В Государственную Думу поступил законопроект о возможности списания безнадежно зависших уголовных дел. Предполагается, что для преступлений, в которых так и не удалось определить виновных, будут действовать общие сроки давности. С точки зрения правоохранительных органов идея разумная, ведь сейчас за ними числится около 16 млн остановленных дел. Эксперты, однако, указывают, что все подряд из них отправлять в архив ни в коем случае нельзя, предлагая начать, скажем, с экономических.

Первый зампред комитета Совета Федерации по конституционному законодательству Алексей Александров направил в Государственную Думу этот свой законопроект пока без полагающегося отзыва Верховного суда (ВС).

Как сообщил «НГ» зампред комитета ГД по безопасности Дмитрий Горовцов («Справедливая Россия»), в этом случае инициатива должна быть направлена обратно ее автору для выполнения всех положенных формальностей. Впрочем, вряд ли у представителя верхней палаты в Конституционном суде могут возникнуть какие-то сложности с получением мнения ВС. А из этого следует, что предлагаемый Александровым механизм списания безнадежных уголовных дел по сроку давности нижней палатой в перспективе все же будет рассмотрен.

«В Уголовном и Уголовно-процессуальном кодексах РФ не содержится норм, предписывающих прекращение уголовных дел в отношении неустановленного лица в связи с истечением указанных в статье 78 УК сроков давности уголовного преследования», – отмечает сенатор в пояснительной записке. Напомним: в этой статье говорится, что преступления небольшой тяжести, за которые дается не более трех лет, погашаются уже через два года, а средней (срок до пяти лет. – «НГ») – через шесть лет. Тяжкие преступления, лишение свободы за которые доходит до 10 лет, имеют срок давности в те же самые 10 лет, а особо тяжкие – уже в 15. УК РФ также уточняет, что все террористические статьи срока давности вообще не имеют, а по тем, что предполагают пожизненное заключение или смертную казнь, решает сам суд. А вот раньше, напоминает Александров, – и в советское время, и даже еще в конце 90-х годов – преступления с неустановленными подозреваемыми или обвиняемыми по истечении определенных сроков без особых раздумий отправлялись в архив.

По мнению сенатора, «отсутствие в настоящее время в законодательстве норм, устанавливающих возможность прекращения уголовного преследования за истечением срока давности при неустановлении лица, совершившего преступление, существенно затрудняет деятельность органов предварительного следствия». И затрудняет настолько, что за следователями и дознавателями сейчас значится около 16 млн дел, решения о закрытии которых не принимаются, хотя давность по ним уже прошла. Между тем, указывает Александров, смысла считать их действующими и постоянно на них отвлекаться, в принципе нет, ведь даже если какие-то виновные вдруг и окажутся установленными, то их все равно придется отпустить из-за того же срока давности. Тот же Горовцов сказал «НГ», что в общем-то с коллегой из СФ он бы согласился. Хотя бы потому, что огромное количество дел, связанных, скажем, с правонарушениями в ходе избирательных кампаний, зависших и никак не расследуемых, тем не менее является тем аргументом, который предъявляется оппозиции в ответ на ее жалобы о бездействии правоохранителей. «Они нам тут же приводят эту свою колоссальную статистику, уверяя, что вот вам доказательство нашей активности. Однако ни одно громкое дело, связанное с выборами, за последние два десятка лет так и не закончилось суровым приговором», – заявил эсэр.

Но у Александрова имеются еще и доводы философского плана, подкрепленные к тому же высказываниями авторитетов российской юриспруденции начала XX века об исчезновении вреда от преступления под натиском неумолимого времени. Короче говоря, по его словам, «давность обусловлена снижением общественной опасности деяния, отсутствием возможности достичь целей общего и специального предупреждения спустя длительный период времени, процессуальными трудностями, связанными, в частности, с исчезновением следов преступления, утратой доказательств (забываются или искажаются в памяти сведения, известные свидетелям, потерпевшим и т.д.)». Да и личность «одноразового» преступника, раз он больше на конфликт с обществом не пошел, скорее всего изменилась к лучшему. Зампред комитета ГД по экономической политике Михаил Емельянов сказал «НГ», что все эти утверждения, может быть, и правильные, но уголовный закон отличается от других тем, что он конкретно применяется в зависимости от обстоятельств преступления. Справедливоросс напомнил, что те же нераскрытые заказные убийства вряд ли стоит прикрывать автоматически. «А вот так называемые экономические преступления, по многим из которых дела открыты исключительно для давления на бизнесменов, можно было бы и отправить в запасники именно по срокам давности, которые с конца 90-х – начала нулевых уж точно истекли», – подчеркнул Емельянов.