Уголовно-исполнительная инспекция обратилась в суд о замене мне условного срока реальным. Событие давно ожидаемое. Если бы меня нашли «по месту постоянного проживания», то для оформления за решетку использовали бы что-то другое. Вариантов много. Например, можно написать, что я, по примеру Евгения Витишко, нецензурно выражался на остановке общественного транспорта (напомню, что он на этой остановке даже не был)… Но, скорее всего, был выбран другой путь. После допроса 25 декабря прошлого года мне стало совершенно понятно, что очень скоро мне предъявят обвинение по еще одному фальсифицированному делу. Вопросы следователя были на редкость откровенны: «Признаете ли…». Предъявление обвинения означало следственный изолятор до суда, превращение трехлетнего условного срока в реальный плюс «довесок» к нему по усмотрению следователя Цыганкова из ГСУ ГУВД и его кураторов из краевого управления ФСБ. Надеяться на правосудие в современной России – это достаточный признак слабоумия. Я уехал.
Есть повод со знанием дела высказаться на тему горячей российской дискуссии: «Уезжать или оставаться?». Ради более комфортной жизни уезжать тем, кто уже вышел из студенческого возраста, не стоит. Минусов больше, чем плюсов. Но если вас отправляют за решетку, включайте другую логику. Власть на нашей родине ведет войну со своим народом. Конечно, наследникам палачей советской эпохи пока далеко до масштаба сталинских репрессий. Они еще не могут позволить себе массовый подход, бьют выборочно. Но на этом отличия заканчиваются. Политические заключенные в России – люди, взятые режимом в ходе этой войны в заложники. С ними поступают беззаконно: осуждают без события и состава преступления, продлевают сроки новыми судами, создают пыточные условия содержания. А если против нас ведется война, то действует алгоритм военнопленного: «Выжить, добиться свободы, бороться».
Профессор М.В. Савва