Осенняя сессия работы Государственной думы будет во многом посвящена обсуждению и принятию федерального бюджета на следующую трехлетку – 2016 – 2018 годы. Уже понятно, что с учетом накопившихся в российской экономике кризисных явлений в расходах придется сильно ужиматься. Главная интрига: насколько заметно придется резать «священную корову» любого российского бюджета – социальные расходы, напрямую касающиеся интересов населения. В преддверии депутатских каникул Минфин опубликовал доклад об основных направлениях повышения эффективности расходов бюджета, в котором секвестру предлагается подвергнуть значительную часть социальных расходов. Эксперты отмечают, что с учетом приближающего сезона выборов «социалка» – это последний рубеж, который согласятся переступить власти.

Необходимость сокращения и оптимизации бюджетных расходов – вечная тема российской экономики, в очередной раз обострившаяся в кризис. Напомним, что в период до кризиса 2008–2009 годов объем расходов федерального бюджета находился на уровне 16–18% ВВП, но необходимость финансирования антикризисных мер повысила этот показатель на четверть. С тех пор он не опустился ниже 20% ВВП: расчетный план на текущий 2015 год составляет 21,4% ВВП, или 15,513 трлн. рублей.

Заведующий лабораторией бюджетной политики Института экономической политики им. Гайдара Арсений Мамедов высказал «НИ» мнение, что сохранение прежней политики расходов в условии падения цен на нефть может привести к долгосрочной разбалансировке федерального бюджета и формированию макроэкономической нестабильности в стране. Сокращать бюджетные расходы Минфин РФ, судя по всему, намерен за счет сферы социальных расходов. И это притом, что вплоть до последнего времени с высоких трибун звучали слова о социальной направленности бюджета и о том, что интересы самых незащищенных слоев населения не пострадают. Теперь об этом, похоже, придется забыть.

Директор региональной программы Независимого института социальной политики, профессор МГУ Наталья Зубаревич отметила в беседе с «НИ», что процесс «оптимизации» социальных расходов уже запущен. По ее словам, в первом квартале текущего года стремительно увеличивается число регионов, сокращающих расходы на здравоохранение, образование и другие социальные сферы. При этом процесс может только усугубиться после осенних выборов губернаторов, так как в период предвыборной гонки и борьбы за электорат «социалку» все-таки стараются по возможности не трогать, а вот дальше – уже можно…

Первым и одним из самых спорных источников оптимизации госрасходов в предложении Минфина становятся пенсионеры. «НИ» уже писали, что, по оценкам экспертов, в России один из самых высоких уровней пенсионной нагрузки на население – приблизительно 1,2 работающих россиянина на 1 пенсионера, в то время как в развитых странах этот показатель – где-то 1,7 к 1. А при нынешнем демографическом тренде к 2030 году размер этих двух групп граждан в России, скорее всего, сравняется.

На этом фоне Минфин предлагает отказаться от нынешнего механизма индексации пенсий на размер инфляции. Причем сделать это, по мнению финансового ведомства, нужно не только в 2016 году, но и на последующие годы. На минувшей неделе вопрос обсуждался у президента РФ, и его пресс-секретарь Дмитрий Песков заявил по итогам совещания, что окончательное решение об индексации или ее отмене еще не принято.

Мнения специалистов о необходимости этой меры расходятся. Как считает Арсений Мамедов, сохранение масштабной индексации пенсий и зарплат при сокращении расходов на инфраструктуру, образование, здравоохранение – это тупиковая политика, которая не ведет к улучшению благосостояния россиян. А вот вице-премьер по социальным вопросам Ольга Голодец, наоборот, призвала правительство поддержать покупательный спрос населения через индексацию пенсий и зарплат, поскольку в противном случае «у экономики не будет шанса развиться».

Альтернативы, по мнению экспертов, не так велики, но они существуют. Это в первую очередь увеличение пенсионного возраста и повышение страховых взносов. «В России около 30% работников выходят на пенсии раньше и без того сравнительно низкого срока в 60 и 55 лет соответственно, – сказал «НИ» заместитель директора Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС Владимир Назаров. – Кроме того, разумной была бы мера ограничения пенсионных выплат работающим пенсионерам, чьи доходы позволяют не нуждаться в пенсии». Напомним, что по последним предложениям правительства, уровень дохода работающих пенсионеров может быть ограничен 1 млн. рублей в год, то есть примерно 80 тыс. рублей в месяц. Собеседник «НИ» считает, что данные меры хотя и непопулярные, но в принципе россияне к ним психологически готовы.

Кроме того, как уже писали «НИ», под ударом оказались получатели социальных выплат. Минфин предлагает значительно сократить список социальных льготников. Ведомство отмечает, что «принципу социальной справедливости лучше всего соответствует принцип нуждаемости», а потому предлагается ввести критерии этой самой нуждаемости и отдать их на откуп регионам. По решению Минфина, чтобы не существовать в нищете, россиянам достаточно 2,5 прожиточных минимумов в месяц, то есть это в среднем по России 20,5 тыс. рублей, и 34,7 тыс. рублей в месяц – в Москве. И если человек такие деньги получает, то его, по замыслу Минфина, надо из списка льготников исключить. В первую очередь под раздачу попадают те, кто сегодня получает пособия по уходу за ребенком, по инвалидности, и граждане, подвергшиеся радиации.

«В России порядка половина получающих льготы в них не нуждаются, зато около 50% реально нуждающихся граждан эту помощь не получают, – отметил г-н Назаров. – Но введение адресной помощи в России очень затянулось, и это технически сложный и длительный процесс – пока будет сформирован механизм адресной помощи, пройдет не один год».

К тому же с учетом плачевного состояния региональных бюджетов велик риск того, что, не желая терять доходы, региональные власти будут устанавливать жесткие критерии нуждаемости, которые не защитят все действительно малообеспеченные слои населения.

Ножницы секвестра не минуют и многострадальную бюджетную сферу. Правительство предложило рассчитывать оклад бюджетников, исходя из фактически сложившегося среднего уровня оплаты труда в экономике. При этом будет установлен целевой ориентир и возможные уровни отклонения от него. А больницам, образовательным учреждениям и учреждениям культуры предлагается повышать эффективность использования имеющегося у них имущества – укрупняться, сливаться, а излишки продавать. К примеру, учителя, по мнению правительственных чиновников, могли бы «по графику обслуживать несколько школ, расположенных в пределах одного или смежных учебных заведений». В области медицины сферы оптимизации сильно не изменились – это сокращение госпитализации и сроков пребывания в стационаре.

Справедливости ради отметим, что Минфин покушается не только на кошельки малообеспеченных и социально незащищенных граждан, но и предлагает урезать траты на государственных служащих. Речь идет о сокращении ежегодного оплачиваемого отпуска с 45 до 30 календарных дней и об «оптимизации системы гарантий». Правда, доцент кафедры теории и практики государственного управления НИУ ВШЭ Павел Кудюкин отметил в разговоре с «НИ», что эти меры выглядят, скорее, как показательное действие: мол, чиновники тоже готовы ужаться в кризисные времена. А на самом деле объем этой «жертвы» мизерный в масштабах государственного бюджета.

Между тем реальные доходы и как следствие благосостояние населения будут продолжать снижаться. «Заработные платы к концу года упадут на 11%, – сказал «НИ» генеральный директор Института сравнительных социальных исследований Владимир Андреенков. – В связи с этим вполне вероятен рост социального недовольства россиян, но вряд ли оно будет как-то скоординировано и организовано, так как гражданские институты давно ослабли в силу действия российского законодательства».

Разумеется, Минфин подготовил свои предложения по урезанию социальных расходов не по злобе, и не потому, что жаждет за что-то наказать рублем пенсионеров, многодетных или беременных женщин. Просто финансовое ведомство несет ответственность за исполнение федерального бюджета, а сводить концы с концами в нем в условиях нынешнего экономического спада все сложнее. Хотя альтернатива предложенному подходу имеется: речь идет об урезании аппетитов силовиков. Сам Минфин признает непомерно высокие траты федеральных средств на оборонную отрасль – 4% ВВП при 1–2% в развитых странах. Тем не менее никаких предложений, как изменить ситуацию с военными расходами (в отличие от социальных), финансовое ведомство не выдвигает.

Старший научный сотрудник Института экономической политики им. Гайдара Сергей Жаворонков сообщил «НИ», что столь высокий уровень расходов на армию и безопасность, как правило, характерен для стран, находящихся в состоянии активных военных конфликтов, и в случае России ничем, кроме как политической волей высшего руководства, не обоснован. Но, отметил эксперт, из-за секретного характера большинства оборонных статей отследить и оценить эффективность расходов по ним почти не представляется возможным. А вот социальные – всегда на виду, соответственно и урезать их значительно проще.