохлова, провела в отделе полиции, беседуя со следователем. Кроме того, перед тем, как отправиться к Меркишину, Кузнецова вечером 7 ноября заходила и к другому «недавно знакомому пожилому мужчине», у которого планировала переночевать. По словам Валентины Кратенко, работавшей с Вероникой в магазине, та рассказывала ей, что этот знакомый «неправильно повел себя».

Соседи Меркишина по коммунальной квартире показали в суде, что в ночь на 8 ноября не слышали криков. Трое свидетелей утверждали, что дверь в его комнату всегда приоткрыта, и в тот вечер оттуда доносились музыка и голоса нетрезвой компании, но никто из допрошенных соседей не слышал ругани, криков о помощи, треска разбитых горшков или иных звуков, которые могли бы указывать на избиение человека. Соседи по коммуналке отмечали, что в их квартире хорошая слышимость, причем ночью она даже лучше, и звуки борьбы было бы невозможно не услышать. Один из соседей вспомнил, что слышал женский смех, и допустил, что его обладательница была нетрезвой. Помимо этого, никто из обитателей коммуналки в тот вечер не видел в квартире Хохлова. Сосед Меркишина Никита Иванов отмечал, что следователь занес в протокол допроса не все его показания.

Соседи и участковый Мыколенко характеризовали Дмитрия Хохлова «как доброго и отзывчивого человека» и утверждали, что он не мог совершить сексуального насилия над девушкой.

Участковый, который в присутствии Кузнецовой проводил осмотр комнаты Меркишина вечером 8 ноября, говорил в суде, что потерпевшая искала свой паспорт и телефон, а ссадин и синяков на лице у нее не было. Сослуживица Вероники по магазину Кратенко также утверждала, что Кузнецова говорила ей о пропаже паспорта и мобильного, но о сексуальном насилии не упоминала.

Защита

В ходе рассмотрения дела в Мещанском суде и обжалования приговора адвокаты подсудимых отмечали, что проведены не все необходимые биологические экспертизы, и невозможно утверждать, что повреждения на теле Кузнецовой были результатом группового сексуального насилия.

Адвокаты указывали на отсутствие каких-либо вещественных доказательств в деле. Из комнаты Меркишина не изъяли осколки цветочных горшков, якобы разбитых о голову Кузнецовой, тряпку, которой ее душили, и нож, которым ей угрожали. В приговоре судья указал, что это «не свидетельствует о том, что данные предметы не использовались подсудимыми в процессе совершения преступления. Кроме того, осмотр места происшествия производился спустя почти сутки после произошедшего и доказательства могли быть уничтожены».

Защита пыталась добиться исключения из дела первоначальных показаний Кузнецовой как недопустимых: по документам выходит, что уголовное дело было возбуждено спустя 40 минут после того, как девушку признали потерпевшей. Адвокаты указывали на нарушение Уголовно-процессуального кодекса и настаивали, что показания, которые продавщица дала до возбуждения дела, не могут приниматься во внимание. Суд счел это «технической ошибкой» и оставил показания в деле.

Обвинение во многом строится на первоначальных показаниях Меркишина, схожих с показаниями, которые давала на следующий день после инцидента сама Кузнецова. Согласно им, Хохлов, Винокуров и Филимонов совершили сексуальное насилие над девушкой, а сам Меркишин сначала не хотел участвовать в происходящем, но приятели не оставили ему выбора. На заседании суда он не подтвердил этой версии событий, рассказав, что его гости в тот вечер просто выпивали и слушали музыку.

Адвокаты подсудимых и защитник самого Меркишина неоднократно ходатайствовали о назначении ему психолого-психиатрической экспертизы. В военном билете Меркишина указан диагноз «олигофрения»; с 1981-го по 1990 год он состоял на учете в психоневрологическом диспансере. Суд решил, что Меркишин вменяем, поскольку адекватно себя ведет и служил в армии (его признали годным к нестроевой службе); в экспертизе было отказано. При этом соседи рассказывали о разных проявлениях его психического расстройства, а подсудимые говорили, что Меркишин легко внушаем.

Дело о сексуальном насилии в отношении Меркишина выделили в отдельное производство, сославшись на онкологическое заболевание 4-й степени, требовавшее длительных курсов лечения.

Приговор по основному делу обжаловали не только адвокаты подсудимых, но и прокуратура, настаивавшая на его пересмотре. Надзорное ведомство посчитало, что суд нарушил право Хохлова на защиту, не удовлетворив ходатайство об отказе от услуг одного из адвокатов и не выяснив причину отказа. Также прокуратура назвала необъективной оценку действий подсудимых, «в связи с чем подсудимому Киму О.А., роль которого являлась менее активной, назначено чрезмерно суровое наказание».

И жалоба адвокатов, и представление прокуратуры были отклонены.

Мать

Почти пять лет Таисия Хохлова, мать осужденного Дмитрия Хохлова, добивается полного оправдания сына, который, по ее словам, вечером 7 ноября зашел к соседу на 20 минут, а позже предложил Кузнецовой, которой негде было переночевать, остаться у него.

В тот вечер Таисия была дома, в коммуналке, где она жила вместе с сыном, и была резко против появления в квартире незнакомой девушки — Дмитрий тогда был женат, в тот день он отвез жену с маленьким ребенком к ее родителям. Хохлова говорит, что сын лег спать на полу в своей комнате, уступив Кузнецовой кровать.

Мать осужденного рассказывает, что изначально девушка собиралась подавать в полицию заявление о краже паспорта и телефона. При встрече с Таисией Хохловой на вопрос, зачем она оговорила ее сына, Кузнецова рассказала, что подверглась психологическому давлению в полиции, следователь забрал ее паспорт, а заявление ей продиктовали.

По словам Хохловой, следователи обещали девушке, что она получит компенсацию — по 100 тысяч рублей с каждого обвиняемого.

Хохлова считает, что следователи Овчарук и Комашко возбудили в отношении Кузнецовой дело о ложном доносе, чтобы оказать на девушку давление. Один из адвокатов Дмитрия Хохлова рассказывал о предложении, которое следователи сделали девушке: «Если ты пойдешь в суд и дашь правдивые показания, которые ты давала на следствии ранее, оправдывая Хохлова, то тебя осудят и посадят по статье 306 УК, а если не пойдешь в суд, и Хохлова осудят по части 2 статьи 132, то дело тебе по статье 306 УК судья Тришкин прекратит». После этого Кузнецова отказалась от адвоката Зайцева, услуги которого, по ее словам, оплачивала семья Хохлова (его мать отрицает это), и под видеокамеру дала показания против молодого человека.

За время рассмотрения дела об инциденте в коммуналке из следственного отдела по Мещанскому району были уволены трое следователей, еще один уволился сам, зато начальник отдела Зорин пошел на повышение, рассказывает Таисия Хохлова. Евгений Меркишин не дожил до приговора и скончался в больнице. По словам Хохловой, когда в суде Меркишина спросили, почему на следствии он давал совсем другие показания, мужчина ответил: «Потому что меня бил по ногам следователь Овчарук и заставлял говорить то, что он хотел».

Хохлова вспоминает, что многие адвокаты, занимавшиеся этим делом, откровенно работали на следствие. Особенно не повезло, по ее словам, Филимонову, Киму и Винокурову — им сразу же назначили государственных защитников, от которых подсудимые пытались отказаться, но их просьбы проигнорировали. «Винокурова государственный адвокат не защищала, а сажала. Когда он написал на нее жалобу, тогда она стала вести себя иначе», — говорит Хохлова, помогавшая другим фигурантам дела с защитой.

По ее информации, троим осужденным так и не выдали на руки копии приговоров, из-за чего они не смогли обжаловать решение суда. Хохлова считает, что фигуранты дела были удобны следователям: за троих приезжих и умирающего с психиатрическим диагнозом бороться никто не будет, посчитали они.

Сейчас Дмитрий Хохлов находится в колонии и все еще ожидает, когда Верховный суд рассмотрит его жалобу на приговор.

Адвокат Вячеслав Гаврилов, представляющий интересы осужденного, отказался давать «Медиазоне» комментарии до решения ВС. Другой юрист, знакомый с материалами дела — Юлия Сычева, которая консультировала Таисию Хохлову — говорит, что не помнит подобной коллизии за всю свою практику.

«Первый раз такое вижу. Это абсурд. Получается, вначале в отношении нее вынесли приговор за заведомо ложный донос, а потом все равно вынесли и в отношении него. Когда я услышала, я не поверила, что такое вообще возможно», — сказала Сычева.

Она не понимает, почему дело против Хохлова не было прекращено: «В любом случае, если уходит изнасилование, то каким образом остаются насильственные действия сексуального характера?».

Сычева допускает, что следователи «выполняли план». «Выглядит так, что пытались притянуть изнасилование, не получилось, оставили насильственные сексуальные действия», — поясняет адвокат.