Режиссер знаменитого спектакля «БерлусПутин» репетировала в Псковском драматическом театре им. А.С. Пушкина документальную пьесу «Банщик». Бенефис был назначен на 16 апреля

Незадолго до премьерного показа группа актеров театра направила министру культуры России Владимиру Мединскому письмо с обеспокоенностью: «Обращаются к вам актеры Псковкого театра, задействованные в подготовке очередной премьеры, между прочим, по госзаданию, между прочим, в государственном учреждении. Премьеры еще не было, но, по крайней мере, уже понятно, что нас, или вас, или, главное, зрителей-псковичей ожидает. <…> Конечно же, типичными представителями нашего города в «документальной пьесе» [Фаэр] будут две проститутки, сирота с трагическим детством, женщина-следователь, прапорщик, понятно без просмотра опять же, какие у нас прапорщики. Обязательно будет жадный примитивный начальник бани, и над всем этим легким этюдом, конечно же, будет «первопричина зла и виновник страданий» — царь-карлик».

Челобитная возымела действие. 15 апреля приехал Мединский, встретился с актерами и их начальниками. 17 апреля и.о. директора театра Мартынова издала приказ о приостановке работы над спектаклем «Банщик».

— Варя, почему именно в Псковском драматическом театре ты решила ставить спектакль «Банщик»?

— Меня пригласил сюда бывший художественный руководитель этого театра Василий Сенин, почитаемый мною режиссер и мой хороший приятель. У него была идея сделать документальную пьесу, рожденную в недрах Пскова, про псковичей. И, учитывая то, что я старый специалист по вербатиму, который со дня основания используется в Театре.doc., он решил мне это дело поручить.

— Поясни, что такое «вербатим».

— Verbatim — это технология создания документальных пьес, переводится это как «дословно». Вербатим основывается на том, что актеры берут интервью у своих прототипов, они общаются с реальными, ныне живущими людьми, записывают их на диктофон, расшифровывают эти интервью. Драматург-документалист вырабатывает стратегию поиска героев, наблюдения за ситуациями, которые могут сложиться, и в конечном счете за драматургом остается право монтажа сцен из этих расшифровок.

— То есть «БерлусПутин» — это не совсем Verbatim? Все-таки Путина ты не интервьюировала.

— «БерлусПутин» — это осовремененная техника площадного комедийного театра. Хотя в «БерлусПутин» и входили документальные эффекты, например интервью Людмилы Путиной из биографической книги Владимира Путина. Но все-таки это не документальная история, это обобщение молвы, это художественный спектакль. А «Банщик» — это сугубо документальная история.


История вопроса

— Псковский театр заказал мне пьесу, и с конца ноября я работала над ней. А к постановке приступила в начале марта, когда пьеса была сдана.

— На момент сдачи пьесы в театр к тексту пьесы были претензии?

— Нет, потому что некому было предъявлять претензии. Директор театра Сергей Дамберг, который заключал со мной договор, к тому моменту был уволен, формально — по собственному желанию. На самом деле он стал неугоден господину Месхиеву Дмитрию Дмитриевичу, пришедшему руководить культурным холдингом во Пскове. Месхиев — режиссер, он руководил Союзом кинематографистов в Петербурге, он все развалил там, и теперь его спустили во Псков.

(В декабре прошлого года губернатор Псковской области Андрей Турчак назначил Дмитрия Месхиева своим советником по культуре и руководителем концертно-театральной дирекции, куда вошли: Псковский драматический театр им. А.С. Пушкина, Псковский театр кукол, Псковская областная филармония и Псковский областной центр народного творчества. — Е. М.)

— Связано ли давление на твой спектакль со сменой культурного руководства во Пскове?

— Конечно, я попала в слом. Директор, который заключал со мной договор, уволен. Акт приемки подписывала и.о. директора Татьяна Мартынова, которая, по ее собственному признанию, ничего не понимает в театре и недавно в нем работает. А в середине марта был уволен художественный руководитель Василий Сенин, по концепции которого я и делала этот спектакль. В итоге театр оказался без директора и без художественного руководителя, но вместе с тем в свои права начал вступать Дмитрий Месхиев, человек прямо противоположных мне взглядов на жизнь.

(Дмитрий Месхиев в марте 2014 года подписал обращение деятелей культуры РФ в поддержку позиции президента В.В. Путина по Украине и Крыму. — Е. М.)

— Актеры, которые написали письмо Мединскому, были заняты в твоем спектакле в качестве главных героев?

— Нет, они были заняты в эпизодических ролях.

— В заявлении артистов на имя Мединского сказано: «Мы не хотим быть заложниками амбиций и политических предпочтений режиссера, не хотим быть невольными сторонниками похабщины ради высоких эффектов».

— Мне эта фраза кажется безграмотной. Тем людям, которые писали эту петицию, неплохо было бы еще раз пройти ЕГЭ в средней школе по русскому языку. Дело в том, что никто из актеров не признается в авторстве петиции. Все говорят, что им был предложен уже готовый текст. Это фактически анонимка, подписанная частью людей, готовых выслужиться перед новой администрацией. Причем в этой петиции стоит подпись: «Актеры Псковского театра» и дальше от руки росписи. Среди актеров Псковского театра оказался мой художник-постановщик, но он же художник Месхиева — Александр Стройло, и зав. постановочной частью Игорь Быковский, который обязан был изготовить мне декорации и не изготовил их, и зав. труппой, которая организовывала мне репетиции, Гертруда Авдюкова. Они все тоже подписались как актеры театра. Всего 15 подписей. Из тех, которые задействованы у меня в спектакле, подписали четыре человека.

— Тебя приглашали на эту встречу с Мединским?

— Меня пригласили, Лена, но я не пошла. Я не нахожу в себе моральных сил и не считаю нужным встречаться с человеком, которого я совсем не уважаю.

— Ситуация с приездом Мединского кажется странной: актеры периферийного театра написали письмо министру культуру, и вдруг Мединский срочно едет в этот город и проводит собрание с труппой…

— Конечно, странно. В Новосибирске тысячи людей подписываются в поддержку «Тангейзера» и требуют отставки Мединского, но он на это не реагирует, у него нет времени с этим разбираться. А тут петицию подписали 15 человек, и он уже через два дня был во Пскове. Ну смешно же.

Дело в том, что поездка Мединского во Псков планировалась по другим делам, в монастырь он собирался, и тут быстро состряпали это письмо и слили его в интернет.

(«Говорят, вы собираетесь во Псков на совещание по реставрации Святогорского монастыря, если так, то точно прочитаете небольшой текст», — так начинается петиция сотрудников Псковского драматического театра министру культуры России Владимиру Мединскому. — Е. М.)

Накануне приезда Мединского меня заставили сделать прогон, обхамили на прогоне… Создали повод. И разгорелся дикий скандал на голом месте.

— А как ты узнала о письме Мединскому?

— О, это было вообще изумительно. И.о. директора сказала, что будет беседовать с каждым актером на предмет отношения к моему спектаклю. Она меня по телефону заверила, что все нормально, все продолжают работать, она почти со всеми побеседовала. А ночью в Facebook я вижу очень печальный пост одной своей актрисы, что в жизни побеждает гнусь, что свет не побеждает.

Я ее начинаю утешать, и в переписке выясняется, что их по одному заводили в кабинет, и вот эта и.о. директора Мартынова подкладывала им эту петицию и путем уговоров, давления, шантажа, намеков заставляла ее подписать и отказаться от проекта.

Им сказали, что у них в театре все будет хорошо, если они не поддержат этот проект. Им пообещали какие-то дополнительные роли, привилегии, деньги в театре.

— Исполнитель главной роли банщика актер Максим Плеханов на встрече с Мединским сказал, что никакого реального банщика он не интервьюировал, а свои реплики он придумал сам…

— Наверно, он сделал это для того, чтобы внести еще большую интригу. Плеханов меня заверяет, что он готовил свои реплики так: он попросил свою супругу задать ему те вопросы, которые я говорила задавать людям, и он как актер импровизировал. Сам же наговорил, сам расшифровал и сам же свой текст играл. Но я об этом узнала только на днях.

(Из монолога банщика: «Сколько можно уповать, надеяться на эту самую власть?! Все заняли позицию бабок на скамейке, которые сплетни разводят. Правительство обещало, правительство не выполнило. Ах они суки! И никакой ответственности. Хоть бы раз кто-нибудь признался, что, мол, я живу в говне, потому что сам говно и размазня, что я боюсь работы, ответственности, волевых решений». — Е. М.)


Голые и матерные

— Подписанты в обращении к Мединскому возмущались голыми женщинами и словами мата. В спектакле действительно много мата и голых женщин?

— В аутентичных интервью мат, естественно, был, но в финальном варианте текста я адаптировала это под федеральный закон. То есть четыре слова, запрещенные Роскомнадзором, заменены на аналоги: на «хер», «манда», «твою мать», «блин». «Хер», между прочим, это буква древнего русского алфавита.

— А голые женщины были?

— Что должно было быть по замыслу? Основное действие происходит в раздевалке, где все женщины находятся в простынях. Там есть моменты, когда они должны перейти в парилку и после парилки мыться в душевой. Парилки на сцене нет. Там есть как бы дверь, куда они входят. И душевая за полупрозрачным стеклом, там льется вода. Да, актриса стоит там голая, но мы видим только ее размытую тень, которая моется в душе.

Дело в том, что обнаженная натура у нас на сцене не запрещена. Если необходимо, то актеры раздеваются. У нас мат запрещен федеральным законом, но обнаженная натура не запрещена, это же художественный прием. Но актеры, которые возмущаются тем, что им надо играть, — это не актеры. Их дело играть. А если актер боится того, стесняется сего, то он не актер.

(На встрече с Мединским одна из актрис театра хотела прочитать министру диалог двух проституток из спектакля «Банщик», но застеснялась [видео]: «Ну, мне сложно, вы поймете, я все-таки женщина!» Коллеги по труппе ее поправили: «Ты актриса!» И тогда она стала читать:

— Какой бы он ни был! Бухой! Хоть так вот, блин! Время пошло! И надо выйти ни минутой позже! У меня был один такой случай… Прихожу к мужику…

— Тихо!

— Вот все, раздевайся! Время пошло! Ну, ладно! Пошло и пошло. Он меня… драл 57 минут. Р-ровно! Ровно 57!

— Да! Есть такие!

— Все, кончил, я встаю. Одеваюсь. Он такой: «А ты куда собралась? У нас еще 4 минуты!» Я… У меня уже ноги, ну вот так вот! Ну, я реально, ну, это пипец! У него еще, простите меня, ни хрена не маленький. Я говорю: «Ээ… Так а толку-то? Ты за 57 минут один раз кончил. Че с тобой будет дальше?» Он: «Меня не колышет. Ложись!» И он за три минуты кончил второй раз. Р-ровно через три минуты». — Е. М.)

— Но если актера что-то не устраивает, то в самом начале он может отказаться от роли.

— Может, да. Но по трудовому договору работодатель имеет право уволить за отказ от роли. Если ты пришел в театр играть, ты должен соглашаться на роль. В этот проект изначально никого не заталкивали. Кто хотел участвовать, под того я и выписывала роли. Это было абсолютно добровольно.

— А до момента появления письма Мединскому кто-нибудь тебе высказывал слова недовольства сценарием, что там мат, там голые, там, в конце концов, диалоги проституток…

— Нет. Все работали послушно. Были какие-то творческие вопросы, мы их решали. Вот девушка, которая сейчас в итоге отказалась от роли проститутки, мне жаловалась, что у нее не получается, что она не наполняет образ, что у нее идет психологическая ломка, но она работала над образом.

Актриса, которая сказала по поводу меня, что «я пойду с вилами на Кремль», противоположных со мной политических взглядов, но мы этот разговор прекращали и продолжали работать. Для работы не имеет значения, кто каких политических взглядов, мы тут собрались играть.

(На встрече с министром Мединским актриса Ирина Смирнова сказала: «Она [Фаер] либерал, ей не нравится эта власть, она хочет пойти с вилами на Кремль, на что я ей сказала: вас же посодют в психушку!». — Е. М.)

— А откуда этой актрисе известно о твоих политических взглядах?

— Они все знают, что я режиссер «БерлусПутина».


Царь-карлик

— Может быть, истинная причина гонений на спектакль — это образ царя-карлика?

— Царь-карлик во Пскове всех прикалывает.

— А как «царь-карлик» писал свой текст? У кого актер брал интервью?

— Царь-карлик — это пластический этюд. По сцене идет человек на коленках, в длинной рубахе и в темных очечках. Выходит под стилизованную музыку английской группы The Tiger Lillies, песня называется Masturbating Jimmy («Мастурбирующий Джимми»). Это такая маршевая, ироничная музыка.

Он выходит, за ним, как марионеточки, идет народ со скипетром и державой. Скипетр — вантуз (в данном контексте имеется в виду вантуз, используемый для удаления засоров в сантехнических трубах. — Е. М.), держава — мочалка и корона из шапки-ушанки. Народ подносит ему скипетр, державу и корону. Он берет скипетр, державу и сам себя коронует. А потом начинает (это все под музыку происходит) плевать им в лицо за то, что они его короновали.

Кто хиппует, тот поймет, что власть — мастурбатор: сама себя коронует, сама себя избирает, сама себя назначает и сама управляет, все делает сама. Все самостоятельно. Вот такой смешной, сатирический этюд должен был быть в спектакле.

(Актер театра Сергей Попков на встрече с Мединским поделился с министром своими опасениями: «И вдруг совершенно немотивированно, совершенно в гротескном плане вылезает персонаж карлика, которого наряжают и делают королем. С намеком на нашего президента,… которого целуют во все места, подобострастно. <…> Я вижу в этом политику. Нас не могут взять военным путем, нас не могут экономически задавить — нас хотят взорвать изнутри, культуру нашу, язык!». — Е. М.)

— Как ты сама вообще представляла себе выход такого спектакля в нынешних российских реалиях?

— Ну Лена, а что тут такого?! Идет ритуал целования в зад. В чем дело? В театре костюмерам, ассистентам всем очень нравится этот момент в спектакле. Они говорят: «Ну а что, в жизни не так, что ли? Это же жизнь».

— Когда за танец «пчелок» закрывают танцевальную школу в Оренбурге, а Следственный комитет находит состав преступления в этом танце, то за спектакль, в котором происходит целование царя-карлика в попу, могут и посадить. Ты не боишься, Варя?

— Нет. Лена, я же бесстрашная. Понимаешь, у меня чувство страха не в те минуты просыпается. У меня со страхом какой-то непорядок. Я в стрессовых, опасных ситуациях ни хрена не боюсь, а начинаю бояться тогда, когда повода нет. Я боюсь какого-то космоса… Я боюсь не того, чего надо бояться.

— А исполняющий роль царя тоже подписал эту петицию?

— Он подписал петицию, но отказался выходить из проекта, он хочет участвовать в спектакле как актер. Он написал мне об этом в Facebook. Вот такой парадокс.

— То есть он официально подписал петицию, что он не хочет участвовать, а приватно он тебе сообщает, что хочет играть его?

— Он подписал петицию, что он против этого спектакля. Там же петиция не про то, что «мы выходим из спектакля», а просто — «мы обеспокоены… общественность выражает обеспокоенность».

— Как думаешь, что теперь будет со спектаклем?

— Спектакль развалили. Развалили на очень нежной стадии. Это как аборт на седьмом месяце беременности. Это была очень грязная, подлая очень жестокая процедура по отношению к спектаклю. Когда меня обязали устроить прогон, то на него позвали людей, мнение которых юридически ничего не значит, но тем не менее они его высказали и настроили часть артистов против спектакля.

— А кто был на этом прогоне?

— На этом прогоне был народный артист Новохижин, заслуженный артист Попков, и.о. директора Мартынова и некая девочка Лиза, которая была секретаршей художественного руководителя, а сейчас ее сделали замом художественного руководителя.

— Варя, я так понимаю, что в Псковском драматическом театре «Банщику» не быть. А возможно перенести спектакль в тот же Театр.doc?

— Лена Гремина (директор Театра.doc. — Е. М.) очень хочет видеть этот спектакль у себя в театре. Но надо будет юридически решать вопросы с Псковским театром, потому что у них эксклюзивные права на пьесу, которую я им написала, которая им не нравится и которая им не нужна.


«А если я не уберусь, то что?»

— Ситуация со спектаклем «Банщик» напоминает произошедшее с оперой «Тангейзер» в Новосибирске.

— В Новосибирске люди видели спектакль. Здесь никто ничего не видел. Конечно, у меня во Пскове уже есть друзья, которые меня поддерживают и всячески мне пытаются помочь. Но на людей, которые поддерживают меня здесь, оказывается конкретное давление и поступают угрозы в их адрес.

— А тебе угроз не было?

— Не знаю, можно ли это расценивать как угрозу… Когда проходил так называемый худсовет с людьми, которые юридически не являются худсоветом, а худсовета в театре нет, а есть некие старые члены труппы, то один из них орал, что «это антитеатр», и мне два часа объясняли, что я говно и «вы меня оскорбили этим своим прогоном, и этого быть на сцене не должно, зритель не должен этого видеть». А другой член труппы мне сказал: «Я вам рекомендую побыстрее, подобру-поздорову убираться в Москву». Это сказал народный артист Новохижин. Он сказал это таким тихим голосом… Вот он мне желает поскорее убираться. А если я не уберусь, то что?..