Академик Юрий Пивоваров ушел с поста директора Института научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН. Заявление об уходе по собственному желанию он подал еще 18 апреля, в понедельник приказ о его увольнении был подписан. Новым директором института назначен бывший замдиректора по научной работе Дмитрий Ефременко. Сам Пивоваров перешел на должность научного руководителя института, вчера научный совет института проголосовал за него единогласно.
Юрий Пивоваров возглавил ИНИОН в 1998 году, а работать там начал еще в 1976-м. Первые сообщения о его возможном увольнении появились после пожара в ИНИОНе. Напомним: пожар в ИНИОНе начался поздно вечером 30 января и был потушен только 2 февраля. 20 апреля Следственный комитет России (СКР) возбудил уголовное дело по статье «халатность». По версии комитета, к пожару привело невыполнение предписаний органа пожарного надзора должностными лицами ИНИОНа.
Увольнение Пивоварова произошло одновременно с неприятными для института событиями. Прокуратура направила в следственные органы материалы для возбуждения дела в отношении глав ФАНО (головной организации института), РАН и ИНИОНа. Счетная палата объявила о проверке расходов федерального бюджета на оцифровку библиотеки института.
30 апреля Пивоваров вызван на допрос в Следственный комитет.
Я записала интервью с Юрием Сергеевичем, еще в то время, когда он работал директором Института. Разговор получился в целом «про хозяйство». Академик рассказывал про то, что в ИНИОН была хорошая противопожарная система. Но — ручная. Чтобы сделать современную систему, требовалось 60 миллионов. А давали всего два…
Про то, что здание, которое, казалось, после пожара можно сохранить, на деле, как выяснилось, было построено крайне некачественно — как и многое, что строилось в 60—70-е годы.
Про то, что если сушить пострадавшие книги в имеющейся у нас трехтонной криокамере, на это уйдет 155 лет. Если закупить десятитонные британские криокамеры — уже 15 лет… Немецкие специалисты прикинули, что все высохнет за пять — при условии приобретения соответствующего оборудования.
В тот момент травля Юрия Сергеевича набирала обороты. И понятно было, что отнюдь не хозяйственные причины вдохновили создателей многочисленных сюжетов на центральных каналах, авторов «разоблачительных» статей — мы и этого чуть-чуть коснулись в разговоре.
Теперь последовала развязка.
Вот выдержки из интервью.
— Я хочу спросить вас про несколько финансовых фактов, которые приводились в статьях и телевизионных сюжетах об ИНИОНе…
— Мы отчитываемся за все. ИНИОН всегда очень жестко и дисциплинированно вел себя в финансовом отношении, у нас было образцово-показательное хозяйство. А теперь столько лжи о нас! Я надеялся, что нас — институт — будут больше защищать. А про нас постоянно врут. Вранье, что сгорели каталоги и редкие книги. Вранье — слова вдовы философа Зиновьева, что придешь в ИНИОН, а с тебя деньги за книжку берут. А это показывали в «Вестях»! Вранье, что у нас в здании сто коммерческих ларьков. Из 39 тысяч квадратных метров мы сдавали всего 800, и те по межправительственным договорам: под немецкий и французский центры.
— Много писали о том, что в ИНИОНе расположен Центр безопасности при НАТО, фактически враждебная России организация.
— В 1997 году президент Ельцин подписал основополагающий акт «Россия—НАТО», согласно которому в Москве открывался Центр документации НАТО. И естественно, для его офиса выбрали ИНИОН как информационный институт. Да, действительно, натовцы приезжали сюда, проводили конференции. К ним приходил весь генералитет Российской армии, служба разведки, ФСБ…
Когда началась бомбежка Белграда, центр был закрыт. На его базе был создан Центр по проблемам Европейской безопасности. В 2012 году он тоже прекратил свое существование. Чтобы спасти библиотеку Центра, собранную за эти годы российскими исследователями, было решено учредить подразделение ИНИОНа с таким же названием. Никакого отношения к НАТО оно не имеет. Обвинять нас в связях с НАТО просто смешно. Вообще я уверен, что многое в деле ИНИОНа связано с моей научной и политической позицией.
— Сенатор Елена Афанасьева еще в начале апреля заявила, что недопустимо, чтобы такую крупную должность, как ваша, занимал человек, у которого «нет государственного мышления», человек «с иными политическими взглядами». Есть ощущение, что кампания против вас — реакция на ваши выступления об истории и политике?
— Всю жизнь меня интересовала всего одна тема. Если говорить высокими словами — судьба России. Русская история, ее прошлое, настоящее, будущее. Я сколько книг написал на эту тему. Я не знаю, кто такая Афанасьева. А кто я — я знаю. Травили меня и раньше — то в «Литературной газете», то в газете «Завтра».
Люди удивлялись: ты директор самого крупного гуманитарного института в стране и позволяешь себе говорить что-то такое. Но я всегда считал, что я не политик — я историк, политолог. Видимо, сейчас эпоха, когда этого нельзя делать. Но замолчать я не могу все равно.
История стала полем битвы: интеллектуальной, моральной, этической. И эта битва должна быть дана. Это даже не вопрос убеждений, это вопрос национальной безопасности. Если мы будем говорить: «При всех преступлениях Сталин сыграл великую роль», — у нас будет одно будущее. А если мы скажем: «Боже, что мы сделали со страной!» — будущее будет другим.