Лев Симкин о значении археологических находок на месте концлагеря Собибор
Лев Симкин
Седьмой год на месте концлагеря Собибор идут раскопки. В конце минувшей недели археологи обнаружили там остатки газовых камер. За полтора года в них было уничтожено около четверти миллиона евреев, свезенных в лагерь со всех концов Европы. Звучит, конечно, странно: раскопки на месте событий семидесятилетней (не семисотлетней) давности, но эти документальные свидетельства сегодня, во времена так называемого «ревизионизма» холокоста, крайне важны.
Собибор — это маленький полустанок в Люблинском воеводстве Польши, где в марте 1942 года по специальному приказу Гиммлера был построен секретный концентрационный лагерь. Одна из трех фабрик смерти (еще Белжец и Треблинка), выстроенных на территории Польши в рамках государственной программы Третьего рейха, согласно которой предполагалось провести «переселение» (кодовое обозначение убийства) большей части еврейского населения Европы.
В каждом из секретных лагерей было занято от 20 до 30 человек эсэсовцев и от 100 до 120 охранников из советских коллаборационистов, так называемых «травников», прозванных по имени места расположения специальной школы для их подготовки.
Как видно, для всей «операции» нацистам потребовалось на удивление мало персонала. Программа получила название «Операция «Рейнхард» по имени убитого партизанами в Праге шефа РСХА Рейнхарда Гейдриха, того самого, который созвал 20 января 1942 года Ванзейскую конференцию об «окончательном решении еврейского вопроса».
Глухие уголки Польши были избраны для того, чтобы обеспечить секретность массовых убийств. На территории стран Западной Европы евреев практически не убивали — в глазах западноевропейцев, перед которыми нацисты хотели казаться цивилизованными, это была депортация, не более того. Тем не менее страшная правда проникала за пределы лагеря Собибор, в дни экзекуций от дыма было не продохнуть в окрестных селах, отдельные сведения доходили до советских партизан. Сколько точно погибло здесь людей, сказать трудно, списки жертв никто не составлял. «Хотелось бы всех поименно назвать, да отняли список, и негде узнать». Сказано по другому поводу, но настоящая поэзия всегда универсальна.
В процессе поиска материалов для книги о Собиборе мне попадались соответствующие свидетельства военных лет. В одном из белорусских архивов хранится «докладная записка в бригаду имени Сталина от политрука 1-й роты отряда имени Ворошилова Энберг Н.Б.»: «Будучи за рекой Буг… по направлению к городу Холм, мне пришлось узнать, что на ст. Собибор есть печь, в которой сжигают людей. Здание … состоит из восьми камер вместимостью по 500 человек каждая».
Все оказалось правдой, осенью 2014 года ровно восемь газовых камер обнаружили археологи, удивленные уровнем сохранности их стен. Как сообщило агентство Рейтер, цель раскопок достигнута. Так, во всяком случае, обстоит дело по словам Йорама Хайми, археолога из Израиля, два дяди которого были привезены в Собибор в товарном составе из Парижа и оттуда уже не вернулись.
Уточню, при создании лагеря камер было пять, но позже администрация пришла к выводу о недостаточной «эффективности» газовых камер, в которых одновременно можно было умертвить не более 600 человек.
В сентябре 1942 года были выстроены три дополнительные камеры, общая «пропускная способность» почти удвоилась.
Эти и другие факты стали известны после судебных процессов над некоторыми из палачей Собибора, проходивших в СССР, Польше и Германии в шестидесятые-восьмидесятые годы.
Согласно показаниям в немецком суде коменданта Собибора Франца Штангля (Дюссельдорф, 1970 год), транспорт из тридцати вагонов, в которых могло находиться до трех тысяч человек, обычно «ликвидировался» за три часа.
«В неделю туда прибывало 3–4 эшелона с людьми, — это из показаний в советском суде (Киев, 1962 год) вахмана СС (охранника) Якова Карплюка. — Когда приходил эшелон, вахманы и расстрельная команда выгружали людей из вагонов. Потом их направляли в раздевалку. В отдельной комнате женщинам стригли волосы, которые направлялись в Германию. Затем по специально замаскированному проходу людей гнали в газовые камеры. В каждую входило человек двести. Смотровые отверстия, через которые немцы смотрели, все ли умерщвлены. Процесс умерщвления занимал 15–20 минут».
Последним за службу в Собиборе судили Ивана Демьянюка (Мюнхен, 2009–2011 годы) — об этом процессе много писали.
Но если все всем давно известно, зачем же тогда вообще проводить раскопки? Никто же не сомневается в том, что все это было на самом деле. Как бы не так — сомневаются и еще как.
Существует целая индустрия так называемого «ревизионизма» холокоста, ее образчики широко представлены в интернете и на прилавках книжных магазинов, желающие могут ознакомиться.
Шесть тысяч ссылок обнаружил я только на одну весьма популярную, но от этого не менее омерзительную книжку, где утверждается (при помощи разного рода манипуляций с фактами), что никаких газовых камер в Собиборе вовсе не было. Якобы это был обычный трудовой лагерь, а смертность евреев была вызвана не самыми лучшими санитарными условиями, нуждой и болезнями.
«Ревизионисты» ссылаются на отсутствие материальных следов и подвергают критике свидетельства немногих очевидцев — рассказы выживших узников порой содержат малоправдоподобные подробности, обычные издержки жанра. Может, хоть теперь, когда следы найдены, они поумерят свой пыл?
Отсутствие следов объясняется тем, что 15 октября 1943 года эсэсовцы сровняли Собибор с землей. Случилось это на следующий день после восстания узников — единственного лагерного восстания за всю историю войны, которое можно назвать успешным.
14 октября заключенные, не дожидаясь предназначенной им участи, топорами убивали своих мучителей-эсэсовцев.
Восстание гениально спланировал советский военнопленный Александр Печерский.
Суть его плана заключалась в том, чтобы обезглавить лагерь, уничтожив эсэсовских офицеров. Оставшись без немецких командиров, охранники не сумели остановить массовый побег. Более полусотни из числа беглецов дожили до конца войны, семеро — до наших дней.
Над разрушенными газовыми камерами построили дорогу. «После восстания немцы сожгли лагерь, вспахали землю, засадили ее капустой и картофелем, — сказано в очерке Вениамина Каверина и Павла Антокольского, предназначенном для «Черной книги» — предпринятого по инициативе Альберта Эйнштейна собрания свидетельств о зверствах нацистов в отношении еврейского народа. Сама «Черная книга» так тогда и не вышла, а очерк опубликован в журнале «Знамя» в апрельском номере 1945 года. — Картофельное или капустное поле, которое немцы развели здесь, чтобы скрыть следы своей чудовищной преступной работы, еще раз перекопано. Под ним найдены осколки человеческих костей, жалкие обломки лагерного быта, разрозненная обувь всех размеров и фасонов, множество бутылок с этикетками Варшавы, Праги, Берлина, детские молочные рожки и зубные протезы, еврейские молитвенники и польские романы, открытки с видами европейских городов, документы, фотографии, побуревший молитвенный талес рядом с трикотажной тряпкой, потерявшей цвет, консервные коробки и футляры от очков, детская кукла с вывороченными руками».
Авторы очерка, понятное дело, умолчали о том, что в 1944 году, уже после прихода Красной армии, среди местных крестьян прошел слух о закопанных евреями-узниками драгоценностях. Сотни людей бросились на территорию лагеря и перекопали окрестные поля в поисках сокровищ.
Археологи нашли одно из «сокровищ» — сохранившееся обручальное кольцо с надписью на иврите «Помни, ты посвятил себя мне».
За точность перевода не ручаюсь, в информации агентства Рейтер о раскопках эти слова приведены на английском.
После войны поляки построили на месте лагеря детский сад, потом одумались, теперь там мемориальный комплекс. Не уверен, часто ли туда заносит российских туристов. Пару лет назад журналист Мумин Шакиров привез сестер Каратыгиных, Ксению и Евгению, в Освенцим, и тамошний экскурсовод удивился, ведь у них «почти не бывает русских групп». Для тех, кто не помнит, поясню, это те самые юные девушки из российской глубинки, чей ответ на вопрос в ток-шоу запомнился многим. «Что такое холокост? Это клей для обоев».
Незнание — еще не самое худшее. Хуже, когда принимают на веру злобную клевету, почва-то для подобной доверчивости у нас самая подходящая. Содержание понятия «фашизм» давно выхолощено беспрерывным его употреблением.
Благодаря постоянному переписыванию истории войны люди перестают верить серьезным историкам и готовы к принятию любой конспирологической идеи.
К тому же в каком-то смысле их производители — наследники советской пропаганды, которая, как не раз уже замечено, сама была отрицанием холокоста. А как иначе назовешь многолетнее затушевывание антиеврейского характера нацизма и запрет указания национальности на могилах жертв-евреев, замена их на мирных советских граждан?
Лев Симкин — автор документальной книги о восстании в Собиборе «Полтора часа возмездия», М., 2013.