Крымско-татарский вопрос уже давно один из главных в Крыму. С момента начала репатриации коренного населения на полуостров с конца 80-х — начала 90-х годов. Взаимоотношения русских и крымских татар с тех пор складывались сложно. И на момент референдума 16 марта межэтническая ситуация снова обострилась. Прошло несколько месяцев. Лидеры меджлиса (непризнанного крымско-татарского парламента — прим. «Ленты.ру») Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров, призывавшие не признавать Крым российским, стали невъездными на территорию РФ, а саму организацию прокуратура республики грозит признать экстремистской. Чем сегодня живут крымские татары и что чувствуют по отношению к России — в материале «Ленты.ру».
Худой мир

26 февраля 2014 года. Этот день можно назвать началом «крымской весны». Депутаты республиканского парламента назначают внеочередную сессию. А в это время под стенами тогда еще Верховного совета Крыма на два параллельных митинга собираются тысячи. Стенка на стенку — крымские татары во главе с лидерами меджлиса и пророссийски настроенные жители полуострова. Первые заявляют, что поддерживают новые украинские власти и кричат «Слава Украине», размахивая флагами УПА (Украинской повстанческой армии, сотрудничавшей с нацистами — прим. «Ленты.ру»). Вторые требуют незамедлительного выхода Крыма из состава Украины с дальнейшим присоединением к России. Консенсуса быть не может. Митинги заканчиваются массовым побоищем, есть раненые и погибшие.

Тогда казалось, что гражданская война полыхнет не где-нибудь, а в Крыму — между татарами и русскими. Меджлис своих сторонников подогревал как мог. Но тут же к крымским татарам обратились президент Татарстана Рустам Минниханов, госсовет Татарстана и Всемирный конгресс татар с призывом к миру и согласию с русским населением Крыма. Следом к братьям по вере из Крыма обращается и глава Чеченской республики Рамзан Кадыров. Можно сказать, что крымских татар до референдума Россия успокаивала всем имеющимся авторитетом, чтобы предотвратить межнациональный конфликт в Крыму, о котором так мечтали новые власти в Киеве.
Лидеры меджлиса Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров в начале марта призывали татар бойкотировать «нелегитимный» референдум и не признавать новое руководство республики. Влияния организации хватило для того, чтобы большая часть крымско-татарского населения не приняла участие в судьбоносном голосовании.

После 16 марта меджлис продолжил провокации, толкая своих сторонников на акции, нарушающие законы России. В результате прокуратура Крыма запретила въезд на полуостров Мустафе Джемилеву, а самой организации вынесла предупреждение. Однако раскачивать ситуацию на месте стал преемник Джемилева Рефат Чубаров. 4 июля после выездного заседания меджлиса в Херсонской области Украины Чубарова на границе встретила прокурор республики Наталья Поклонская и зачитала постановление о том, что ему закрыт въезд на территорию России в течение 5 лет — за призывы к экстремистской деятельности. Таким образом меджлис фактически «обезглавили». Управлять процессами внутри республики из Киева им будет крайне сложно.

Жесткие санкции прокуратуры против Джемилева и Чубарова многих крымских татар шокировали, а вместе с тем поселили страх, что это может коснуться не только лидеров меджлиса, но и простых граждан. В этом их всячески пытаются убедить, в том числе и через национальные СМИ, которые по сей день ориентируются на Киев.
«Нам некуда уезжать»

Бахчисарай в переводе с крымско-татарского — дворец-сад, некогда столица Крымского ханства в составе Османской империи. Главная вотчина крымских татар еще с XV века. И сегодня Бахчисарайский район — один из центров компактного проживания коренного населения на полуострове: по данным на 2012 год, крымские татары составляли 22 процента от общего количества жителей района.

Мы приехали в Бахчисарай в последнюю неделю священного для мусульман месяца рамадан. На местном рынке идет бойкая торговля. По улицам старого города гуляют немногочисленные туристы, заглядываясь на витрины аутентичных сувенирных лавок. Одна из них манит ручными крымско-татарскими изделиями. Заходим. За прилавком красивая статная женщина лет сорока пяти. Мира считает себя татаркой, хотя в ней течет еще русская, итальянская и греческая кровь. Мира с семьей приехала в Крым из Узбекистана, куда была депортирована в 1944-м ее родня, только в конце 90-х.

«Как нам живется при России? Да мы еще не поняли. На референдум не ходили, но российские паспорта получаем — а как иначе? Обещают многое, посмотрим, что будет в реальности. Конечно, то, что Крым больше не Украина, — это шок для большинства татар. Но я не сторонник того, чтобы огульно хаять Россию. Нельзя заранее заявлять, что вот эта страна и вот эти люди плохие. Так высказываться могут только, мягко говоря, не очень умные люди. В моей семье и среди моих близких таких нет. Но я вот что хочу сказать. Русским, украинцам есть куда уехать — взять хотя бы огромную территорию России от Калининграда до Дальнего Востока, их везде примут. А у татар, кроме Крыма, больше нет ни одного места на всей планете. Нам отсюда уезжать некуда», — говорит новая знакомая.

Мы беседуем долго. Мира с удовольствием рассказывает, как сегодня живут крымские татары. «Мы не можем заниматься чем-то одним, у нас всегда есть еще что-то, какой-то заработок. Так уж устроены крымские татары, уповают только на себя. Поэтому голодающих татар с протянутой рукой вы не увидите нигде, все живут более-менее в достатке. Народ наш во всем добросовестный и по-хорошему упертый. Если татарин строит дом, то уж так капитально, что он будет стоять века. Это очень важно. Дом — наша крепость. Под его крышей одновременно живут несколько поколений: старики всегда с нами, наши сыновья, когда вырастают и женятся, остаются в родительском доме. Потому дом должен быть обязательно большой и комфортный для жизни. Временные хибары — не для нас. Кстати, столько разговоров, в частности у вас, в России, что между крымскими татарами и русскими если не вражда, то сильная неприязнь. Это не так. Посмотрите хотя бы на количество смешанных браков в Крыму. Их очень много, и становится все больше. Практически в каждой третьей семье. Мы живем на одной земле, и никуда от этого не деться. Еще лет сто, и вся кровь будет здесь смешанная», — философствует собеседница.
Ни слова о меджлисе

Тем временем над Бахчисараем раздаются звуки азана, призывающего верующих на полуденный намаз. Под чтение муэдзинов мужчины-татары вереницей тянутся к мечетям. В городе девять молельных домов для мусульман. Мы идем к самой старой мечети Бахчисарая — Биюк Хан Джами. Большая ханская мечеть была построена в 1532 году. С нее началось строительство знаменитого Ханского дворца в Бахчисарае и основание города как такового.

Главная дворцовая площадь заполнена туристическими группами. С десяток верующих пробираются сквозь толпу к дверям молельни. «Днем здесь, как правило, много туристов, поэтому местное население ходит молиться в другие мечети. А на вечернюю молитву в Большую ханскую мечеть приходит довольно много людей, когда территория дворца уже закрыта для экскурсий», — поясняет охранник на входе.

Через двадцать минут зухр — полуденный намаз — заканчивается. Из дверей Биюк Хан Джами выходит улыбающийся старик татарин. 75-летний Рустем — помощник имама дворцовой мечети. Имам приходится ему сыном. Рустем поучает молодежь: есть поверье, что если в этой мечети сделать хоть один намаз в день, Аллах прощает все грехи.

«Я здесь самый коренной. Родился в Севастополе. Когда мне было 5 лет, нас депортировали в Узбекистан, где я прожил без малого пятьдесят лет. В 1990 году вернулся в Крым. С этого времени одно наше спасение — мечеть. Мы верим только Всевышнему, больше никому. Конечно, переживаем из-за последних событий. Боимся ли, что нас обманут? Нас уже обманывали не раз, хватит. Хочется одного: чтобы на земле был мир, а над головой — чистое небо», — рассказывает Рустем.

У Рустема четыре сына, двенадцать внуков и двое правнуков. Все сыновья уже получили российские паспорта. Сам он в новое гражданство вступать не собирается, говорит, что в таком возрасте это ни к чему. «Один сын имам, остальные трое работают водителями. На жизнь не жалуемся. Мне главное, чтобы была земля, а из земли я все вытащу, что нужно на пропитание. У меня маленький дом, я купил его еще в 1990-м году на свои деньги. Никакой помощи мне никто не выделял. Все только своими стараниями. Как говорится, волка ноги кормят», — делится старожил. Напоследок я задаю Рустему вопрос о том, как крымские татары относятся к меджлису. Ответ неожиданный: «Говорить на эту тему не буду, сказали, что не надо ни с кем это обсуждать».

Транспортная сфера, земледелие, скотоводство и ресторанный бизнес — то, чем, в основном, занимается крымско-татарское население полуострова. «Хотите вкусно и дешево поесть? Это к татарам», — дают наводку туристам местные жители во всех городах Крыма. Плов, чак-чак, чурхеллу, манты, шашлыки из баранины никто здесь лучше не приготовит. Пассажирские перевозки — еще одна сфера деятельности, где укрепились крымские татары.

И конечно, земледелие и скотоводство. На рассвете фермеры грузят в свои «Нивы» и «Жигули» только что освежеванные бараньи туши, бутыли с коровьим и козьим молоком, ведра с творогом, выращенные овощи и фрукты. Свой товар татары продают на рынках во всех городах Крыма. Свежее мясо и домашние молочные продукты разлетаются в первые два часа: в этом нехитром продовольственном наборе крымчане отдают предпочтение именно фермерам-татарам. У них же можно заказать и махан — конскую колбасу — и прочие деликатесы с национальным колоритом.
Жизнь без митингов

Улицы старого города в Бахчисарае усеяны разнообразными едальнями. Из каждой доносится приглашение на восточный кофе с пахлавой. Останавливаемся у кафе, предлагающего отведать национальные крымско-татарские блюда. Беседка для посетителей скрыта под сенью разросшегося виноградника. В кафе мы одни. Пока на кухне готовят заказ — сарму и янтыки, хозяйка заведения приходит поприветствовать нас.

Разговор затягивается часа на полтора. Вопросов к Москве у крымско-татарской общины накопилось за эти несколько месяцев очень много. Женщина рассказывает все предельно откровенно, но имени своего просит не называть.

«Люди очень боятся, до паники. Крымско-татарский народ пережил страшную депортацию, которую устроил Советский Союз. А Россия считается правопреемницей СССР. В людях поселился страх перед завтрашним днем. Мы привыкли жить в Украине. Там можно было говорить открыто обо всем — о президенте, о его команде. А когда Крым вошел в Россию, нас сразу предупредили: если скажете что-то негативное по отношению к стране или к Путину, посадят на 4-5 лет. Об этом наши газеты писали, и по местному телевидению говорили. Конечно, большинство крымских татар не хотят жить в России. Особенно людей возмутило то, что уважаемым Мустафе Джемилеву и Рефату Чубарову запретили въезд на территорию Крыма. За что? Они столько лет представляют наши интересы, не имея никакой финансовой поддержки. А в России недавно по одному из центральных каналов показали о Джемилеве фильм о том, что он урка, зэк. Вы должны понимать, что всегда есть две правды. Просто есть много татар, которые на него клеветали. А где теперь жить Рефату Чубарову? У него ведь здесь дом. И денег у него никаких нет. Он столько лет ходит в одном и том же костюме, что хотелось ему новый подарить. Эту девушку, прокурора Крыма, которая запретила им въезд, необходимо проверить на компетентность. Есть большие сомнения, что она самостоятельно принимает такие решения», — рассказывает хозяйка кафе.

Следом собеседница преподносит новую порцию информации. Дескать, крымские татары были крайне недовольны тем, что 18 мая им запретили проводить траурный митинг в честь годовщины депортации. Напомним, что тогда глава Республики Крым Сергей Аксенов подписал указ о запрете на проведение любых массовых мероприятий до 6 июня в связи с событиями на юго-востоке Украины и возможными провокациями.

«Что случилось бы, если бы люди вышли в Симферополе на площадь, постояли бы там немного, сказали какие-то слова? Кто бы пострадал от этого? Вместо этого весь день 18 мая над Бахчисараем кружили военные вертолеты, причем так низко, казалось, на расстоянии вытянутой руки. Было очень страшно, люди из дому боялись выйти. Мы такого раньше не видели. И сейчас они иногда летают прямо над пляжами в Севастополе. Как это возможно? К россиянам, к туристам мы относимся только положительно, мы любим их. Но политика России нас пугает», — недоумевает женщина.

Впрочем, у председателя крымско-татарской народной партии «Милли Фирка» Васви Абдураимова несколько другое мнение о запрете мероприятий 18 мая. «Я не считаю, что было какое-то политическое давление на крымских татар. Просто местные власти фактически саботировали указ президента России Владимира Путина о подготовке и проведении траурных мероприятиях на годовщину депортации. Был провал в выполнении. А чтобы оправдать свой саботаж, они представили все так, будто бы были угрозы провокаций», — прокомментировал «Ленте.ру» политик.

Что имеем в сухом остатке на сегодняшний день? Да, крымские татары получают российские паспорта — большая часть, потому что вынуждены. Получают российские пенсии — жить дальше как-то надо. Но многие из них даже близко не ассоциирует себя в той мере с Россией, в какой ассоциируют себя с ней сегодня русские Крыма. Между двумя крымскими народами — геополитическая пропасть. И чтобы ее преодолеть, России потребуется приложить много усилий.

Екатерина Петухова