10 лет рабства девушки из курганской деревни, которую усыновила благополучная семья.
Запретив усыновление иностранцами, российские власти пообещали: будет делаться все возможное, чтобы наши, российские семьи, брали опеку над сиротами. Региональные власти взяли под козырек. Сейчас около 2,5 тыс. сирот в Курганской области находятся под опекой, еще около 2 тыс. – в приемных семьях, а детских домах остается чуть больше тысячи ребятишек. Этими показателями и институтом приемных семей в целом всегда гордился бывший губернатор Олег Богомолов.
Для стимулирования приемных родителей и опекунов в регионе были разработаны специальные доплаты. Так, по инициативе Богомолова был принят закон, по которому приемным родителям единовременно выплачивалось от 100 до 800 тыс. рублей, ежемесячно они получали вознаграждение в 4,5 тыс. рублей за каждого ребенка. Были еще пособия в 14 тыс. рублей и денежное содержание подопечным детям в 5,5 тыс. рублей. Но знал ли хоть кто-нибудь в курганских органах власти, куда идут эти деньги и, что самое главное, как живут эти приемные дети? История Олеси Рыхликовой из деревни Шкодинское Кетовского района показывает, что знали. Но вмешиваться не хотели.
В морозный ноябрьский вечер в двери сельской библиотеки в слезах и c просьбой пустить ее переночевать постучалась 18-летняя девушка Олеся Рыхликова. Замерзшая, заплаканная, в чудовищного вида одежде, она, голодная, без денег и документов, была выгнана из дома своими приемными родителями, после угрозы «увезти ее в лес», если та не уберется из дома.
Десять лет назад Олесю вместе с сестрой взяло под опеку семейство Барышниковых – благополучная, непьющая, весьма зажиточная семья, стоящая на хорошем счету в центре опеки и попечительства и имевшая к тому времени четырех собственных детей — двух мальчиков и двух девочек. Казалось бы, дети получили надлежащий надзор и уход, родительскую заботу. Однако в реальности опекунство обернулось для них тяжелейшим испытанием.
Барышниковы
Ни сама Олеся Рыхликова, ни ее младшая сестра ни разу в своей жизни в детском доме не были, так как забрали их из одной неблагополучной семьи в деревне по соседству и передали в более «благополучную». С первых же дней обозначилось жесточайшее разделение в отношениях родителей к родным и приемным детям. «Во сколько бы я летом ни вышла, каждое утро, с пяти часов, только солнце появится, пока родные спят, Олеська с сестрой грядки полют, – рассказывает соседка Барышниковых. – Жарко ли, холодно ли, а они в своих костюмчиках и сланцах до ноября-месяца, нестиранные, неумытые, заспанные, страшно смотреть на них было. Только на дальнем огороде закончат, Сергей их на второй гонит, и они там два дня, без обеда, с утра до вечера пашут».
Другая соседка продолжает: «Все эта девочка за них делала: грядки полоть – Олеся, скотину пасти – Олеся, даже дрова колоть они ее заставляли. А мыться-стираться девочек до октября отправляли вот сюда на речку, до тех пор, пока лед не встанет. И ладно бы, если относились к ним по-человечески, а то ни одежки, ни обувки – ничего у них не было. Едут со школы в автобусе, люди нос затыкают – они в одном и работали, и учиться ездили, утром за скотиной уберут и в школу. Ни разу не видела, чтобы у них что-то новое красивое было, а ведь девочки же, им хочется и прихорошиться, и одеться. А родная их (Барышниковых) Аришка – вся такая чистенькая, ухоженная, с сумочкой, прической. Не любили они их, не ухаживали. А водку, что Галина продавала, они с сестрой бегали разносили».
По данным УВД, Барышникова Галина Геннадьевна (мать) привлекалась к административной ответственности по части 1 статьи 14.1 КоАП за продажу алкоголя, за что в 2012 году была оштрафована на сумму 500 рублей. Однако у Сергея Барышникова, приемного отца девочек, «послужной список» еще интересней: так, в 2004 году, он был привлечен к уголовной ответственности за кражу с причинением ущерба, а уже спустя несколько месяцев, в 2005-м, – за убийство, по части 1 статьи 109 УК РФ. Правда, произошло убийство по неосторожности. И в обоих случаях избежать наказания ему помогло «примирение сторон».
Как в таком случае этой семье доверили воспитание детей, непонятно. Но люди, с которыми корреспонденту Znak.com довелось пообщаться, рассказали, что глава Колташовского сельсовета Раиса Попова, состоя в родственных отношениях с Барышниковыми, напрямую оказывает им покровительство. А тесные приятельские отношения с главой отдела опеки и попечительства Кетовского района стали для Барышниковых залогом того, что детей им передавали по первому же запросу, по сути, обеспечивая их бесплатной рабочей силой и оберегая от проверок.
«Я смотреть не могла на то, как с детьми обращаются. Поймите меня, я сама мать, и живя с ними по соседству, чуть ли ни каждый вечер слушала крики девочек: «Мамочка, не надо!». Истошно так, и почти каждый вечер. Собралась, приехала в город, обратилась в ведомство по надзору, прошу: приезжайте – проверьте. Те якобы заинтересовались, что-то записали, пообещали, что приедут. Потом уже мне подруга рассказывает, Барышниковы девчонок с работ забрали, загнали в баню, одели, причесали, а через полчаса комиссия приехала. Вместо того, чтобы просто нагрянуть, они им позвонили, предупредили, а уже только потом приехали. После этого случая мы уже никуда обращаться не стали, понятно все стало», – рассказывает женщина, пытавшаяся поучаствовать в судьбе Олеси и ее сестры.
Олеся
Сама Олеся, встретившись с корреспондентом Znak.com, рассказала, что такое отношение к ним сестрой сложилось с первого же дня их пребывания в семье Барышниковых. Жили и питались они отдельно от родных детей. За все десять лет мяса почти не ели, основным рационом были каши и овощи, фруктов было мало. Большую часть дня Олеся занималась выпасом коров и работой по хозяйству, одежду им не покупали, отдавая старые грязные вещи, никакой косметики. Да и в больнице за все десять лет они не были ни разу, только на школьных обследованиях.
— Скажи мне, вас с сестрой били?
—… Били... (у девушки перехватило дыхание, пауза)
— Кто бил?
— Папа...
— Как это происходило? Рукой? Кулаком? Может быть, ногами?
— Он для этого плетку сделал, – отвернувшись и теперь уже едва сдерживая слезы, коротко сказала Олеся.
— Он тебя этой плеткой за что бил? Что-то делали не так?
— И меня, и сестру. И за то, что делали, и за то, что ему в голову взбредет.
— А мама как реагировала? Остановить пыталась?
— Нет, она уходила сразу. Иногда сама била, но по щекам.
Выгода
Сам Сергей Барышников, с которым попытался поговорить корреспондент Znak.com, отреагировал агрессивно: «Да чтобы меня судить, вам в моей шкуре побывать нужно. Кого ты слушаешь? Соседей!? Мало ли, что они сказать могли! Тут в деревне живут одни твари, мы ни с кем из них и не общаемся, потому что я их всех презираю! Давайте – напишите, устройте проверку, найдите хоть что-то! Мне все равно ничего не будет, и мне все равно, что эти скоты говорят про меня, это просто жадность и зависть. А к девочкам я никого пускать не собираюсь».
Зато в беседах с односельчанами Барышников был откровенней. Один из местных жителей пересказал свой разговор с главой этой семьи: «На продуктовой базе я с Барышниковым встретился. Они вообще, потому что у них семья большая, всего всегда много берут. И зашел у нас разговор о девчонках. Говорю ему: «Ну смотри, девчонки тебе не нужны, отдай их в приют, ни себя, ни их не мучай. Ну что вы с ними как не знаю с кем обращаетесь?». На что он мне, мол, не лезь не в свое дело: “Если я их отдам, чем я кредиты гасить буду?”».
Давно не секрет, что за опекунство и патронат, что оказывают такие «родители», государством оказывается весьма солидная материальная помощь. В этом, по всей видимости, и кроется главная причина желания Барышниковых брать под опеку детей.
Еще одна деталь: перед тем, как выгнать Олесю из дома, Сергей Барышников увез ее в банк, где они сняли все находящиеся на ее счету деньги, сумму которых сама Олеся не знает, так как, по ее словам, лично никогда ничего из банка не получала. «Все наши карты и документы у мамы были, мы в банк приехали, мне сказали расписаться. Потом я жила в старой бане, а потом папа мне сказал, чтобы я проваливала или они меня в лесу закопают. Я ушла». Кроме тех денег, что были на счету, со слов Олеси, отец отобрал у нее и те, что она получила за месяц работы на соседней ферме. После чего без денег, документов, с одним лишь только паспортом без прописки она отправилась проситься к людям.
Травля
Однако никто не хотел пускать ее к себе по причине страха перед Барышниковыми. Тогда она отправилась к своему социальному педагогу Алле Михайловне Распоповой (та как раз дежурила в библиотеке, куда и пришла замерзшая Олеся). Женщина откликнулась, приютила девочку. Привезла ее в Курган, где устроила в вечернюю школу и, подыскав через риэлторское агентство жилье, начала процедуру восстановления Олесиных документов. За то время, пока Алла Распопова решает вопрос о будущем девушки, судьба которой стала небезразлична большому количеству людей, в самой деревне Шкодинское началась настоящая травля социального педагога.
Будучи обвиненной в систематическом пьянстве и прогулах, интеллигентной женщине пришлось оставить должность специалиста школы. «С должности педагога 1 декабря я ушла, написала заявление и уволилась из-за того, что меня обвинили в прогулах и алкоголизме. Хотя сейчас я занимаюсь документами Олеси, и, если уволят еще и из библиотеки, я совсем останусь без работы. Но все равно считаю, главное это то, что Олесе помочь нужно…», – рассказывает Алла Михайловна.
Многие из тех, кто наблюдает за этой историей, уверены: акция устрашения педагога организована с подачи Барышниковых, обеспокоенных оглаской их «семейной тайны», и с использованием их родственных связей с главой Колташовского сельсовета Раисой Поповой, являющейся родной теткой Галины Барышниковой. Добавим, что до Колташовского сельсовета все эти дни дозвониться не удавалось – там не отвечал телефон.
В поисках справедливости
Помочь девушке пытались и без привлечения СМИ. Так, Наталья Сергеева, риэлтор одного из агентств, к которым обратилась Алла Распопова, нашла Олесе комнату, куда та и поселилась, переехав в Курган. Но на этом везение девушки закончилось.
В Кетовском районном отделе опеки о произошедшем от Олеси и ее помощниц ничего и слышать не хотели (начальник отдела опеки Валентина Житина воздержалась от комментариев). В прокуратуре понимания они тоже не нашли: с 13 ноября, когда Олеся обратилась в надзорный орган, ей никто ни разу так и не позвонил, хотя дежурный прокурор обещал во всем разобраться. В аппарате уполномоченного по делам ребенка девушке заявили: «Ничем помочь не можем. Успокойтесь. Зачем вам все это нужно?» (связаться с уполномоченным Znak.com сегодня не удалось).
Последним местом, куда решили обратиться женщины, стала общественная приемная партии «Единая Россия». «По телефону в приемной нам сказали: «Ничем помочь не можем. До свидания», рассказывает Олеся. В общественной приемной «Единой России» Znak.com сегодня сообщили, что у них не зарегистрировано обращений ни от самой Олеси Рыхликовой, ни от ее представителя Натальи Сергеевой. Никто из сотрудников приемной о таком случае не помнит.
Тем временем своей главной задачей помощницы Олеси – Алла и Наталья – считают восстановление справедливости, а именно: возвращение ей изъятых Барышниковым денег и предоставление жилья вне очереди. Сама же Олеся помимо вышеперечисленного считает самым важным забрать у Барышниковых свою младшую сестренку. В целом, по мнению всех участников и свидетелей развернувшейся драмы, единственно верным решением стало бы изъятие приемных детей из такой семьи.
Тем более что чуть больше месяца назад, сразу после изгнания из дома Олеси, Сергей и Галина Барышниковы взяли на попечение еще двух девочек, на этот раз с ДЦП. За больных детей платят больше.
Николай Мокроусов