Кто выиграл от перемирия, почему не взяли Мариуполь и как российские журналисты с приключениями помогают освобождать украинских пленных — в репортаже Орхана Джемаля

Перемирие, заключенное 5 сентября, больше похоже на констатацию поражения Киева в войне. Фактически мятежные регионы получили полный комплект независимости за вычетом права на самостоятельную международную политическую деятельность. Правда, население Донбасса тоже вряд ли оказалось в выигрыше. Далеко не все местные жители, поддержавшие мятеж, вдохновлялись лозунгами про «Русский мир». У многих мотив был простой и понятный: «Мы хотим, чтобы здесь была Россия, потому, что хотим получать зарплаты и пенсии как в Москве». Пример Крыма только подогревал эти настроения.

Россией Донбасс не стал, к поеданию «нефтяных пирогов» его не пригласили. Россия же оказалась в выигрыше больше других: она получила буферные территории на западных границах по образцу Южной Осетии, при этом не неся никакой ответственности за эти регионы.

У Москвы появился серьезный рычаг давления, а пенсии этому рычагу будет платить Киев.

В пятницу чем ближе к завершению шли переговоры в Минске, тем яростнее становились бои. Донбасс рвался всеми силами вширь, а Киев без особого успеха пытался его сузить. Взять Мариуполь

Самым лакомым куском для ДНР был Мариуполь, взять который означало, что у Донбасса будет выход к морю. За день до перемирия артиллерийской бомбардировке подверглись восточные окраины Мариуполя. Здесь пролегал последний рубеж обороны города: три блокпоста и село Широкино, где на прибрежных холмах окопался добровольческий батальон «Шахтерск».

Возведенные в Широкино надежные блиндажи, перекрытые даже не железобетонными, а стальными плитами толщиной 40 см, не помогли. Бойцы «Шахтерска» отступили, после того как прямым попаданием в амбразуру капонира был уничтожен их крупнокалиберный пулемет Владимирова. Оставшись лишь с легким стрелковым оружием, «Шахтерск» был вынужден под огнем с потерями уходить в город.

После этого Мариуполь от сил ополченцев отделяла лишь «тонкая красная линия» — три блокпоста на восточном направлении. Самый северный из них, 13-й, был точно накрыт «Градом», но устояли 14-й блокпост (перекрывавший основную дорогу) и 15-й у села Виноградово, закрывавший путь на проселки вдоль моря. В городе ожидали ночной прорыв донбасского ополчения и неопознанных людей на бронетехнике с тщательно замазанными номерами, однако его не было.

С утра украинские силы в Мариуполе перешли в контратаку. Сил было немного: добровольческие батальоны «Азов» и «Шахтерск», 9-й батальон территориальной обороны из Винницы. Из техники у них было четыре танка, с десяток БТРов и несколько установок залпового огня «Град».

В ожидании команды «вперед» они балагурили, высмеивали Путина, подтрунивали над российскими журналистами, танцевали и пели потрясающей красоты песню:

Ти не чекай мене, Оксано,

Додому з лiсу партизана,

Бо завтра буде новий бiй -

I не вернется сотник твiй.

В отличие от бойцов ДНР, в основном российских добровольцев 30-40 лет, азовцы и шахтерцы – мальчишки лет двадцати — двадцати пяти. Пожалуй, единственным человеком в возрасте среди них был 50-летний Дмитро Корчинский, культовая  фигура в среде украинских националистов, теперь — что-то вроде замполита батальона «Шахтерск».

Несмотря на нехватку техники и желторотость бойцов, продвижение донецкого ополчения удалось остановить. Бой шел с рассвета до 18:00, когда было объявлено перемирие.
День после войны

Начался праздник. Мариуполь в основном пролетарский пророссийский город, соответственно, и гульба здесь шла по-пролетарски: мужики пили, ссорились и обзывали в пылу друг друга «бандерами».

«Шахтерцы» и «азовцы» перемирию не радовались, они роптали, что это предательство национальных интересов. Винницкие мужики, из которых укомплектован 9-й батальон территориальной обороны, напротив, были довольны. Они открыто рассказывали журналистам, что их фактически принудительно доставляли в военкомат и ставили перед выбором — заявление о принятии на военную службу или срок за дезертирство. Они кляли начальство за невыплаченное жалование, проворовавшегося начфина, который уже арестован, сбежавшего невесть куда комбата и красочно живописали, что «у них откупиться от армии стоит $1000, а еще за тысячу оформят так, будто ты воюешь, хотя в действительности на печи сидишь, но зато потом будут все положенные льготы».

Телеканал «Интер» сообщал, что в ходе боев село Широкино было стерто с лица земли, хотя при проверке удалось насчитать лишь три дома, пострадавших от артобстрела. Местные жители были железно уверены, что перемирие продлится лишь до 12:00 субботы. В этом они оказались почти правы.

Перемирие, заключенное в 18:00 в пятницу, продержалось чуть более суток.

В субботу, начался обстрел из тяжелой артиллерии 14-го (основного) блокпоста. Били не просто точно, а снайперски. Здесь вообще все отмечают высокий уровень подготовки артиллеристов противника и связывают это с тем, что на стороне ДНР воюет кадровая российская армия. И завистливо приговаривают: «Наши так не умеют». За 10 минут был снесен сам пост, газозаправочная станция по соседству, мотель при заправке, сожжено несколько грузовиков.

Журналисты вместо Красного креста

В воскресенье утром мне позвонил из Киева Василь Будик. Мы познакомились, когда он был в плену у горловского полевого командира Беса (Игоря Безлера). Впоследствии выяснилось, что Будик являлся сотрудником украинского ГРУ, в плен попал намеренно, его задачей был вброс дезинформации, что в ходе допросов он успешно делал. После обмена  и возвращения в Киев Будик стал сам заниматься освобождением украинских пленных.

Теперь же Будик обратился с просьбой отправиться к российской границе, где, несмотря на перемирие, бои не утихали, и присутствовать в качестве наблюдателя при выходе группы солдат из окружения по предоставленному гуманитарному коридору.  Связи с этими местами нет, так как все ретрансляторы разбомблены. «Понимаешь, там сейчас нет представителей Красного креста, условия прохода постоянно переигрываются. Наши боятся, что при выходе расстреляют. Присутствие прессы хоть какая-то гарантия. Сейчас это нужно и нашим и вашим, может быть, ты и кто-то еще из журналистов…»

Поучаствовать в качестве наблюдателей согласились журналисты «Коммерсанта» и «Новой Газеты». К тому же в тех краях у нас был еще один интерес: один из полевых командиров ДНР в прошлый наш визит просил организовать передачу пленного солдата-срочника родителям. «Жалко мне их, не хочу я их в контрразведку передавать, давайте вместе сделаем доброе дело».

Было решено под предлогом миссии наблюдателей вывезти и солдата-срочника.

Вскоре встала проблема: в те края не соглашался ехать ни один водитель ни за какие деньги. В поисках решения мы связались с одним из советников губернатора Сергея Таруты. Водителя, конечно, не нашли, но нашли машину — красную дизельную «Ниву» с французскими номерами и документами, которую нам выдали без всяких формальностей в батальоне «Азов».

Надо заметить, что типовое боестолкновение в этих местах — это когда отряд украинцев на всем ходу влетает на машине или автобусе на вражеский блокпост, приветствует постовых «Слава Украине», а в ответ — вместо «Героям слава» — раздается пулеметная очередь в упор. И это притом что любой местный таксист на просьбу «А можно в обход блокпостов?» стандартно отвечает: «Без проблем». Как оказалось, необязательно быть местным таксистом, достаточно иметь планшет с GoogleMaps. 
Мы пробирались несколько часов по дорогам, о которых еще Черчиль говорил, что это не дороги, а направления.

Вышли намеренно лишь на один пост ДНР, где мы планировали забрать солдата-срочника. Оказалось, солдата уже отправили домой с другими посредниками. Тут же выяснилось, что в окружении еще довольно много украинских военнослужащих, многие прорываются с боем. «Буквально вчера на нижнем старобешевском посту прорвались две БМП, они прошли через поселок и их приняли за своих. Ну никто там не ожидал, что пойдут с той стороны, все думали, что тылы прикрыты, а тут на тебе — вынырнули из поселка и стали косить направо и налево».

К шести вечера мы прибыли в точку встречи в нескольких километрах от российской границы рядом с селом Кузнецово-Михайловска, где, наконец, обнаружилась хоть какая-то сотовая связь. Здесь 15 украинских солдат, три донбасских ополченца и водитель с часу дня дожидались автобуса, который должен был прийти из какой-то украинской части, чтобы забрать своих окруженцев. При этом стиль общения у всех был настолько товарищеский, что мы долго не могли понять, кто тут выходит под белым флагом, а кто выпускает.

Ребята различались лишь тем, что у одних было оружие, у других — нет.

Выяснилось, что это вовсе и не пленные. Это были бойцы 2-го Кировоградского территориального полка, которых перебросили вертолетом в Амвросиевку и далее отправили на Саур-Могилу, доминирующую в этих местах высоту, которая с июня неоднократно переходила из рук в руки. Там кировоградцев разбили, и они две недели пытались выйти из окружения, укрываясь в редких лесопосадках. В конце концов они смогли выяснить, что один из местных командиров, известный по позывному «Шах», гарантирует выход без оружия под белым флагом, и смогли выйти на него. Солдат накормили, отмыли и уже к полудню они должны были сесть в посланный за ними автобус, которого тем не менее не было.

Однако вскоре после нашего прибытия (но, главное, после того как мы сообщили, что прибыли на точку встречи), автобус появился. Из чего мы сделали вывод, что ехать туда забирать своих при отсутствии наблюдателей просто боялись.

Солдаты быстро загрузились, и автобус под белым флажком помчал за сотню по дорогам, по которым страшно ехать и со скоростью 20 км/ч. К этому времени уже стемнело, пару раз мы чуть не разбились об остовы сгоревшей техники, брошенной прямо посреди дороги.

Мы сопроводили вывозимых из окружения до Староигнатовки, которую контролировала уже украинская армия, и тронулись дальше. До Мариуполя добрались за полночь, на блокпосте были озадачены: российская пресса на машине «Азова» приехала от сепаратистов. Но пропустили.

На данный момент в части прекращения огня условия перемирия не соблюдаются. Но с  освобождением пленных и гуманитарными коридорами дела обстоят намного лучше.