Радиостанция «Эхо Москвы» 22 августа отмети 25-летний юбилей. Накануне годовщины журнал «Афиша» выпустил большой материал о главном ньюсмейкере издания — Лесе Рябцевой, в котором говорится о том, что в связи с конфликтом вокруг журналистки Алексей Венедиктов, возможно, может продать свой пакет акций «Эха» и покинуть пост главного редактора.

По словам корреспондента «Афиши» после того, как из-за Рябцевой был уволен основатель и первый главный редактор радиостанции Сергей Корзун, он и еще часть коллег попытались оказать давление на главу радиостанции: «Мы пришли к Венику, но он стал орать, и конструктивного диалога не вышло». Однако после этого конфликта Леся сама отказалась от большинства эфиров.

При этом в редакции ходят слухи, что главред готовит к продаже свой пакет акций «Эха Москвы» «Газпром-медиа» и свой уход с радиостанции. Венедиктову принадлежит порядка 18% акций, у «Газпром-медиа» — 66%. Такая сделка приведет к тому, что мажоритарный акционер получит влияние, достаточное для изменения устава радиостанции.

«Дальше они смогут назначить главредом Екатерину Павлову, которая сейчас занимает позицию гендиректора и не может влиять на редакционную политику, но после изменения устава и должности получит такие полномочия», — рассказывает анонимный сотрудник «Эха».

Возможно, с этой предпродажной подготовкой связаны и недавние высказывания Венедиктова о том, что главным акционером «Эха» является Кремль. С другой стороны, источник в редакции отмечает, что данные слухи могут быть инициированы и самим главредом.

«Возможно, его логика следующая: если вы меня предаете, то есть требуете от меня избавиться от Рябцевой, то я продаю свой пакет, ухожу, вас никто не будет защищать наверху, радиостанция станет очередным пропагандистским ресурсом, и вы потеряете все. Такое принуждение к миру посредством шантажа», — заключает источник.

В статье «Афиши» пытается разобраться в образе Рябцевой и ее роли в современных медиа. Журналистка рассказывает, что случайно стала сотрудницей «Эха Москвы»

«На самом деле никогда его не слушала, не заходила на сайт. Вообще была вне политики, была всем довольна в жизни. В такой, знаешь, я росла тепличке. А пришла на стажировку, соврала шеф-продюсеру, что знаю спикеров, в курсе всего, все могу. Мои друзья-однокурсники, которые тоже проходили стажировку на «Эхе», сразу поняли, что это не их. А я с первой минуты поняла, что хочу быть здесь».

В интервью Рябцева рассказала, что для нее крайне важен ее внешний вид.

«Я визуал. Я подписана на всякие модные паблики в «ВКонтакте» и инстаграме. У меня есть образы — не одежда, а именно образы, которые я составляю из музыки, настроения, погоды или идеи мероприятия, куда я иду. Недавно была на приеме МИДа — у меня как раз зажили новые татуировки на ключицах, и хотелось щегольнуть. Я надела кофту со спущенными плечами, потому что понимала: там все будут такие протокольные, а я буду рок-звездой».

Леся рассказывает, что сталкивалась с травлей еще в школе, поскольку была отличницей и много читала. Также журналистка обозначила свою позицию в отношении работы с властью.

«Я с условными министрами и замминистрами могу сегодня где-то тусить, а завтра напишу что-нибудь жесткое. И они не обидятся, потому что разделяют личное и публичное. С властью нужно быть в сложных отношениях. Журналист обязан обозначать свои условия, типа «чувак, я с тобой могу сейчас мило беседовать, но завтра на работе я о тебе скажу всю правду». В конце концов, мы работаем на аудиторию, а не на власть. И ты просто выбираешь способы эту работу сделать так, чтобы тебя не закрыли прямо сейчас, потому что, как я вижу по Венедиктову, ты находишься между нескольких огней».

«Афиша» приводит не только критические высказывания о Рябцевой, например, Тина Канделаки считает ее деятельность позитивной.

 

«У нее удивительное совпадение внешнего и внутреннего. Этот человек взял на себя смелость сказать нелицеприятные вещи, которые в нашем обществе двойных стандартов не принято говорить. Да, должен быть пиетет и к возрасту, и к прошлым достижениям. Но жизнь слишком быстро рванула вперед, чтобы все время оглядываться назад. Так что для своего поколения Леся оказалась тем человеком, который сформулировал ясно, жестко, хлестко, где-то хамовато, но честно».

В статье рассказывается, что три года назад Рябцева была ярой сторонницей оппозиции, но потом резко изменила свое отношение к либеральным политикам.

«Потому что я в них разочаровалась. Не хочу называть имена, потому что я довольно публичная сейчас медийная персона, и, называя их имена, я повышаю им цитируемость, а я не хочу им дарить это бесплатно. Вся оппозиция — абсолютно аморфная. Когда я с ними познакомилась лично, я поняла, что некоторые из них на деле откровенное говно. Если ты употребишь именно это слово — говно, без звездочек, — буду очень благодарна. Та Леся Рябцева выросла, но наивная, оптимистичная девочка никуда не делась, и я все еще надеюсь, что появится какой-нибудь белый принц-оппозиционер на белом коне»

Рябцева также упомянула, что не хотела становится публичной персоной, но была вынуждена пойти на это в связи с некими неназванными причинами.

 

 

Журналистка также рассказала, что ее отношения с блогером Эдуардом Багировым не закончились, а обмен публичными постами в соцсетях о расставании был частью своего рода спектакля. В финале статьи автор задает вопрос об отношениях с прокремлевским писателем Сергеем Минаевым.

«Один вопрос не дает мне покоя. «Ты говоришь, что дружишь с Сергеем Минаевым. А ведь его видеозапись митинга 6 мая легла в основу обвинительного заключения на Болотному делу. Твоих друзей сажали в тюрьму, другим пришлось эмигрировать, а теперь ты дружишь с Минаевым?» Рябцева мрачнеет. «Каждый зарабатывает как может, — глухо произносит она. — И вообще, он многим помогает. Мне не раз советом помогал»».