Доктор исторических наук и профессор МГИМО, уволенный из вуза за свои взгляды, Андрей Зубов прочел открытую лекцию в столичном Институте журналистики КНУ им. Шевченко. Его мысли о внутренней несостоятельности большевистского проекта, революции достоинства и культурной интеграции – в материале Platfor.ma.
Я выступил не столько в защиту украинцев, сколько ради достоинства моего народа. Это очень важно. Не хотел, чтобы люди о нас думали слишком плохо. Я понимал, что если я промолчу, то дам моим ученикам огромный безнравственный пример и решил поступить так, как велит совесть. Так надо поступать всем в той степени, в которой это от вас зависит. И тогда постепенно изменится и украинское, и русское общество.
Наша власть в последнее время изменила риторику. Если в момент занятия Крыма говорили о защите русских, то сейчас – о защите интересов России. Никакого этнического конфликта между украинцами и русскими на Украине нет. Это показывают и выборы вашего президента. Речь идет о консолидации народа независимо от языка, территориальной привязанности. Людям в Одессе, Харькове позволили и свободно голосовать, голосовать за единую Украину. Это очень важный фактор. Именно поэтому акцент сместился с национальной на геополитическую плоскость.
Россия против Запада
Главный мой интерес – это противостояние России и Запада, которое сейчас так драматически отразилось на Украине. Можно ли говорить о том, что это некая вечная геополитическая константа? История анализирует человеческие эксперименты в жизни. Как историк я могу сказать, что моменты, когда Россия противостояла всему окружающему миру, были очень трагичны. Я говорю о старой, досоветской России. Первый момент – Японская война, когда Россия действительно сражалась со всем миром, начиная от Японии, Польши и заканчивая Крымским ханством. Второй такой момент – Крымская война Николая I, тоже невероятная авантюра против всей Европы. Это глубочайшие провалы в русской политике.
Успешная политика России оказывалась возможной только в системе европейских коалиций.
Старая Россия никогда не противопоставляла себя всей Европе и всему цивилизованному мирозданию. Вспомним Северную войну – Россия вступает в коалицию вместе с Данией и Польшей против Швеции, Италии и Крымского ханства. Вспомним Священный союз с Австрийской империей и Пруссией, в котором состоял Александр 1 во время заграничного похода 1812 года. И этот союз уже был прообразом будущих форм европейской интеграции. Он был не против кого-то, а за единство и мир Европы. Тогда этого не произошло. Но сама идея союза Европы за мир после страшной войны с Наполеоном все-таки принесла колоссальный плод.
Союз Северной войны, союз Антанты – это союзы против, не самое лучшее решение. Важно, что Россия не была против всех. Более того, для России это было не только политическое, но еще и культурное единение. Великороссия страшно отстала за период изоляции, который начался после провозглашения автокефальной русской церкви в середине 15 века. Но постепенное сближение России с Европой привело к тому, что в России сформировался культурный круг, ведущий слой, совершенно европейский по образованию и языку.
Европейский культурный слой постепенно расширялся. Если в начале 19 века европейцы в Российской империи составляли 1,5% населения, то к 17-му году – уже 15-17% людей, которые вышли из крестьян, мещан, но получили высшее образование. Интеграция происходила и в экономической, промышленной, банковской, инженерной, и в образовательной сфере. Если бы Россия отгородилась от университетов и технологий Европы и стала сотрудничать только с Китаем, Персией и Османской империей, какой была бы сейчас Россия и Украина?
Про Советский Союз
А потом в результате коммунистического движения большинство победило. И очень быстро Советский Союз стал стремиться распространить на весь мир свою власть. Но с другой стороны, это была власть низов общества. Вспомните русскую версию «Интернационала»:
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим, —
Кто был ничем, тот станет всем.
Но тот, кто был ничем, к сожалению, – человек крайне низкой культуры.
И вот впервые в истории Европы возникло общество, совершенно ей чуждое в культурном плане. Это было советское общество. Его боялись в Европе, как сейчас это происходит с Украиной. С одной стороны, одни представители власти делают очень доброжелательные заявления по поводу Украины, а другие не мешают вести военные действия в Донбассе. То есть две руки – одна гладит, а другая бьет под дых. То же самое было в Советском Союзе в 20-30-е годы.
Однако в большевистском проекте была заложена внутренняя несостоятельность. Она заключалась в том, что культурная элита, в которой видели противника, была уничтожена, а без нее невозможно развивать страну. Степень уничтожения человеческого интеллекта в Советском Союзе невероятна. Значит, страна была обречена. Значит, она не может и никогда не сможет жить в мире одна. И поэтому Советский Союз оказался в состоянии растущей стагнации.
После войны на Западе начал строиться абсолютно новый европейский мир. Это был не мир-коалиция, а мир единого Запада, включающий и победителей, и побежденных.
У побежденных не было предубеждений. Да, они проиграли. Но им помогают – это же самый главный христианский принцип. И это привело к тому, что в Европе постепенно образовалась атмосфера взаимного доверия. И война между Германией и Францией, которая в 30-е годы казалась неизбежной, уже в 60-70-е была немыслимой. И никого силком в Европу не тянули. Было лишь единственное условие – принятие демократических ценностей и в экономике, и в политике, а также принятие ценностей прав человека.
На Востоке союз был боевой и изначально принес массу слез: послевоенное перемещение людей, насилие, жестокость были повсюду. Месть до последнего – это удел для сатанинской власти. У большевиков не было равных союзников – либо враги, либо вассалы.
Горбачев был гениальным политиком, он чувствовал, что есть путь спасения. Не игра с идеологией, а интеграция в тот желанный мир: дать Советскому Союзу развитую экономику, жизнь, единство. Таким образом он выдвигает идеи общечеловеческих ценностей, говорит, что нужно строить единый европейский дом от Лиссабона до Владивостока. Он готов отпустить всю Восточную Европу. И Советский Союз тоже должен идти в Европу. Но он понимал, что СССР не может попасть туда со своими классовыми марксистскими атеистическими ценностями. Гениальность заключается не только в том, что он вернул Советский Союз в систему европейских коалиций, а увидел сегодняшнюю единую Европу. Но в результате ничего не получилось.
А беда в том, что культурные ценности людей уничтожены. Он-то был готов войти в Европу, но большинство людей в Советском Союзе мыслили совершенно иначе. Они думали, что СССР – это крепость, а за ней враги, что все – только заговор против Советского Союза. Они не понимали, что они другие. Они думали, что если наденут европейские костюмы, то станут европейцами. А самое главное ведь внутри. И вот произошла трагическая ситуация: страна надела костюмы, а оказалось, что внутреннее перерождение – это долгий процесс. Причем процесс, которому свойственен рецидив. И постепенно этот рецидив произошел и в Украине, и в России.
У нас появился европейскообразный государственный фон, а по сути восстановилось советское циничное сообщество без внутренней свободы.
Все постсоветсоздано новое общество. Украинцы – представители не постсоветского, а нового ведущего культурного слоя. Вы стали внутренне свободными людьми. И тут возникли два круга – старый антикультурный советский слой, который стремится жить для себя, и новый слой, нравственный, стремящийся жить для другого, для страны, для каких-то абсолютных ценностей. Это самое главное противостояние на сегодняшний день. Не случайно ваша последняя революция называется революцией достоинства. Она такой и является. И один из элементов этой революции – европейское направление. Потому что с кем поведешься, от того и наберешься.
В Европе есть вещи, которые многие не понимают – это издержки свободы. Реакция свободного общества – дать людям возможность жить так, как они хотят. Голландия выбрала одну модель свободы, а Польша другую. И в Париже сегодня проходят многотысячные акции в поддержку традиционных ценностей, но это все стало возможно только потому, что у европейских народов было право выбора, какое государство строить и они им воспользовались исходя из внутреннего общественного запроса. Нет идеальных людей и идеальных цивилизаций, во времена Платона тоже был широко распространен гомосексуализм — что же мне теперь, не читать Платона?
Евразийский Союз – это опять же союз советского образца. Он состоит из одной доминирующей державы и других, которые должны ей подчиняться – Казахстан, Армения, Беларусь. Это вариант Советского Союза, попытка восстановить разрушившиеся государства. Он изначально создается по принципу дружить против кого-то. Это союз как антитеза Европе. Союз в изоляции от развитых стран ведет только к коллапсу, стагнации и политическому, экономическому фиаско.
Про Майдан
Ваша революция 2013-2014 года явно началась как революция для Европы. Не потому что все считали, что каждый станет жить лучше в экономическом плане. Вы понимали, что это залог свободного общества, залог будущей свободы. Это отход от того послесоветского олигархического безнравственного бытования, в котором мы находились еще недавно. Вам удалось победить ту силу, которая не хотела уходить. А когда вы ее победили, вы выяснили, жила она для Украины или для себя. И в этой ситуации вам способствовал один фактор, которого не хватило нам в России. Это фактор нового образованного среднего класса, фактор народной поддержки. Почему так? Потому что в советское время общество было уничтожено, а социальные умы разрушены. Их разрушение произошло в 1920-30е годы. Именно тогда на СССР большевики обрушили самые страшные свои удары – это красный террор и большой террор 1937-38 гг. В Советском Союзе было физически уничтожено или отправлено в заключение 95% духовенства. Это было тотальное разрушение общества. Наше общество было пропущено через мясорубку, истолчено в ступе. А те части СССР, которых до 1940-го года не было в Советском Союзе, не переживали этот кошмар. И поэтому Западная Украина, Западная Беларусь оказались более способными к социальному восстановлению.
Из-за этого на Украине высокая общественная культура Киева и Харькова соединена с западноукраинским социальным полем более простых, но сохранившихся поколений, да еще и с усиленным сознанием.
Когда люди с Волыни видели, как их дети по ту сторону речки (на границе между СССР и Польшей) умирают от голода в 1933 году, они пытались бежать к ним, но на границе их расстреливали из пулеметов. Именно это породило мощнейший украинский национализм. Именно этого добился Степан Бандера. Историческая память народа сохраняется до сих пор, и в конечном счете это породило двойную силу. То, что сейчас происходит на юго-восточной границе Украины – это борьба не русского и украинского начала. Это даже не борьба Российской Федерации и Украины. Это борьба советского и несоветского, свободного, европейского, естественного пути. Это борьба не с помощью оружия, а с помощью слова. Потому что от плохого к хорошему рано или поздно перейдет любой человек. Надо только найти правильные слова и на Донбассе, и в Крыму, и в России. И тогда пример Украины будет исключительно полезным, важным, значимым для всех нас.