Слава Тарощина

Корреспонденты «Анатомии дня» подпрыгивали от возбуждения, сообщая новость о саморазоблачениях Депардье. В его только что вышедшей автобиографической книге «Так получилось» слились в экстазе магистральные темы канала НТВ: гомосексуализм, проституция, воровство и даже гробокопательство. Ближе к финалу завлекательного сюжета перед авторами встал мучительный вопрос: как все описанное сочетается с высоким статусом россиянина и друга Путина. На помощь пришел неизбежный Виталий Милонов. «Это покаяние, — авторитетно заявил он. — Депардье, вдохнувший очищенный воздух Мордовии, публично вытащил черта и заколол его осиновым колом российской нравственности».

Торжеством российской нравственности стал концерт в Грозном по случаю Дня города (праздник счастливо совпал с днем рождения Рамзана Кадырова). Только прогремел теракт, в котором погибло пять человек и ранено 12, как начался концерт. Вели его два народных артиста Чечни — Игорь Верник и Николай Басков. Выпуски новостей радостно отрапортовали: несмотря на теракт, праздник в Грозном завершился грандиозным салютом.

Телевидению удалось невозможное. За кратчайший срок этот коллективный Парацельс вылепил своих гомункулусов, в голове которых напрочь отсутствует причинно-следственная связь. Лабораторный зритель гордится присоединением Крыма, а экономические беды списывает на Госдеп. Ему можно катастрофическим голосом впаривать сообщения о падении гривны, сулящих развал Украине, и обыденным тоном, без комментариев, сообщать о пикирующем в бездну рубле. Ему назначают главным внутренним врагом инакомыслящую интеллигенцию, и он радостно плюет во вчерашних кумиров.

Милоновский кол — эффективное орудие борьбы не только с чертом, но и с теми, кто не успел приспособить лицо, речи, жесты к мутному историческому времени. Записные патриоты успели, вследствие чего осатанели от вседозволенности. Свежая звезда экрана Ольга Зиновьева, вдова писателя и философа (пока это ее главный титул), даже термин специальный употребила для отверженных — «интеллигентура». В порядке компенсации телевизор срочно изыскал нового культурного оракула — Захара Прилепина. Старых культурных оракулов он ненавидит громко и самозабвенно. Им писатель противопоставляет истинных героев вроде Мотороллы, которого сравнивает с Гришкой Мелеховым из «Тихого Дона». Того, кто хотя бы один раз видел, а тем более слышал новороссийского повстанца, покоробит бездарность сравнения, но горячечный публичный патриотизм искупает подобные мелочи. Главное, Прилепин — талантливый ученик. Он в рекордные сроки научился клеймить «гуманистов на тонких ножках» (то есть участников Марша мира) и говорить от имени всей русской литературы. И это правильно. Потому что сегодня ее на ТВ представляет только сам Прилепин, изредка — Лимонов, всегда — Проханов.

В проклятое царское время было понятно, что противоположные по взглядам Герцен и Аксаков произрастают все-таки из одного корня. Теперь друг другу интриги ради оппонируют единомышленники. Два любимых персонажа Соловьева, Проханов и Эскин, едва не подрались в прямом эфире. Начиналось все прекрасно. Ведущий не сумел сдержать восторгов при виде Проханова, обозвав любимого писателя «дельфином русской словесности» (он, оказывается, в русском языке просто купается, успевая в процессе купания обогащать великий и могучий). Тем временем «дельфин» подплывал к теме Израиля. Подплыл и сразу свершил открытие: «Не было такого государства. И народа еврейского практически не было». У Эскина от негодования затряслась кипа. Он немедленно вспомнил и газету «День», и «Завтра», и фашистскую свастику. В ответ «дельфин» закричал нечеловеческим голосом. Бурная дискуссия зашла в тупик.

В эпоху всеобщего одичания пока еще не погромный, антисемитизм становится трендом. Достойную лепту в тренд внесла программа «Список Норкина». Некогда убежденный либерал, превратившийся в ярого охранителя, в порыве плюрализма дал слово Леониду Гозману. Дал, но тотчас отнял — к микрофону яростно рвался Константин Долгов. Сопредседатель народного фронта Новороссии, прописанный в телевизоре, иезуитски ухмыльнулся: «Люди с фамилией Гозман не должны оправдывать украинский фашизм. Это неуважение к вашим соплеменникам». С легкой руки одного из многочисленных вождей ополченцев забытый архаизм обретает новую жизнь.

Затрудняюсь сказать, по какому ведомству проходит в ящике Макаревич: то ли как оппозиционер, то ли как «соплеменник», а скорее всего — сразу по обоим. Только смотрю в субботу программу «Смак», где Ургант с одним из братьев Кристовских пекут блины с мясом, зеленью, грибами, и вижу на стене студии вместо портрета Макаревича Пушкина. Изъятие Макаревича даже из скромного кулинарного контекста впечатляет. Ведь его портрет на стене был еще и неизменным источником иронии для Урганта. Говорят, что портрет вернут. Это, мол, оплошность одного ретивого сотрудника. Жаль Урганта. Самый талантливый человек российского ТВ и без того из последних сил удерживается на плаву в том девственном формате, который представляет теперь его ежевечернее шоу. Интеллигенция в трансе, а Ургант — интеллигент.

Осталась одна надежда — на российскую историю, которая развивается не по спирали, а по кругу. Поворот круга — и очищенный воздух Мордовии будет глотать не Депардье, а сегодняшние властители дум. На них тоже найдется свой Милонов, который заточит для свежих врагов обновленного в очередной раз отечества свежий осиновый кол российской нравственности.