Матвей Ганапольский

Эта мрачная история началась довольно давно. Наблюдательный читатель вспомнит, как однажды в лагере «Наших» на Селигере появилась инсталляция — фанерные чучела оппозиционеров, одетые в фашистские шапочки. В шапочки одели несколько фанерных журналистов и общественных деятелей, и в том числе правозащитницу Людмилу Алексееву, которая всю свою жизнь посвятила борьбе с коммунистическим подавлением прав человека в СССР.

Всех одетых в шапочки «Наши» публично назвали фашистами. Вспыхнул скандал — тогда публичное оскорбление «фашистом» считалось неприличным, а не актом патриотизма, как сейчас. Трусливые «Наши» стали валить вину за акцию друг на друга. Потом история заглохла, забылась, однако наблюдательный читатель помнит главное: власть официально не осудила ни «Наших», ни сам факт оскорбления, ибо в «святой борьбе» с призраком Майдана, видимо, все средства были хороши.

Я тогда много писал на эту тему, она мне показалась важнее всех прочих. В той ужасной войне, которую мы называем Великой Отечественной, я потерял бабушек, дедушек и всех родственников. Война застала их на Украине, в Днепропетровске и Киеве. Мать и отец потом подробно мне рассказали, чем была эта война и почему ее называют именно Великой и Отечественной. Ее называют Великой, объяснили мне родители, потому что на СССР напал самый страшный враг в истории человечества. Этот враг хотел уничтожить страны на своем пути, но не только страны — он хотел уничтожить целые нации. Он строил концентрационные лагеря, газовые камеры и расстреливал тех, которых считал неполноценными, — вот кем были враги, которых называют «фашистами». И этот враг положил 30 миллионов советских людей, среди которых были и все мои родственники. Вот почему история с «Нашими» и Алексеевой в фашистской шапочке меня шокировала.

Неужели, думал я, ненависть к Алексеевой и прочим столь сильна, что на них, к фашизму отношения не имеющих, решили натравить свору, назвав самым страшным словом в нашей исторической памяти; неужели там, на этом Селигере, нет одного вменяемого человека, который бы объяснил, что Алексеева и прочая оппозиция не подходят под это определение, хотя бы потому, что не собираются никого уничтожать и расстреливать. Неужели, думал я, власть собирается играть в фашистов и натравливать население на тех, кто критикует власть, с помощью такого низкого приема. Но главное, приема саморазрушительного, ибо если «фашист» — это Алексеева, подумает наш юный современник, то если такой нападет, то мы его поборем «одной левой».

Но нет, чуда не произошло — никто за эту выходку не был осужден ни по закону, ни по совести. Более того, произошло ужасное — слово «фашист» было легализовано и стало обозначать правозащитника и оппозиционера. Самое страшное слово и название, которым занимался Нюрнбергский процесс, с легкой руки «политической целесообразности» был прилеплен к политическим врагам, чтобы натравить на них историческую память народа.

Давно уже нет «Наших» — они переформированы, многие пошли вверх по карьерной лестнице, даже во власть, а заветное слово «фашист» было временно отложено на пропагандистскую полку до нужных времен.

И эти времена наступили, когда начались события с Украиной.

Майдан был назван фашистским, потому что заставили бежать Януковича и свергли коррумпированную власть (хотя сам Владимир Путин признал, что людей довели); Крым «освободили от фашистского агрессора»; потом на Украине появился новый президент — пособник «фашистов». Далее появилась «фашистская угроза» русским в Донецке и Луганске, а значит, нужно было действовать срочно, как у Светлова: «Я хату покинул, пошел воевать; чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать!» Гражданам круглосуточно объясняли, что ДНР и ЛНР — это «святая миссия спасти русских, которых попытаются уничтожить укрофашисты».

Потом, конечно, началось отрезвление. Россия отказалась от вмешательства в события на юго-востоке Украины, Запад ввел какие-то свои санкции — короче, ДНР и ЛНР начали потихоньку сливать. Чуть поменялась телевизионная истерика — президента Украины стали называть просто «президентом», а не «президентом фашистов». Боевиков, проникающих на Украину для ведения боевых действий, переименовали из «героев» в «ополченцы», а то вдруг даже называют «сепаратистами». Но главное, исчезла тема об украинских фашистах — теперь в главных ток-шоу этот слово предпочитают не употреблять...

Тут бы и порадоваться, что так, да не получается, ибо в Россию массово пошел «груз 200» — тела тех несчастных россиян, которые рванули на Украину бороться против наследников германского фашизма — другого ведь нет. Этот «груз 200» сейчас хоронится — тайно, без наград и почестей, потому что если хоронить гласно, то так же гласно придется ответить перед родными убитых на вопрос: а где тот самый фашизм, о котором говорил телевизор; где те фашисты, которые собирались массово резать и расстреливать русских?

И тут оказалось, что машину фашистского пугала для собственных целей легко запустить, но невозможно остановить, ибо ее начали использовать уже совсем другие люди. И слушаться идеологических указаний Москвы они не собираются.

Сейчас это видео можно свободно посмотреть в Интернете, оно, это видео, ужасно и поучительно. В Донецке один из лидеров ДНР встречается с новобранцами, проникшими из России для помощи сепаратистам. Новобранцы отвечают на вопрос, зачем они сюда прибыли.

— Мы прибыли бороться с фашистами, — искренне заявляют новички. — Они хотят ворваться сюда и убить всех русских!

Все новобранцы среднего возраста, почти у всех есть семьи и дети, но они — славные наследники своих отцов и дедов, они хотят остановить «украинский фашизм». Один из новобранцев с жаром объясняет, что «у него течет украинская кровь», он совсем не против Украины и украинцев, но «надо спасать братьев!» — поэтому он тут.

— Да, правильно! — с удовлетворением говорит представитель ДНР. — Мы сейчас собираем силы, чтобы наступать — фашисты не пройдут!

...Я вот думаю, когда, не дай бог, этих ребят пришлют в Россию в гробах, спросят ли их родные, почему их лишили кормильцев?

Видимо, нет. Сейчас ведь не спрашивают. Война с фашизмом — она для русского человека священна, за нее можно и жизнь отдать, разве не так?

Поэтому как-то неудобно интересоваться, а не обманули ли тебя; не пал ли ты жертвой людей, имеющих какие-то свои интересы, тем более что тебя показывают по телевизору — такая честь!

Поэтому знаете, что самое ужасное?

Россия давно победила фашизм, но он и сегодня, как видим, продолжает собирать наши человеческие жизни.

Конечно, история повторяется не в виде той трагедии — 30 миллионов в этот раз вряд ли погибнут.

Но от того, что игра с фашизмом сейчас не более чем фарс, никому не легче: «груз 200» — он всегда настоящий.