Остался один вертолет, парашютов нет, зарплата – 23 тыс. руб.
Бывший спасатель-авиадесантник Уральского авиационно-спасательного центра МЧС РФ Анатолий Долговых написал открытое письмо президенту РФ Владимиру Путину, в котором рассказал о коррупции, безденежье, потере ценных кадров и беспределе в системе МЧС. Послание опубликовано на странице спасателя в соцсети «ВКонтакте».
Владимир Владимирович!
Докладывает бывший спаса-тель-авиадесантник Уральского авиационно-спасательного центра МЧС Анатолий Долговых. Весь наш авиацентр сократили 20 марта 2017 года.
Пишу вам потому, что других способов повлиять на ситуацию у меня нет. Система МЧС превратилась в показуху, кормушку для коррупционеров и некомпетентных временщиков, и на данный момент работает лишь за счет людей в разных званиях и чинах, которые еще не потеряли совесть и работают вопреки творящемуся безумию.
Первое – состояние техники, которая уже представляет опасность даже для работающих с ней спасателей. Готов лично Вам или человеку, который способен повлиять на ситуацию, показать единицу техники и инструмент, который нельзя эксплуатировать, которому 18 лет, но он еще на вооружении. Его никто не может списать. Конкретно, что это и где лежит, не говорю, чтобы виновные не могли замести хвосты.
Второе – спасательные формирования часто одеты в нарушение норм Трудового кодекса, а часто просто не одеты.
Третье – поведение некоторых начальников в МЧС, особенно на селекторных совещаниях, выходит за все разумные пределы. Можно себе позволить крыть матом подчиненных на весь регион, можно позволить себе оскорблять и унижать командиров в присутствии их подчиненных. Вы сами понимаете, как это влияет на авторитет командиров. К счастью, реально работающие на местах командиры имеют авторитет, заработанный на спасательных работах, но совесть же надо иметь?
Четвертое – обучение и специальности. В одном подразделении спасатели получают специальности, Родина готовит специалистов по три месяца с отрывом от производства и семей, вкладывает деньги в обучение водолазов, высотников, химиков, взрывников, специалистов парашютно-десантной службы, а при переходе в другое подразделение траты на поддержание подготовки не предусмотрены. Получается, что спасатель с подготовкой водолаза, перейдя в авиаспасательный центр, через год теряет право выполнять водолазные работы, так как нет механизма подтвердить техминимум. Всё, специальность прокисла.
Пятое – связь. Спасатели не могут связаться с летчиками авиации МЧС по своим радиостанциям «Гранит», которыми можно убить медведя. Летчики не могут связаться с региональными поисково-спасательными отрядами, которые прочесывают лес под ними, и не могут скоординировать действия. Так – почти везде.
Шестое – летали мы летом на спасработы на север Урала. Потерялась маленькая девочка и двое взрослых. Кое-как скоординировались со спасотрядами (про проблемы со связью я уже говорил), начали искать. Пролетали день, часть сектора поисков обработали, ушли на дозаправку. Поступил приказ возвращаться на аэродром. Хотя мы собирались возвращаться на поиски и продолжать искать.
Зачем было лететь на один день? Пофоткать, что вертолет летал? У меня есть фото нашего трека полета, где видно, что не дочесали мы чуть-чуть, с первой заправки топлива не хватило. И мы бы их нашли, вернись мы на поиски. Но нас развернули домой. Зачем это? Слетали, попиарились, дескать вертолет летал, и назад? Дальше искать дорого было? Итог: нашли спасатели УрПСО пешком только через два дня. Повезло.
Седьмое – тепловизор. Он стоит всего миллион рублей! Лучший в мире, самый дорогой! Всего миллион рублей! Он у нас так и не появился. Поиски летом в зеленке без тепловизора – лотерея, ценой в жизни людей! Может повезет, может нет. Может, продать один «Лэнд Крузер» из министерства (на Урале их точно два есть) и купить один на весь регион тепловизор (вертолет теперь ведь тоже один), раз живых денег нет?
Восьмое – продвижение идей и импортозамещение. Нам были закуплены замечательные вертолетные носилки УТ-2000. Но они стоят 90 тыс. руб. И был у нас вариант сварить из алюминия аналог, которому цена в пике – 10 тыс. руб. Но нет механизма продвижения идей и методик снизу вверх.
Девятое – парашюты мы за два года так и не увидели. Чтобы прыгать те немногие положенные нам прыжки и поддерживать необходимый минимум подготовки, мы выпрашивали парашюты в ДОСААФе, авиалесоохране, в службах, про которые нельзя говорить вслух.
Десятое – нехватка вертолетов. У нас было три вертолета. Сейчас наши вертолеты перегнали в Красноярск. Остался один вертолет. Сибирское начальство говорит, что вертолеты будут прикрывать север области. Это 2 тыс. километров – два дня лета…
Одиннадцатое – про зарплаты. Об этом у нас не принято было говорить, для нас работа была призванием. Между сменами подрабатывали.
Однажды с обеда наш спец по беспилотникам принес объявление из магазина «Магнит»: требуются охранники, 28 тыс. рублей зарплата.
Моя средняя зарплата составляла 21-23 тыс. рублей, при том, что у меня действующая летная медкомиссия, куча специальностей и довольно редкая и опасная работа. Мы тут держимся, но все же повод задуматься. Иногда были премии, но у многих в системе всё еще хуже.
Стоит отметить, это не первое открытое письмо Долговых про проблемы в системе МЧС. Все его послания связаны с реформой министерства. Как ранее сообщалось, были ликвидированы Уральский региональный центр МЧС и Центр управления кризисными ситуациями, Уральский авиационно-спасательный центр был присоединен к Сибирскому.
Когда я написал первую статью про наше сокращение, моё руководство ночью (в 23:00 по Уралу) было выдернуто на работу писать на меня характеристику в Москву. Через пару дней нам выдали трудовые, и вот что нашли. У моего начальника смены была запись о награде. Он нашел приказ о награждении себя, меня и еще нескольких летчиков нагрудным знаком МЧС «За отличие». У меня даже не было записи в трудовой, так бы и не узнал. Летчики, которые есть в том приказе, тоже не знают о том, что их наградили, я уточнял. Черт с ними, с железками, не за них служили, но это пример, как работает система.
После открытой критики МЧС Анатолию Долговых стали писать люди со всей страны: спасатели, сотрудники МЧС в званиях до полковников, и просить: парни, не останавливайтесь, иначе это болото не расшевелить.
Многие боятся говорить вслух. До смешного, мне пишут люди: парни, мы сейчас будем вынуждены по служебным обязанностям вас опровергать, но вы знайте – мы с вами, солидарны, не останавливайтесь! Доведите до конца!
Анатолий ДОЛГОВЫХ, https://www.znak.com/2017-11-16/byvshiy_s
К публикации подготовила Вероника МАЛИНИНА.