Ирина Кравцова
«Русский репортер» №34 (362) 04 сен 2014, 00:00

За последнее десятилетие ситуация с благотворительностью и добровольчеством в России изменилась в лучшую сторону: налицо рост гражданской активности. Тушение лесных пожаров, поиски пропавших людей, помощь одиноким старикам — люди берут инициативу в свои руки, не дожидаясь помощи от государства. Принято считать, что мы помогаем просто из любви к ближнему, однако при более тщательном изучении вопроса выясняется, что это не единственный мотив. Среди тысяч живых существ, которым требуется помощь, мы выбираем кого-то одного. Чем обоснован этот выбор?

Кому мы любим помогать

Большинство известных российских благотворительных фондов и некоммерческих организаций помогают, конечно же, детям. Поводов для этого более чем достаточно — возможностей государства часто либо не хватает, либо нет вовсе. В таких случаях детей могут спасти так называемые фонды прямой помощи, которые привлекают средства на срочные операции и лечение. Лидирующее положение среди них занимают фонды «Подари жизнь» и Русфонд.

За детьми, которых можно спасти, в рейтинге популярности следуют животные: кошки и собаки. С поддержкой инвалидов и детей с неизлечимыми заболеваниями дело обстоит значительно хуже. Еще меньше внимания перепадает одиноким старикам, хотя в последнее время не могут не радо-вать программы Фонда Геннадия и Елены Тимченко, а также смелая и динамично развивающаяся «Старость в радость».

Ну а реже всего, то есть практически никогда, мы не жертвуем деньги больным взрослым. Продажа единственной квартиры для оплаты дорогостоящего лечения или операции — это суровая реальность для многих, о ком мы никогда не узнаем. Среди трех миллионов онкобольных умерший недавно Антон Буслов был одним из очень немногих, кто нашел в себе силы говорить о болезни и борьбе с ней в своем блоге.

Мы беседуем с Татьяной Константиновой, директором единственного в России благотворительного фонда для взрослых «Живой», и социологом Марией Левиной, которая недавно по заказу благотворительного фонда «Милосердие» провела исследование на тему «Кто, кому и зачем в России помогает».

— Зачастую люди помогают малышам: это дает возможность почувствовать себя героем, — рассказывает Татьяна. — Эдаким большим волшебником, который посадил к себе на колени ребеночка и спас. А взрослый уже не «зайчик», на колени его не посадишь, он такого эмоционального удовлетворения не даст. Ему помогать невыгодно — меньше положительных эмоций получаешь взамен. Поэтому взрослым людям в России помогают лишь три процента от общего числа благотворителей.

— Я слышала, что лидеры по благотворительным сборам — дети-детдомовцы. А если в инвалидной коляске окажется тридцатилетний сирота, бывший детдомовец, помогут?

— Нет, не помогут. Потому что в тридцать он уже не «зайчик». Более того, в нашем представлении все бывшие детдомовцы — это почти уголовники. Есть и еще один глубокий подсознательный мотив помощи детям. Наш самый большой страх — потерять собственного ребенка. А это своеобразный откуп: помогу чужому — с моим все будет в порядке. Но даже детям люди помогают очень избирательно. Например, белокурой девочке с голубыми глазами помогут по-любому, это идеаль-ный вариант. А вот нерусскому ребенку с «монобровью» — едва ли.

— Тут важно понимать, что люди больше любят тех, кто чем-то на них похож, — вступает в разговор Мария Левина. — На подсознательном уровне они оказываются больше достойны помощи. Кроме того, человеку свойственно жалеть прежде всего себя. А узнать себя в чернокожем или кавказском ребенке трудно. Ко всему прочему кавказцы у многих ассоциируются с былыми конфликтами. Так что очень часто люди вполне осознанно не хотят им помогать.

— На втором месте по количеству благотворительных сборов животные, — продолжает Татьяна Константинова. — Причем, выбирая, кому помочь — кошечке или собачке, — люди гораздо чаще выбирают кисок. Это происходит потому, что владельцев кошек в России больше, чем владельцев собак. Людям проще представить страдания кошечки. К тому же котята беззащитные, и ничего тут не попишешь — жалко. Мимими, как говорит молодежь.
Старики идут вслед за кошками


На помощь кошкам деньги собирают быстрее
Фото: Михаил Фомичев/РИА Новости


— А кому больше помогают: котикам или взрослым больным людям?

— Как ни странно, но на лечение кошкам деньги собирают в 10 раз быстрее, чем взрослым людям, — разводит руками Константинова. — Да и суммы жертвуют большие, нежели на людей. Обычное дело: вывешиваем мы на сайте историю больного человека, в это же время там выставляют историю об искалеченном котике. В итоге Барсика оперируют, он выздоравливает, а нашему подопечному еще и рубля не перевели.

— А старикам охотно помогают?

— Старики идут вслед за кошками. Им помогают не очень охотно, потому что люди, рационально подходящие к благотворительности, считают эту помощь бессмысленной. Они хотят видеть результат своих усилий, а старики в этом смысле почва совсем не благодатная. Кроме того, в России нет позитивного образа старости. Для нас норма, что удел стариков — нищета и болезни. Мы настолько к этому привыкли, что уже не видим нужды что-то менять и тем более вкладываться в это.

— На Западе у людей ощущение, что ресурсов много и помогать нужно всем. А у нас этого ощущения сытости нет, — поясняет Левина. — Поэтому подсознательно общество стремится вкладываться с максимальным эффектом — в выживание тех, кто больше сможет сделать, кто дольше проживет или вырастит качественное потомство. Механизм совершенно архаичный, но в нашей стране до сих пор действующий. А еще внутри каждого из нас сидит страх перед собственной старостью. Страх, что рано или поздно мы станем немощными, больными и никому не нужными. Поэтому некоторые помогают старикам опять-таки, как бы «покупая» себе будущее. А другие стараются держаться как можно дальше от пожилых людей, банально боясь даже думать об этих проблемах.

— Но если люди все-таки решаются пожертвовать деньги взрослым, они уже особо не выбирают, кому помочь?

— Если бы! Помогать любят красивым, — отвечает Константинова. — Особенно если это молоденькая девушка. Ей помогут быстрее, чем некрасивым. Как и с детьми: симпатичному ребеночку всегда помогут охотнее.

— Склонность делать такой выбор запрограммирована биологически, мы это не осознаем, — поясняет Левина. — Нам хочется, чтобы в обществе воспроизводился именно такой типаж: подсознательно нам кажется, что красивые будут более здоровыми и полезными.
Зачем мы помогаем?

Благотворительность — это по определению безвозмездная помощь. Благотворитель не получает никакой материальной выгоды от пожертвования. Но это не значит, что он не удовлетворяет свои потребности.

Чаще всего акты жертвования происходят под влиянием эмоциональных всплесков: когда мы переводим деньги на лечение ребенка, нами движет импульс жалости. Осознание необходимости помогать ближним — вещь гораздо более редкая. Среди распространенных мотивов, побуждающих людей к действию, — вина и стыд.

— Очень часто люди не могут себе позволить просто так быть счастливыми, — говорит Оксана Орлова, психолог-волонтер, давно работающая с благотворителями в фонде «Милосердие». — Даже когда у нас все хорошо, мы обязательно добавляем себе ложку дегтя. Нам кажется, что мы не будем иметь морального права на счастье, если кому-то что-то не отдадим. Многие пропитаны чувством вины перед родителями и бабушками, которые жили затянув пояса. Им кажется, что они не могут или не должны быть счастливее, чем их родственники. Чтобы компенсировать это чувство вины, люди жертвуют деньги.

Популярен и такой тип благотворительности, как помощь менее успешным братьям и сестрам, «бедным однокурсницам из провинции».

— Нам стыдно за свой успех, — объясняет Левина. — В душе мы считаем несправедливым, что получили больше, чем другие.

Благотворительность верующих людей тоже нередко имеет вполне земные мотивы. Они помогают, как бы зарабатывая себе очки на будущее, в надежде на посмертное воздаяние.

— Многие бизнесмены и просто обеспеченные люди жертвуют процент от прибыли, чтобы в награду от «космоса» получать еще больше, — добавляет Левина. — Бизнесмен — он и есть бизнесмен, всегда считает выгоду.

Впрочем, дурного в этом ничего нет, в любом нашем действии есть и эгоистические мотивы — главное, чтобы шло на пользу людям. Среди супербогачей всего мира (и российские олигархи здесь не исключение) распространен мотив благодарности обществу и стране, которые позволили им заработать состояние. Они хотят вернуть долг, сделав доброе дело.
Кто из нас помогает?

Мы не слишком склонны к филантропии. В Мировом рейтинге благотворительности британского фонда CAF, который, говоря упрощенно, замеряет человеческую щедрость и чуткость, Россия в 2013 году заняла 123-е место из 135. В предыдущие годы наше место было еще более низким.

По статистике, деньги жертвуют чаще всего люди среднего возраста, принадлежащие к среднему классу. Как правило, у них уже есть дети, и они понемногу начинают задумываться о собственной старости. Это люди, которые не стремятся никуда уезжать: они хотят строить лучшее будущее здесь, у себя. У них появились время и средства. Они умеют ставить задачи и решать их. Осмотревшись, они выбирают сферу благотворительной деятельности и начинают помогать деньгами, временем или знаниями. Проблема в том, что должно пройти достаточно времени, чтобы этого вдумчивого среднего класса стало много, причем не только в Москве и иных мегаполисах.

— Благотворительность богатых в нашей стране — отдельная история, — рассказывает Левина. — У нас ведь миллионеры не потомственные. Они тоже были простыми людьми и помнят о прошлых тяготах, поэтому помогают молодым, особенно если они чем-то похожи на них самих. Наши олигархи создают фонды поддержки молодых талантов, придумывают награды победителям олимпиад.

— В любом случае, чем бы ни мотивировалась помощь, лучше, когда человек получает удовлетворение и удовольствие от того, что он дал что-то другим, а не от того, что втихую съел шоколадку под одеялом, — заключает Левина. — Какими бы соображениями они ни руководствовались, они помогают тем, кто нуждается. Говорят, что человек, принявший участие в жизни другого, примеривший на себя чужую жизнь и боль, меняется навсегда. Помимо личного удовлетворения, внутреннего покоя, повышения самооценки приходит осознание, что делать очень важное и осмысленное дело нам по силам. Мы начинаем чувствовать, что добрые дела — это норма человеческого поведения, которая должна распространяться, как вирус.
А вы давно в последний раз занимались благотворительностью?

Говорят благотворительницы

Татьяна:

«До двенадцати лет я не любила людей. Как-то раз пришла к священнику, и он объяснил, что любить нужно всех, потому что Бог любит и злых, и хороших. Теперь я знакомлюсь с человеком, начинаю его любить и тогда помогаю. А незнакомым не помогаю, потому что не люблю их. Как можно любить того, кого не знаешь? Помогаю и детям, и взрослым, и старикам, но только если знакома с ними».

Полина:

«Я помогаю только животным, потому что люди могут быть злыми и гадкими, а животные зла причинить не могут, они все хорошие. К тому же они единственные не могут попросить о помощи и тем более помочь себе самостоятельно».

Мария:

«Я принципиально помогаю только животным — крыскам, знаете, собачкам. Потому что дать столько денег, чтоб вылечили ребенка, больного раком, я не могу, чтоб создать идеальные условия для бабы Клавы — тоже. А операции животным стоят значительно дешевле. Там я знаю, что дам три тысячи, и кота вылечат полностью. От этой помощи я получу как бы удовлетворение. Ну, понимаете? Я лично кого-то спасла. А помочь так, чтоб еще не факт, выживет ли человек, — это не для меня».
5 стран, в которых больше всего помогают нуждающимся

1. США

2. Канада

3. Мьянма

4. Новая Зеландия

5. Ирландия
5 стран, в которых меньше всего помогают нуждающимся:

131. Демократическая Республика Конго

132. Албания

133. Китай

134. Хорватия

135. Греция
Данные Мирового рейтинга благотворительности за 2013 год

Эксперты британского фонда CAF суммировали три ключевых показателя: какая часть населения делает ежемесячные пожертвования в фонды, какая выступает в качестве волонтеров и какая оказывает непосредственную помощь нуждающимся. Это исследование является крупнейшим среди всех когда-либо проводившихся в сфере благотворительной деятельности.

Выяснилось, что, несмотря на продолжающееся снижение темпов роста мировой экономики, доля населения, которая дает деньги на благотворительность, растет: в 2012 году деньги жертвовали 47% людей, тогда как в 2011-м — 45%.